Застольные разговоры теоретика неоколониализма – именно так можно назвать последние заявления президента соседней страны Игоря Додона по Приднестровью, сделанные в недавнем интервью «Независимой газете».
За этот год президент РМ сгенерировал столько противоречивых слов и поступков, что из них можно было бы написать сюрреалистичное полотно в стиле «Сон, навеянный полётом пчелы вокруг граната, за миг до пробуждения» Сальвадора Дали.
Публицисты не зря нарекли его смесью английской королевы, политического Пиноккио и дымовой завесы Плахотнюка – нулевой уровень влияния на принятие решений в стране, систематический отход от ранее данных обещаний и странные компромиссы с Демпартией сформировали ему имидж многогранной говорливой марионетки.
Пока российский МИД продолжает раздавать авансы главе соседнего государства, несмотря на очевидный утилитарный подход самого Додона к России, президент РМ в очередной раз рассказал, что собирается делать с Приднестровьем. Причем сценарии у него один драматичнее другого – не в политики надо было идти Игорю Николаевичу, а в писатели.
И хотя его риторика о ПМР состоит в основном из уже многократно озвученных клише, все же давайте разберемся с фундаментальным высказыванием декоративного президента. Попытаемся понять, созвучен ли он реальности в принципе и что за ним на самом деле стоит.
Из двух зол
Как и ранее, в последнем интервью «Независимой газете» Додон заявил, что «у Тирасполя только два сценария: либо стать частью Украины, либо Молдовы». И сразу добавил: «Уверен, что для Приднестровья лучше быть частью Республики Молдова».
Такое ощущение, что это говорит не президент без власти полуразрушенной страны, «захваченной одним парнем», а склонившийся над картой Индии английский премьер-министр эпохи колониальных войн или, не дай бог, один германский деятель, рассуждающий о судьбе Польши.
Игорь Додон известен как любитель молдавской истории, почему же он тогда столь необъективен? Исторически Приднестровье не связано с Молдовой, об этом ему должно быть хорошо известно хотя бы благодаря карте Бартоломео Борги, подаренной президенту РМ его российским коллегой Владимиром Путиным. Даже Штефан Великий водил свои штандарты в Венгрию, Польшу и Валахию, но за Днестр не выходил ни разу.
Сотню с лишним лет Приднестровье и Бессарабия (вторая стала ядром современного молдавского государства) были двумя разными регионами одной большой страны – России и только в 1940 оказались собраны в общее политическое образование – Молдавскую Советскую Социалистическую Республику. Но в 1990 году Кишинев сам разрушил эту общность, объявив создание МССР незаконным актом.
Реинтеграция = аннексия
Постановление парламента об этом никто до сих пор не отменил. Игорь Додон также ни разу не высказался на этот счет. Зато на эту тему высказываются молдавские историки, отмечая, что «это самый важный официальный документ, который отрицает вхождение шести районов и города Тирасполь в состав молдавской республики».
Поэтому говорить о некой реинтеграции Молдовы сегодня совершенно не корректно. Тем более после войны 1992 года. Учитывая исторический контекст, любые претензии Кишинева на Приднестровье объективно являются захватническими концепциями. Да и дискуссии на тему построения общего государства упираются в тупик текущей гибридной войны Кишинёва против Тирасполя.
Додоновская дихотомия «либо с теми, либо с этими» не более чем страшилка, картонная дурилка, мол, не хотите с Молдовой - будете с Украиной, где бал правят «правосеки» и идет война всех против всех. Из двух зол выбирают меньшую.
Причем тут вообще Украина, Игорь Николаевич? С момента вхождения в состав России Приднестровье было частью Новой России (Новороссии), а термином «Украина» обозначались окраинные земли. Ядро современного украинского государства – Малороссия – это, так же как и Бессарабия, отдельный регион империи, к Приднестровью отношения не имеющий.
Третий путь
Иллюстрацией историко-геграфической мозаики Северо-Западного Причерноморья является политическая картина региона в период распада Российской империи в 1917-1918 годах. На территории Бессарабии возникла Молдавская демократическая республика, а в пределах современной Украины появились аж четыре республики: Украинская народная (УНР) на севере, Украинская Советская на востоке, Донецкая-Криворожская на юго-востоке и Одесская Советская на юге и в Приднестровье. Последние три продолжали ориентироваться на Москву, Кишинев уже тогда метался: сначала «матерью» назвал Российскую республику, а спустя полгода уже Румынию, УНР же сразу взяла курс на «нэзалэжность» и отдала себя в руки Германии.
После победы в Гражданской войне советское правительство искусственно создает как Украинскую СССР, так и Молдавскую автономию (Приднестровье) в её составе. Затем в 1940 году это же правительство присоединяет Бессарабию к Приднестровью и создает МССР. Все эти акты проходили без прямого волеизъявления жителей этих территорий, но тогда компенсационный эффект оказали идея большой страны и советская политика интернационализма.
Однако когда сдерживающего фактора не стало, такая политическая «искусственность» привела к конфликтам сначала между Приднестровьем и Молдовой, а спустя 25 лет и между Украиной и её восточным регионами.
Поэтому когда Игорь Додон предлагает приднестровцам выбирать между двух соседей, это, во-первых, исторически неграмотно, во-вторых, политически вызывающе, в-третьих, пренебрежительно по отношению к мнению жителей ПМР, которые сами создали свое государство и определили путь его развития. Человек, который искренне хочет разрешить молдо-приднестровский конфликт, такими словами не бросается. Скорее, это свойственно амбициозному экспансионисту, желающему за счет других решать свои проблемы. Тема России и Приднестровья - это единственное, что у него осталось, ведь в молдавской политике он не более чем Пьеро.
И последнее. Не будем забывать, что сегодня мир переживает стремительное переформатирование международной системы. Возникают новые центры влияния, создаются неожиданные коалиции, меняется расстановка сил в регионах, что ведет к изменению геополитической реальности. В этих условиях пространство вероятностей дальнейшего развития ситуации вокруг Приднестровья только расширяется. Но об этом в другой раз.
Николай Сырбу.
