Тирасполь, 27 ноября. /Новости Приднестровья/. Президент ПМР Вадим Красносельский ответил на вопросы руководителя Первого Приднестровского телеканала Виктора Савченко и главного редактора Телевидения свободного выбора Игоря Авренева. Запись интервью состоялась в телевизионной студии Приднестровской государственной телерадиокомпании.
Виктор Савченко, ПГТРК: Здравствуйте! Сегодняшний эфир для вас проведут два главных редактора: главный редактор ТСВ Игорь Авренев и главный редактор Первого Приднестровского Виктор Савченко. Самый главный человек сегодня в студии – это Президент Приднестровской Молдавской Республики Вадим Николаевич Красносельский. Это – Ваш эфир. Здравствуйте!
Вадим Красносельский, Президент ПМР: Здравствуйте!
Виктор Савченко, ПГТРК: Главный вопрос, с которого, пожалуй, мы не можем не начать, – это, конечно же, пандемия, та борьба, может быть неравная, которую Приднестровье и весь мир с ней по-прежнему ведут. Недавно международные эксперты огласили список новых слов 2020 года. Выяснилось, что на всей планете главное слово «локдаун», а в Приднестровье на первом месте все-таки слово «коронавирус». Вот отсюда сразу же первый вопрос. У нас слово «коронавирус» на первом месте, а «локдаун» где-то ниже, может быть, потому, что мы, несмотря на увеличивающееся число заболевших, локдаун почему-то не вводим? Многие, например в соцсетях, спрашивают, почему заболевших больше, а жестких мер сейчас нет, особо ничего не закрывают.
Вадим Красносельский, Президент ПМР: Раз у нас коронавирус на первом месте, давайте поговорим о коронавирусе. Хочу оценить вместе с вами степень опасности данного заболевания для планеты Земля. Все познается в сравнении. Сравнению поддается только, наверное, знаменитая «испанка». Это тоже форма гриппа. Данное заболевание 100 лет назад – это 19-20-й год прошлого столетия – унесло более ста миллионов жизней. Сто миллионов. Кажется, что «испанка» опаснее, и гораздо худшие последствия были от распространения данного вируса. Но давайте порассуждаем. Во-первых, при «испанке» смерть наступала от воспаления легких, отека легких. Сопутствующие заболевания – от гриппа. Давайте сравним с коронавирусом. У 60-70% заболевших коронавирусом наблюдается именно воспаление легочной ткани. Сто лет назад не было толком применения антибиотиков и, к сожалению, воспаление легких не лечили должным образом, поэтому была высокая смертность, не говоря уже о противовирусных препаратах, которые отсутствовали. В XXI веке есть и противовирусные препараты, есть и антибиотики. Есть способы спасти человека от сопутствующих патологий, таких как воспаление легочной ткани. Поэтому, на мой взгляд, «испанка» и коронавирус во многом похожи. Смерть наступает, в принципе, под влиянием одних и тех же факторов. Но сейчас больше возможностей спасти, проконтролировать ситуацию, чем тогда. Более того. Тогда, конечно, о карантине многие государства даже не слышали. Кое-где сто лет назад карантины вводились (я специально изучал этот вопрос), кое-где даже не пытались этого делать. Естественно, болезнь распространялась гораздо больше, чем сейчас. Сейчас карантины, локдауны (про него мы тоже поговорим), и все равно болезнь захватывает все больше и больше людей. На сегодняшний день в мире болеет уже порядка 60 миллионов человек. Представьте себе, у 70 % от этого числа – воспаление легочной ткани. Теперь подумайте о потерях, если с этим не бороться и не лечить людей. Болезнь весьма опасна. Кроме того, как говорят специалисты, у коронавируса нет определенных симптомов, одинаковых для всех. У каждого по-своему выявляется эта болезнь: у кого-то через температуру, у кого-то через першение в горле, у кого-то нос заложен, а у некоторых появляется нервный тик на лице, представьте себе. Протекание болезни также у каждого по-своему проходит. Переход от легкой формы к тяжелой весьма быстрый. Зачастую его еле-еле хватает, и к человеку применяют уже иное лечение, чтобы спасти жизнь. Поэтому, наверное, коронавирус для меня на первом месте находится. Это серьезная проблема, степень опасности которой необходимо правильно оценить. Еще в марте я давал интервью, где говорил, что пандемия будет иметь весьма серьезные последствия для земного шара и что время разделится на «до» и «после». Так оно и происходит сегодня. Естественно, за пандемией наступит спад экономики. Это тоже естественный процесс, к сожалению. И не только приднестровской экономики, а экономики в целом. Уже везде наблюдается спад ВВП – у каждого государства практически, наверное, кроме азиатских. Но там немного другая ситуация. Конечно, это просто так не пройдет для населения и планеты Земля в целом.
Что касается локдауна и жестких ограничительных мер. Вы помните, что еще в конце января мы ограничили въезд на территорию Приднестровья иностранным гражданам, на чьей территории были выявлены очаги коронавируса. Мы это сделали, наверное, первыми в данном большом регионе. Потом, после введения на территории Приднестровья режима ЧП, мы ввели ограничительные меры по границе в целом как таковой. Закрыли практически весь бизнес. Патентщики не торговали на рынках, были закрыты магазины, торговые центры, кафе, рестораны и все остальное. Единственное, что осталось работать, – это продовольственные магазины, аптеки и крупные промышленные предприятия. Но спасло ли нас это в конечном итоге от распространения коронавируса? Как показала практика, нет. Есть объяснение и этому. Если бы Приднестровье не было зажато между двумя государствами – Молдовой и Украиной, то, наверное, можно было ввести жесткий локдаун, остановить все производство полностью – малый, средний и крупный бизнес, оставить работать только магазины в определенный интервал времени и аптеки, всех посадить под замок, подождать месяц и дождаться снижения заболеваемости. Может быть. А через месяц? Через месяц соседи останутся соседями, и все будет так, как было до локдауна. Это уже оценка специалистов. Так стоит ли это делать? Наверное, нет. Наоборот, от локдауна надо перейти к точечному карантину. При выявлении коронавируса в коллективе – коллектив на карантин. При выявлении коронавируса в школе – не школу на карантин, а класс на карантин. То же касается детских садов, других заведений и административных единиц. Это здравый смысл. Так мы и действуем. При выявлении коронавируса в коллективе коллектив уходит на карантин на две недели, и мы не допускаем распространения коронавируса. Если взять наш опыт борьбы с пандемией, то точечный уход на карантин учебных заведений либо хозяйствующих субъектов, как показала практика, исключает широкое распространение в этих коллективах коронавируса. Это вариант. Экономика должна работать. Я хочу сказать, что на борьбу с коронавирусом тратятся очень большие материальные ресурсы – в этом году порядка 300 миллионов рублей. Эта сумма включает все: средства защиты, медикаменты, питание, нахождение в госпиталях, интернет и компьютеры в школы, иная техника, диагностика, компьютерные томографы – все, что мы приобретаем, все, что относится к затратам на борьбу с ковидом. Хотя, может быть, не совсем напрямую связаны все эти затраты с ковидом, как, например, проведение оптоволокна для интернета в школы. Но тем не менее мы тратим эти деньги сегодня. К нам не стоит очередь помощников, тех, кто готов помочь материально. Кто нам реально помогает? Помогает внутренний бизнес наш приднестровский – это предприятия, физические лица. Точечно помогает Всемирная организация здравоохранения – две партии гуманитарной помощи поставили на небольшие суммы. Хватает ненадолго, но и на этом спасибо. Посольство Великобритании в Молдове тоже оказало материальную помощь – на сумму порядка 100 тысяч условных денежных единиц. И за это спасибо, конечно. Российская Федерация еще в июне оказала помощь – дали 10 000 тестов для ПЦР-исследований. За это тоже спасибо. Но что такое 10 000 тестов, если мы в день делаем 1000 исследований ПЦР? Это запас на десять дней. Конечно, всем спасибо, я всем благодарен и всех понимаю. Понимаю, что везде нелегкая ситуация, и все государства справляются со своими внутренними проблемами так же, как и мы. Поэтому я никого, как говорится, за грудки не беру, ничего не требую, все понимаю: всем сложно, все выживают. Поэтому и мы должны надеяться исключительно на свои внутренние ресурсы, на свой бюджет и на своих меценатов. Кто-то поможет – скажем большое спасибо и будем благодарны, но надо надеяться на себя. Естественно, исходя из данных факторов, надо дать возможность бизнесу платить налоги и минимизировать распространение коронавирусной инфекции в социуме – на предприятиях, в школах, иных учебных заведениях. Очень аккуратно, точечно, с глубоким анализом.
Игорь Авренев, ТСВ: Вадим Николаевич, Ваши слова «будем драться до последней койки» – это один из самых спорных и обсуждаемых вопросов о лечении бессимптомников. Во многих странах бессимптомников лечат на дому. А у нас, по сути, даже к тем, у кого температура 37, приезжает скорая, забирает и везет в один из лагерей или в какой-то ковид-госпиталь. Почему мы не лечим бессимптомных больных дома?
Вадим Красносельский, Президент ПМР: Актуальный вопрос. Я много думаю над этим решением, оцениваю опыт домашнего лечения в Украине, Молдове, Российской Федерации. Вся информация – в открытом доступе. И чем чревато домашнее лечение, тоже можно увидеть – и плюсы и минусы. Я хочу поговорить про минусы. Я уже говорил, что коронавирус протекает у всех по-разному. Как-то в беседе один главный врач сказал следующую фразу: человек, переступающий порог ковидного госпиталя, никаких гарантий не может иметь. Все индивидуально, незвисисмо от возраста, сопутствующих заболеваний, веса и прочего. Все индивидуально. Любой больной может стать «тяжелым». Это слова реаниматолога, специалиста и главного врача ковидного госпиталя. И я ориентируюсь на мнение специалистов, тех, кто имеет опыт борьбы с пандемией, и опять же на ту информацию, которая есть в сети. Если говорить о наших ближайших соседях, то есть множество примеров, когда у людей поражение легочной ткани до 50%, и их не берут в госпиталь на лечение, оставляют лечиться дома. Я считаю, что это неправильно. При воспалении легких люди не должны лечиться дома. А возможности нет – все заполнено тяжелобольными. Ведь переход от легкой формы коронавирусной инфекции к тяжелой у каждого по-разному может происходить. У кого-то этот момент может не наступить, у кого-то через три дня может резко ухудшиться состояние, а у кого-то через сутки или даже за ночь. Если человек лечится дома, оценить его состояние вовремя, своевременно перевести его в ковид-госпиталь не представится возможным. В результате люди окажутся в весьма опасной ситуации перехода от легкой формы болезни к тяжёлой. Лечение дома может иметь крайне негативные последствия. Не всем будет легко, не у всех болезнь будет проходить бессимптомно. Из 100% людей, болеющих на сегодняшний день, у 70% – воспаление легочной ткани. И они изначально тоже были «легкими», понимаете? Как разделить, как увидеть заранее 30%? Вы сможете это сделать? Нет. Врачи не могут этого сделать. Вот в чем проблема. Кроме того, можно допустить лечение дома, если есть индивидуальная комната, изоляция, нет других контактов, если рядом нет других людей, страдающих иными заболеваниями, если налажена логистика лечения этого больного, контроль за лечением, диагностика, обеспечение его продуктами питания, необходимыми медикаментами. Пока я не буду видеть реальное решение всех этих проблем, ну, извините, было бы безответственно такое позволить. Сегодня те, кто говорят «давайте мы будем лечиться дома», завтра при ухудшении состояния здоровья будут первыми требовать, чтобы их положили в ковидный госпиталь. У нас на сегодняшний день три десятка пациентов из 2130 в тяжелом состоянии. Конечно, это плохо, но реально это небольшая цифра. 3-4 человека подключают к аппаратам ИВЛ. Реаниматологи при такой нагрузке имеют возможность уделять внимание и оказывать помощь каждому тяжелобольному, спасти его в конечном итоге. Лечение на дому, как показывает практика наших соседей, в разы увеличивает количество тяжелых больных. В Молдове сотни тяжелобольных А это уже большая нагрузка на реанимацию. Реаниматологи в Приднестровье – точечные специалисты. Их мало, их беречь надо. Если мы их загрузим валом больных в тяжелой форме коронавируса, то и они сломаются. Они тоже люди. Им сложно. Я знаю реальные примеры, когда реаниматолог по 4-5 часов не отходит от больных, спасая их, и находится все это время в защитном костюме. А после смены сразу ложится под капельницу. Понимаете? Вот кому реально надо сказать спасибо, низкий поклон и памятник поставить при жизни. Они реально спасают людей. Я это все знаю. Те люди, которые осуждают, они не знают сути проблем. А я вникаю во все вопросы, во все нюансы, прежде чем принять определенные решения. Надо добиться того, чтобы каждому было уделено внимание. Да, есть здесь проблемы. Я каждый четверг зачитываю на Оперштабе заявления людей, которые поступают ко мне по электронной почте. Каждое зачитываю и анализирую. Всякие заявления бывают, вы знаете. Но есть и такие, на которые стоит обратить внимание не для того, чтобы кого-то наказать, а чтобы исправить и недопустить впредь ту или иную ситуацию. Некоторые заявления направляю сразу в Следственный комитет для принятия уже другого решения. Это правильно. Но это все исключено при домашнем лечении. При системе стационарного лечения на врача возлагается ответственность за оценку состояния больного, за решение перевести его из общей палаты в другую либо назначить ему иное лечение. Возможно ли это при домашнем лечении? Невозможно. Тот институт терапевта, который существует, с этой задачей не справится на сегодняшний день, к сожалению. Поэтому мы пытаемся всех собрать вместе, чтобы всех охватить максимально возможным вниманием в соответствующих условиях и минимизировать потери. Не люблю заниматься статистикой, когда речь идет о жизнях людей, но сейчас такое время: на сегодняшний день у нас смертность 2% от общего числа заболевших. Для меня это много. Для меня и одна сотая процента будет много. Надо бороться за каждого человека. На заседаниях Оперштаба каждый главный врач ковидного госпиталя докладывает мне как Президенту о каждом умершем человеке за определенный период времени. И я слушаю, анализирую возраст, сопутствующие заболевания. Как только я вижу причинно-следственное несоответствие летальному исходу, сразу задаю вопросы, материалы могут поступить в прокуратуру и Следственный комитет. Без контроля ситуацию оставлять нельзя. Я уже говорил как-то, что в данном случае для меня есть две грани – белое и черное, полутонов нет. Если речь идет о жизни человека, я экспериментов не приемлю. Я думаю только о жизни человека. Домашнее лечение влияет в лучшую сторону на жизнь человека? Нет. В худшую? Да. На сегодняшний день так. Поэтому если мы говорим о жизни человека и желаем ее спасти, то давайте ее спасать, а не оставлять какого-то гражданина наедине с собой и своими проблемами. Это недопустимо, хотя, может, он этого и желает. Через сутки все может поменяться. Еще раз повторюсь: у 70% больных коронавирусом воспаление легких. А где нет воспаления легких, то это, может быть, только благодаря лечению, которое проводится в ковид-госпиталях. Но что я при этом хочу отметить: я дал поручение Министерству здравоохранения, главному санитарному врачу и Министерству внутренних дел совместно проработать алгоритм действий при возможном лечении на дому, условия, при которых это возможно. Надо изучить этот вариант, разработать и настроить механизм, поставить четкие задачи, установить жесткий контроль над гражданами, чтобы соблюдали карантин, и над системой, чтобы спасала человека, а только потом переходить к практике. Это не кавалерийские прыжки и не кавалерийская атака. Должно быть выверенное и осмысленное действие, если оно произойдет. Но пока справляемся в госпиталях.
Что касается другого больного вопроса – тестирования людей. В сутки мы проводим тысячу тестов. Это большой объем работы. Мне вот доложили, что вышла из строя СПИД-лаборатория. В этой лаборатории в Тирасполе делают анализ на коронавирус. Нагрузка была в четыре раза выше нормы, и оборудование не выдержало. Случается, люди не выдерживают. У нас как-то практически весь персонал СПИД-лаборатории заболел коронавирусом. Уже излечились, все нормально прошло, но тем не менее. Вот не выдержала нагрузки и аппаратура. Конечно, наука развивается, нам удалось приобрести 20 лабораторий, которые определяют антиген и позволяют произвести быстрое тестирование за 15-20 минут. На сегодняшний день данные лаборатории с тестами поступили в Приднестровье, получены нашими больницами и поликлиниками. Я надеюсь, что все эти очереди, существующую напряженность мы буквально в ближайшие дни снимем, и все, кто нуждается в тестировании, его пройдут и, естественно, уже либо поступят в госпиталь, либо будут лечиться дома от ОРЗ или гриппа в домашних условиях. Пандемия, эпидемия – это колоссальная проблема, испытание. Последствия будут очень негативными, если халатно к этому относиться, не воспринимать, не верить в это. Я был знаком с людьми, которые не верили, и эти люди заболели. Сейчас они являются ярыми сторонниками того, что надо серьезно относиться, лечиться. Когда через себя пропускаешь, что-то меняется в голове.
Виктор Савченко, ПГТРК: Нередко, Вадим Николаевич, приходится слышать мнение, в том числе от людей достаточно образованных, или читать в социальных сетях о том, что коронавируса не существует, что это мировой заговор или в случае с отдельными государствами - попытка украсть деньги через медицину. Что бы Вы сказали таким людям?
Вадим Красносельский, Президент ПМР: Вы знаете, общался и с такими людьми, которые говорят о мировом закулисье, о масонских ложах, которые все придумали... Я всегда говорю им следующее: вам-то какая разница? Даже если так, что это меняет? Вот конкретно для Приднестровья что это меняет? Надо просто бороться с этим злом и спасать людей. А про закулисье… Пусть геополитические державы с этим разбираются, высняют, кто прав, кто не прав, оружие биологическое или нет. Для нас это ничего не меняет. Что касается того, есть пандемия или нет, все очень просто. Пожалуйста, все неверующие могут пойти в ковидный госпиталь, в «красную» зону (конечно, в защите, я ни в коем случае не допущу туда человека без защиты). Пусть зайдут в реанимацию, посмотрят на тех людей, которые находятся в тяжелом состоянии, поговорят с врачами и лично во всем убедятся. Есть такое состояние детского негативизма: отрицание всего, что возможно, выражение своего мнения, которое отличается от мнения так называемой толпы. Люди-то разные бывают. Но это до поры до времени – до той поры, пока сам не заболел. А как только сам заболел, посмотрел, вник, увидел, пропустил через себя, и тогда все становится с головы на ноги. Ни одного человека не знаю, кто раньше отрицал ковид как таковой, чтобы он отрицал и после своей болезни распространение корнавирусной инфекции.
Что касается каких-то заработков через Минздрав. Мы ведь покупаем необходимое: средства защиты, медикаменты, питание, диагностическое оборудование… Так можно сказать и по онкозаболеваниям, сердечно-сосудистым заболеваниям – да по любому из заболевнаий. Нет, это неправда, это бред какой-то. Просто лживые спекуляции. Я поручил Счетной палате проверку по всем тратам, которые были озвучены в этом году на борьбу с ковидной инфекцией. Более того, МВД и конкретно министр внутренних дел Руслан Петрович Мова напрямую контролирует все тендеры, которые происходят в системе здравоохранения и не только в ней, связанные с борьбой с ковидной инфекцией. Вообще, конечно, у нас есть система общего контроля над определенными тендерами или сделками. Но, что касается именно распространения ковидной инфекции, чтобы даже мысли ни у кого не возникло, налажен двойной контроль над данными коммерческими отношениями. Поэтому все разговоры либо от невежества, либо от незнания, либо это спекуляции. Но реально к спасению людей это не имеет абсолютно никакого отношения. Можно пропустить, можно не ответить, можно ответить что-нибудь. На что это влияет? Ни на что. А надо думать о том, что влияет на человеческую жизнь и как эту человеческую жизнь можно спасти. Вот к этому надо стремиться.
Виктор Савченко, ПГТРК: А когда для тех, кто верит в коронавирус, и для тех, кто не верит, Приднестровье начнет закупать вакцину, про которую уже многие говорят?
Вадим Красносельский, Президент ПМР: Как только появится, так сразу и начнем. Вся проблема в том, что вакцины нет. Есть только разговоры. А вакцины-то нет. И у тех государств, которые заявляют, что она есть, пока идет рост заболеваемости, количество тяжелобольных растет, смертность растет. Где же вакцина? Когда будет, тогда и поговорим. Конечно, я не против вакцинации как таковой.
Игорь Авренев, ТСВ: То есть мы будем вакцину закупать?
Вадим Красносельский, Президент ПМР: Вакцина должна «созреть», грубо говоря. Должны пройти клинические испытания. Как говорят специалисты, нобелевские лауреаты, на данный процесс необходимо минимум два с половиной года. Ну пусть два года, но не меньше. Иначе это все опасно. Без клинических испытаний прививать человека просто опасно. Может быть побочный эффект.
Игорь Авренев, ТСВ: Вадим Николаевич, следствие пандемии - это онлайн-обучение. С одной стороны, вроде как бы век новых технологий, и все привыкли к тому, что друг с другом общаются с помощью телефонов, Skype, Zoom, и, казалось бы, это всё должно прийти в наше обучение и это хорошо. Но так получилось, что за последнее время онлайн-обучение стало головной болью родителей, это стало головной болью учителей, государства… Это просто сплошная головная боль, потому что кто во что горазд: кто-то в Zoom, кто-то в Skype, кто-то в Viber. Дети многие, конечно, счастливы. Они сидят дома, и у них есть возможность списать. Но не получим ли мы через которое время поколение, которое прилично просядет по своему интеллекту, знаниям?
Вадим Красносельский, Президент ПМР: Онлайн-обучение – это катастрофа. Это катастрофа, которой избежать, к сожалению, нам не удалось. Нельзя заменить живое общение с преподавателем. Нельзя заменить живое общение в коллективе. Нельзя заменить классическую школу. Просто нельзя. Как высшую школу, так и среднюю школу. Я в целом о школе говорю. Это первое. Второе. Мы все говорим о том, что молодые люди на сегодняшний день становятся рабами гаджетов, планшетов, интернета и так далее. Что мы сами делаем сейчас? Мы ребенка заставляем этим заниматься. На мой взгляд, ребенок до класса пятого вообще не должен знать, что такое компьютер. Понимаете? Потом еще хватит ему времени к этому приобщиться. Сейчас, при учебе на удалении, мы заставляем ребенка сидеть за этим компьютером, за этим гаджетом, за планшетом. В этом есть большой минус. Конечно, это время даст просадку в плане общего образования, классического образования. Но я думаю, мы наверстаем… Конечно же, наверстаем. Все заканчивается, и могу точно сказать, что никакого онлайн-обучения не будет, когда ситуация будет нормализована. Если кто-то, даже из числа чиновников, предполагает, что сейчас все привыкнут к онлайн-обучению, удалению и это станет новой нормой жизни, даже не думайте так. У нас будет классическое обучение: преподаватель, коллектив, ученик. И только так. Онлайн-обучение – это катастрофа. Естественно, мы ее преодолеем, но на сегодняшний день она есть. Почему в школах у нас первый-четвертый классы находятся на очной форме обучения? Представьте этих деток шести, семи, восьми, девяти лет в онлайн-обучении с мамой и папой… Это просто кошмар, нет обучения. Даже при всей тяжести и нагрузке на систему здравоохранения (дети тоже болеют) мы не пошли на этот шаг. Я считаю, что это абсолютно оправдано. Первый-четвертый классы категорически нельзя переводить на дистанционное обучение. Но при этом мы ввели систему одного преподавателя. То есть один преподаватель в контакте с классом, больше никто. Здесь, конечно, есть проблема: иностранный язык, изобразительное искусство, спорт – как с ними быть? Но пока такое время. Пусть будет хотя бы так. Этого пока будет достаточно. Это все же прямой контакт, это коллектив. Это хорошо. Надо минимизировать все негативные последствия, и мы от этого в любом случае уйдем, уверяю вас. Но когда придет время.
Виктор Савченко, ПГТРК: Вадим Николаевич, о внешней политике. В Молдове новый президент, в то же время возможен и новый политический кризис. Об этом говорят эксперты, об этом говорит происходящее в этой стране. Москва, судя по отдельным заявлениям, недовольна итогами выборов. Мы видим новые проявления от нового Президента Молдовы Майи Санду, она говорит о необходимости вывода российских миротворцев. Многие у нас это заявление заметили, отметили. Что теперь будет в отношениях Кишинева и Тирасполя?
Вадим Красносельский, Президент ПМР: По моему мнению, отвечая на данный вопрос, необходимо не торопиться с выводами. Вы тоже должны правильно оценивать ситуацию и понимать, что госпожа Санду прошла сложнейший предвыборный период, серьезное нервное напряжение, громадную нагрузку. Вот разрядка напряженности, вот выбранный президент и вот все эти заявления. Поэтому надо сделать шаг назад, не воспринимать первичные заявления, на мой взгляд, серьезно. И я все-таки убежден, что у всех политиков, которые войдут во власть в Молдове, будет преобладать здравый смысл и понимание того, что без переговоров процесс диалога невозможен. Переговорный процесс – это не митинг, понимаете? Одними лозунгами здесь делу не поможешь. Необходим практический результат, необходима практическая работа над теми вопросами, которые стоят в повестке дня. И не только у президента, а у рабочих групп в формате «5+2». Молдове необходимо реализовать ранее взятые на себя обязательства. Напомню, что Приднестровье все эти обязательства выполнило. А эти лозунги, это так, знаете, лишь бы поговорить. Надо дать шанс, надо запастись терпением, а дальше посмотрим. Мы готовы к диалогу, готовы к диалогу с любым должностным лицом в Молдове, кому народ в Молдове оказал доверие, в данном случае - с госпожой Санду.
Игорь Авренев, ТСВ: Вадим Николаевич, в продолжение темы. Миротворцы. Нагорный Карабах – одна из непризнанных республик. Все мы наблюдали последние два месяца, что там было. Это тысячи убитых, сотни тысяч беженцев, пострадавших, родственников, которые обеспокоены тем, что там происходило. У жителей Приднестровья возникает вопрос. Мы тоже не признаны, не может ли повториться ситуация с нами, как произошло сейчас с Нагорным Карабахом?
Вадим Красносельский, Президент ПМР: Вначале немножко о Карабахе. Мое отношение ко всем этим событиям я обозначу одним словом. Это катастрофа – военная, гуманитарная, человеческая, индивидуальная для каждой семьи, покинувшей обжитое место. Почему это допустили? Наверное, были какие-то сопутствующие факторы, были территориальные споры двух государств – Азербайджана и Армении. Объективности ради скажу, что Азербайджан готовился к этой войне, это было видно по тратам на оборону, на закупку новой техники, на оснащение своей армии. Они готовились к этой войне, и, наверное, люди, которые разбираются в военной стратегии, это четко понимали. Почему Карабах не был признан даже своим соседом Арменией? Наверное, надо задать вопрос не мне, а армянскому руководству – сегодняшнему и прошлому. Почему так произошло? Не знаю, трудно мне здесь рассуждать. Возможен ли у нас такой сценарий развития событий? Всё-таки, я надеюсь на здравый смысл людей. Война – это крайность, это грязь, это мерзость. Я думаю, люди, которые руководствуются здравым смыслом, этого не допустят. Мы не Карабах, мы немножко в других условиях, мы сможем за себя постоять, конечно, сможем. Но даже думать об этом не хочется. Готовиться надо, а думать не хочется. Поэтому я и говорю, что важен диалог. Необходимо убрать всю агрессию и говорить о тех проблемах, которые есть. У Молдовы, у всех руководителей, кто были, кто есть на сегодняшний день, у них есть одна проблема – они не видят Приднестровье равным партнером. Мы – равный партнер в формате «5+2», но Молдова не видит нас таковым. Это им мешает говорить нормально и решать вопросы тоже нормально. Я думаю, что Молдова должна оглянуться на тридцатилетнюю историю уже наших независимых отношений, понять, что Приднестровье – это независимое государство, сосед, с кем надо вести нормальный диалог. Когда к этому придут молдавские политики, все станет гораздо проще. Надо просто убрать шоры, открыть глаза и увидеть новую реальность, которая уже состоялась. Более того, надо знать и свою историю. Еще раз напомню, что мы не выходили из состава Молдовы, мы не выходили из состава Молдавской ССР. 23 июня 1990 года Парламент Молдовы принял решение о незаконности создания Молдавской ССР, отказавшись от общего проживания с Приднестровьем, фактически оттолкнув нас. 27 августа 1991 года в конечной резолюции о суверенитете Молдовы было подтверждено решение от 23 июня 1990 года, и тем документом было признано незаконным создание Молдавской ССР. То есть Молдова от нас отказалась. Молдова проявила сепаратизм в отношениях, внутренних отношениях в рамках общей республики под названием Молдавская Советская Социалистическая Республика. Они отошли от нас, как когда-то и пришли к нам – в 40-м году после пакта Молотова - Риббентропа. Поэтому извините, вы сами приняли решение. Вы сами отказались от нас. Вы потом развязали агрессию против приднестровского народа. Вы потом не были способны говорить на равных. Вы потом смяли все ранее достигнутые договоренности. Вы не подписали уже согласованные документы о совместном проживании. Уже прошло тридцать лет. Оглянитесь, подумайте, не говорите лозунгами, как на собрании, на митинге, а говорите об истории, о сегодняшнем дне и о тех вопросах, которые надо решать. Я могу привести в пример Косово и Сербию. Там раздел еще, наверное, более глубокий, чем Приднестровье и Молдова. Он и религиозный, он и этнический – какой хочешь. У нас такого нет, слава богу. Так вот, при посредничестве им удалось договориться, решить схожие с нашими вопросы телекоммуникаций, экономики, экспорта-импорта, гуманитарные, образовательные. Список вопросов просто под копирку аналогичен нашим вопросам. Им удалось договориться, удалось подписать, частоты согласовать, банковские вопросы решить, с валютным обменом удалось решить – всё удалось решить. Потому что там было желание сторон при посредничестве. То же самое можно сделать у нас. Мы друг друга можем еще долго не признавать, но вопросы-то есть в повестке дня, и вопросы это гуманитарные. Вопросы экономические плавно переходят в гуманитарные. Их надо решать. И мы призываем чиновников Молдовы, включая вновь избранного Президента РМ, трезво оценить ситуацию и реально решать проблемы, которые накопились. Иначе опять всё будет в виде лозунгов, которые не имеют под собой практического результата.
Виктор Савченко, ПГТРК: Вадим Николаевич, мы, конечно, проанализировали вопросы из социальных сетей. Это неотъемлемая часть нашей жизни. Вопросы к власти в президентской республике - почти всегда это вопросы к Президенту. Главный из них касается уровня жизни. Формулировки простые: низкие зарплаты, высокие тарифы, низкие пенсии и так далее и так далее. Низкий уровень жизни. Как бы Вы сравнили наш уровень жизни с окружающими нас странами и что бы Вы сказали людям, которые говорят, что единственный выход – это уехать отсюда?
Вадим Красносельский, Президент ПМР: Я хочу подтвердить слова из социальных сетей: у нас реально невысокий уровень жизни. Это факт. К сожалению, это так. Если это не признавать, значит, где-то хитрить, лукавить. У нас недостаточный уровень и пенсий, и заработных плат. Хотелось бы, конечно, выше, это однозначно. Но не только уровень зарплат, уровень пенсий определяет уровень жизни как таковой. В понятие «уровень жизни» входят многие компоненты. Я хочу их немножко раскрыть, прежде чем выразить свое мнение по данному вопросу. В структуру уровеня жизни входят такие компоненты, как оплата налогов, коммунальные платежи. Я вам точно могу сказать, что коммунальные платежи у нас значительно меньше, чем в Молдове, чем в Украине, даже чем в Российской Федерации. По всем направлениям. Это и квартплата, и газ, и электроэнергия, и тепло, и прочие коммунальные услуги. К этому привыкли. Хочется, чтобы чего-то было больше, а платить меньше. Ну, это жизнь. Кроме того, надо оценить удобство проживания в Приднестровье. Это возможность получения дошкольного образования, среднего образования, высшего образования. Здесь проблем, я считаю, нет. На сегодняшний день каждый ребенок может получить дошкольное образование, находясь в детском саду, хорошее полное среднее образование и высшее образование. Мы это обеспечиваем. И это тоже нагрузка на государство. У нас это все практически бесплатно. Есть формы высшего образования за плату, но есть и бюджетные отношения. А детские сады, школы – тут отношения исключительно в рамках госбюджета. Следующий фактор, которые влияет на уровень жизни, – это удобство нахождения в таких организациях, как школа, детский садик и так далее. Человеку можно заплатить какую угодно зарплату, но, если он будет ездить по дырявым дорогам, у него будут протекать трубы дома, будет отсутствовать отопление или ребенок будет ходить в школу, где протекает крыша, извините, его уровень жизни нельзя будет оценить в лучшую сторону. Учитывая эти аспекты, за последние три года мы капитально отремонтировали семьдесят четыре школы, примерно такое же количество детских садов, больницы, инфраструктурные объекты культуры, спорта и так далее. Это тоже немаловажный момент. Следующий фактор, определяющий уровень жизни, – это получение нормального лечения. Да, это злоба дня, тем более сейчас, когда все сопряжено с коронавирусом. Но я хочу напомнить: как бы нам ни было сложно, мы лечим всех больных от коронавируса за счет бюджета, кормим и содержим в стационарах пациентов тоже за счет бюджета. Уже не говоря о том, что мы серьезно повысили денежное вознаграждение врачам, которые трудятся в ковидных госпиталях. Хотя, конечно, есть масса вопросов. Я с этим полностью согласен. Опять же пенсии и зарплаты. Это элемент, который ярко виден в общей потребительской корзине. Над этим надо работать. Есть планы по повышению и пенсий, и зарплат работникам бюджетной сферы, не поднимая при этом тарифы на коммунальные услуги. В 2021 году мы не планируем повышать стоимость коммунальных услуг. Нам есть к чему стремиться, есть над чем работать, есть где развиваться. Главное - видеть эти цели, эти приоритеты и идти к результату, не опускать руки ни в коем случае. Это мое мнение. Те люди, которые говорят, что лучше уехать, не хочу осуждать этих людей ни в коем случае. Может, для них так и есть. Каждый выбирает свою судьбу как ему видится, как ему проще. Каждому свое. Конечно, не хотелось бы видеть уезжающих отсюда людей. Сердце кровью обливается, когда я думаю о том, что люди реально уезжают, но люди и приезжают жить в Приднестровье. Их тоже немало. Надо и дальше создавать комфортные условия у нас, в Приднестровье, как я уже обозначил, и для жизни, и для работы, и для отдыха, и для учебы, и для лечения… Мы над этим постоянно работаем.
Игорь Авренев, ТСВ: В это воскресенье Единый день голосования в Приднестровье. Насколько важно, чтобы люди пришли на избирательные участки? Будет избран новый состав Верховного Совета, каким Вы видите взаимодействие Президента, Правительства и Верховного Совета?
Вадим Красносельский, Президент ПМР: Приднестровье – президентская республика. Это так, но для меня очень важна и в моем понимании велика роль законодательной и представительной ветвей власти, коими являются Верховный Совет, городские и районные советы. Именно советы, ориентируясь на свой электорат, принимая законы, определяют законодательное развитие государства. Все вспоминают советскую власть. А что такое советская власть? Советская власть – это парламентская республика, где парламент формирует Правительство, принимает законы и формирует, по сути дела, власть. Была ли в СССР советская власть? Многие европейские государства, наверное практически все, определили форму правления как парламентскую республику. Это классическая советская форма, форма советской власти. То есть власть принадлежит советам, раде, думе, сейму – неважно, как называется, – парламенту. Лично для меня советская власть – определяющая развития государства в целом, и я к этому очень серьезно отношусь. Хотя у нас и президентская республика, но не Президент принимает законы, а Верховный Совет. Гармония между ветвями власти необходима. Да, должны быть споры, да, должны быть мнения, но в итоге должна быть гармония при принятии решений – стратегических, законодательных, конституционных. Естественно, депутаты ориентируются на свой электорат. Люди выбирают. Верховный Совет VI созыва, я вам скажу, сделал много конкретно для людей, для развития нашего законодательства. У кого-то лучше получалось, у кого-то хуже получалось. Но я уверен, что связь с гражданами через Верховный Совет, через городские и районные советы действительно эффективна. Естественно, каждый человек, избирая своего кандидата, своего депутата, делает вклад в развитие своего государства, влияет на это развитие. Просто остаться дома и думать, что это кого-то не коснется? Ни в коем случае. Политика затрагивает всех. Если ты просто промолчишь, тебя все равно коснется, затронут те или иные последствия принятых кем-то решений. Так влияй на них! Приди, выбери своего кандидата, проголосуй за того, за кого ты считаешь нужным. Это будет твой вклад. Я тоже приду, буду голосовать, воспользуюсь правом голоса как гражданин Приднестровской Молдавской Республики. И я призываю всех сделать свой выбор.
Виктор Савченко, ПГТРК: Вадим Николаевич, выборы – это всегда повод порассуждать о политической системе в целом, о власти, об оппозиции. Вам бы хотелось, чтобы в нашей стране оппозиция была таким реальным формированием, которое действительно могло бы вносить какие-то серьезные предложения по улучшению жизни в государстве?
Вадим Красносельский, Президент ПМР: Вот, Вы правильно сказали: серьезные предложения – конечно, хотелось бы. Порой не хватает предложений - вот в чем проблема. Не хватает предложений, не хватает мыслей. Критики хватает, но этого мало. Дайте предложения, как выйти из этой ситуации, какое решение принять при той же ковидной ситуации. Предложите правильное решение, которое спасет максимальное количество людей, – экономическое решение, политическое решение. К сожалению, так называемая оппозиция превратилась в общего критика без реальных предложений, которые могли бы повлиять на развитие государства, позитивно повлиять. Поэтому, конечно же, хотелось бы видеть реальную оппозицию, хороший спор в том же Верховном Совете, городских и районных советах, где люди, которые называют себя оппозицией, заявляли бы о себе через реальные предложения и решения, которые влияют в общем на ситуацию. Это нормально. Это очень хорошо. Критиковать, сидя на диване, тем более на удалении, – это проще. Сиди себе, пиши, размышляй, не взяв на себя никакой ответственности. Настоящая оппозиция берет на себя ответственность, однозначно берет. Хорошая оппозиция. Взять, например, Российскую Федерацию: КПРФ, справедливороссы, ЛДПР берут на себя ответственность. Да, они критикуют, но они реально влияют через свои предложения на государственное устройство Российской Федерации в целом. Они – оппозиция. Все они выступают за независимость России, но видят развитие страны по-своему. Вопросов нет, это их право. Я не могу причислить к оппозиции тех, кто хочет уничтожения государственности Приднестровья. Это не оппозиция, это уже лица, которые могут совершить то или иное уголовно наказуемое деяние, разрушая нашу государственность. Это уже не оппозиция. Оппозиция, на мой взгляд, это та группа людей, которая желает независимости государству, как это прописано в Конституции. А Конституция выражает мнение народа, высказанное путем референдума. А те, кто желают уничтожения приднестровской государственности, ну какая же это оппозиция? А оппозиция – это очень хорошо, мнение – это очень хорошо, споры – это очень хорошо. Я поощряю споры между исполнительной и законодательной ветвью власти. Люди, которые представлены в этих ветвях, – патриоты Приднестровья, все они хотят независимости и развития Приднестровья. У каждого есть свое мнение. Это великолепно. Всякие споры могут быть, и будут еще споры. Это тоже очень хорошо. Конечно, за грань и на личности не надо переходить. Это уже отдельный вопрос к отдельным чиновникам. Но в целом спор надо только поощрять, наличие своего мнения надо поощрять.
Игорь Авренев, ТСВ: В завершение нашего разговора – о спорте. Я не совсем о новостях спорта, Вадим Николаевич, я хотел бы вернуться к вопросу пандемии коронавируса. Смотрите, сейчас очень многие стали задумываться о собственном здоровье, а буквально накануне пандемии отремонтировали бассейны, стадионы открыли новые. В Екатерининском парке, несмотря на то, что температура минусовая, огромное количество людей играют в футбол, баскетбол, подтягиваются. Это потому, что Вы любите спорт, любите греблю, Вы спортивный человек и хотите, чтобы «все делали как я», или это важный государственный вопрос, вопрос здоровья нации? Зачем это все?
Вадим Красносельский, Президент ПМР: Важный момент – здоровье нации. То, что я люблю спорт, – это просто я люблю спорт. А вот то, что народ стал больше обращаться к спорту и здоровому образу жизни, это по-настоящему радует. Площадки, которые построены, не пустуют. Попробуй пробиться туда, поиграй в футбол на поле, которое открыто, к примеру, в Екатерининском парке либо в Бендерах - неважно где. Очередь стоит молодых и не только молодых людей. Это очень радует. Сейчас, конечно, пандемия, она немножко нарушила и эти отношения. Тем не менее многие люди занимаются гимнастикой онлайн, общаясь через компьютер, пытаются делать какие-то упражнения дома. Многие занимаются на улице. Секции открыты, которые позволяют это делать на открытом воздухе. Сейчас мы пока приостановили работу многих секций из-за пандемии, но я думаю, это на короткий промежуток времени, потом все будет открыто. Что меня в конечном итоге радует? Общение с молодыми людьми. По-настоящему радует. У молодых людей есть сленговое слово «зачетно». Это про здоровый образ жизни, зачетно хорошо учиться, иметь нормальные отношения в коллективе. Было время, когда было зачетно выпивать, курить, в том числе марихуану или что-то еще более плохое. Это был показатель некоей крутизны, взрослости молодого человека. Сейчас это все ушло. То есть социум сам диктует свои отношения, правильные отношения внутри, развивается правильно. Поэтому у молодого человека зачетно – это здоровый образ жизни, занятие спортом, отсутствие вредных привычек. А если у кого-то они и есть, то люди стараются работать над собой, потому что социум это не воспринимает. Это, наверное, главный показатель. Как бы активно я ни занимался спортом, какой бы лично я здоровый образ жизни ни вел, наверное, мой единичный пример не повлиял бы на ситуацию в целом. Люди постепенно к этому приходят, осознание становится массовым, социум исправляет тех, кто имеет те или иные вредные привычки. Вот это результат. Я рад, что толика моей энергии вложена в этот процесс. Пусть это совершенно маленькая доля, но она есть. Это очень хорошо. Значит, не зря работаю.
Виктор Савченко, ПГТРК: Спасибо, Вадим Николаевич. Особенно хочется пожелать Вам беречь себя. Сейчас это, наверное, особенно актуальное пожелание. Спасибо, что пришли к нам.
Вадим Красносельский, Президент ПМР: Вам спасибо. Берегите себя, своих близких. Думайте о людях, думайте о ближних, делайте мир лучше. Любите людей, любите жизнь. Всем этого желаю. Спасибо.
