Нина Штански рассказала главному редактору «Ъ-MD» Владимиру Соловьёву о том, чем объясняется рост напряжённости в Зоне безопасности и кто, по её мнению, в этом виноват
«Приднестровская таможня в принципе не должна ничего согласовывать с EUBAM»
— Что все же произошло в Варнице в ночь с 26 на 27 апреля? Глава приднестровской таможни Геннадий Кузьмичёв сначала сказал, что вагончики пытались установить в рамках спецоперации, а потом сообщил, что были нужны для отдыха таможенников.
— Не вижу никаких расхождений в комментариях Кузьмичёва. Нас так долго обвиняли в контрабанде, а как только мы стали с ней активно бороться, на нас тут же стали неодобрительно кивать. Не странно? Непопулярно об этом говорить, но только за последний год со стороны Молдовы было множество фактов контрабанды. Информация об этом доступна на сайте Государственного таможенного комитета (ГТК) Приднестровья. Незадолго до инцидента была пресечена попытка контрабанды от 16 до 20 тонн спирта. Очевидно, что такого рода явления активизируются именно в период праздников, когда соответствующие службы могут терять бдительность. Поэтому меня проведение такой операции и не удивило.
— Да, но удивляет другое. В EUBAM (EU Border Assistance Mission to Moldova and Ukraine —
— Думаю, что в данном случае «согласовано» не самое удачное слово. Возможность проведения подобной операции действительно обсуждалась с коллегами на встрече в Одессе. В силу того, что я — политический представитель, мне приходится видеть отчёты с подобных мероприятий. Кроме того, в данном мероприятии участвовал сотрудник возглавляемого мной ведомства и там действительно много говорили о том, как с помощью такого рода операций пресекать потоки контрабанды. Наши таможенники позаимствовали многие идеи, которые были там озвучены.
— И тем не менее слова Кузьмичёва о том, что проведение спецоперации, в рамках которой устанавливались вагончики, было согласовано с Кишинёвом и с EUBAM, не соответствуют действительности.
— Я думаю, что когда Кузьмичёв говорит, что это было согласовано, он имеет в виду исключительно то, что подобная операция проговаривалась на площадке EUBAM. Я не могу согласиться с термином «согласовано», потому что приднестровская таможня в принципе не должна ничего согласовывать с EUBAM — у EUBAM нет такого мандата в отношении Приднестровья. Только поэтому я не опровергаю слова Кузьмичёва, а считаю, что был выбран неудачный термин.
— Он говорил не только про EUBAM, но и про согласование с молдавской стороной. Но вышло так, что молдаване препятствовали установке вагончиков, появление которых с ними вроде бы было согласовано.
— Действительно, на том мероприятии в Одессе участвовала и молдавская сторона, которая давно и сильно хочет вместе с нами заниматься предотвращением контрабанды. Как выяснилось, это не совсем так, и ситуация (в Варнице — «Ъ-MD») это показала. Я хочу сделать некоторое пояснение, которое для меня как для политического представителя является принципиальным. На границе Северного и Варницы никто не собирался устанавливать контрольно-пропускной пункт (КПП). Мы все знаем, что такое КПП. Это место, которое устроено таким образом, что с его помощью можно осуществлять контроль. Те конструкции, которые были установлены на соответствующих территориях, ни по каким признакам не подпадали под КПП. Мне кажется, что совершенно незаслуженно эти детали выпадают из поля зрения наблюдателей.
«Сегодня в Кишинёве нет столько полицейских, сколько их в Бендерах»
— Тот факт, что и ОБСЕ, и Кишинёв дружно осудили действия Приднестровья, вас не насторожил?
— Миссия ОБСЕ в Кишинёве и молдавская сторона всегда дружно осуждают Приднестровье. Это меня не настораживает.
— Есть ещё один важный момент — всё случилось в Зоне безопасности. Когда что-то происходит в этой зоне, все стороны реагируют нервно.
— Взаимодействие в Зоне безопасности давно отрегулировано соответствующими документами. Поверите или нет, но нет ни одного документа, где бы говорилось, что таможенные структуры сторон не могут действовать на своих территориях в соответствии со своими внутренними правилами. Вы не найдете документа, из которого следует, что наша Таможенная служба не могла установить конструкцию для своей деятельности в Зоне безопасности.
— Случай с вагончиками в Варнице не первый. Что происходит в Зоне безопасности, а главное почему?
— Всё происходит из-за несоблюдения документов, регулирующих взаимодействие в Зоне безопасности. Могу на этом подробно остановиться. Соглашение 1992 года («О принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики молдова» — «Ъ-MD») устанавливало однозначно и императивно, что стороны должны отвести из Зоны безопасности вооружённые формирования. Оно устанавливало принцип территориальности. Исходя из положений соглашения, подчиненные Минюсту Молдовы вооружённые подразделения, которые находятся в двух тюрьмах (имеются в виду молдавские следственный изолятор и тюрьма в Бендерах — «Ъ-MD»), должны были быть выведены ещё в 1992 году. Этот вопрос обсуждали в Объединённой контрольной комиссии (ОКК) много раз. Существуют протоколы, предписывающие вывести тюрьмы за пределы Зоны безопасности. По какой причине это не выполняется, мне понять сложно.
На полиции остановимся отдельно. В соглашении 1992 года — соглашение, кстати, можно легко найти в Интернете — нет положения, которое позволяет молдавским полицейским находится в Бендерах. Более того, после подписания этого соглашения в августе 1992 года ОКК был подписан протокол, где сказано: «Органы полиции и милиции осуществляют свои функции по охране порядка в Зоне безопасности по территориальности». Следовательно, молдавские полицейские находятся в тех частях Зоны безопасности, которые относятся к Молдове, а милиция ПМР — на приднестровской территории. Протоколы в своё время всё это хорошо развели. Позже был принят ещё один протокол ОКК, который говорил о взаимодействии милиции и полиции, и был даже создан такой механизм, как объединенные оперативно-следственные группы. Они должны были расследовать преступления 1992 года — мародерства, изнасилования, убийства. Преступления против человечности, с которыми нужно бороться вне зависимости от того, есть конфликт или нет. Так вот эта комиссия так и не начала работать, потому что молдавская сторона до сих пор не изъявила желания это делать.
Более того, когда я в прошлом году возглавила МИД, мы не раз призывали молдавскую сторону подписать с нами соглашение о взаимодействии правоохранительных органов и прописать в нём, как будет осуществляться взаимодействие, чтобы избежать таких ситуаций, как сейчас. Важнейшим положением там был пункт о поимке преступников на территории сторон. На деле у нас что получается? Разыскиваемые в Молдове уголовники задерживаются в ПМР, и мы их выдаём молдавской стороне. А если мы разыскиваем преступника, то ему нужно всего лишь убежать в Молдову. Там он может убивать, насиловать, заниматься противоправной деятельностью, потому что никто его там не разыскивает. Это чудовищная ситуация, и, на мой взгляд, она должна беспокоить людей в Молдове. Так вот в прошлом году в очередной раз внесли проект соглашения о взаимодействии, большинство пунктов в котором были согласованы с молдавской стороной. Но потом поменялось руководство МВД Молдовы и руководитель экспертной группы, и, как нередко, к сожалению, бывает, молдавская сторона отказалась от согласованных предложений. В переговорах действует принцип «ничего не согласовано, пока всё не согласовано». В итоге соглашение отложено в долгий ящик. Возникает вопрос — кто против взаимодействия?
— Вы говорите, что соглашение 1992 года не оговаривает присутствие молдавской полиции в Бендерах. Но в третьей статье написано, что правопорядок в этом городе обеспечивается ОКК во взаимодействии с подразделениями полиции и милиции ограниченного состава. То есть пребывание полиции в Бендерах — предусмотрено.
— ОКК взаимодействует с органами полиции.
— Я вам цитирую соглашение: «Контрольная комиссия обеспечивает поддержание правопорядка в г. Бендеры во взаимодействии с подразделениями полиции и милиции ограниченного состава».
— Это положение, из которого прямо не вытекает, что там находятся органы полиции. Если, например, мы поймали в Бендерах преступника, то для передачи его молдавской стороне нужно, чтобы ОКК как-то с полицией взаимодействовала. В этом положении нигде не сказано, что органы полиции дислоцируются в Бендерах, понимаете?
— Если такой логике следовать, то там ничего не сказано и о том, что в Бендерах дислоцируются органы милиции Приднестровья.
— Да. Именно поэтому в развитие соглашения 1992 года было принято временное положение «Об основных принципах деятельности правоохранительных органов сторон в зонах с повышенным режимом безопасности». Это было зафиксировано протоколом № 15 в 1992 году. В нем указано, что органы полиции и милиции осуществляют свою деятельность по охране правопорядка в Зоне безопасности по территориальности. Следовательно, ОКК должна взаимодействовать и с теми, и с другими. Обратите внимание, что в августе 1992 года подписывалось временное соглашение, то есть подразумевалось, что стороны придут к долгосрочному соглашению по поводу взаимодействия. Но этого до сих пор не случилось. Между тем, в Бендерах зачем-то с каждым месяцем становится всё больше и больше полиции. Боюсь, что сегодня в Кишинёве нет столько полицейских, сколько их в Бендерах.
— А сколько их в Бендерах?
— Не могу сказать точную цифру — это сфера ответственности тех людей, которые в ОКК заседают. Но я знаю, что их становится всё больше и больше. Кроме того, у меня вызывает много вопросов их деятельность. Например, по какой такой причине органы полиции в Бендерах вдруг решили штрафовать владельцев автотранспорта за нарушение ПДД, отбирать права? Не находите это странным?
— Можно считать странным и то, что приднестровская милиция штрафует граждан Молдовы, поскольку это структура непризнанного государства.
— Бендеры вообще-то приднестровский город. И это отрицать странно.
— Отрицать это невозможно, но юридически Приднестровья не существует.
— Ну, если юридически не существует Приднестровья, то и меня тогда нет, а вы берёте интервью у фантома. Все эти провокации создаются для того, чтобы дискурс развернуть именно таким образом — их нет, поэтому мы делаем что хотим.
«Это нагнетание и негативный фактор для тех, кто живёт и в Варнице, и в Бендерах»
— То, что Молдова не контролирует Приднестровье — факт. Но провокация — вещь рукотворная. Кто-то должен её организовать. И мы видим, что в Варнице появляются вагончики, которые устанавливают приднестровские таможенники.
— Они не в Варнице появились.
— На границе Варницы и микрорайона Северный.
— Они появились на приднестровской территории. Давайте будем точны: микрорайон Северный территориально отнесён к Бендерам. Я понимаю, что у некоторых молдавских представителей велико искушение каким-то образом изменить нарезку той линии, которая в рамках ОКК была проведена много лет назад, но вряд ли это нужно делать, если мы все хотим мира.
— Даже приднестровские эксперты, в числе которых ваш предшественник на посту главы МИД Валерий Лицкай, говорят, что очевидны провокации с приднестровской стороны.
— Я боюсь показаться некорректной, но мне кажется, что многими своими действиями названный вами человек сделал ситуацию именно такой, какой мы её имеем.
— Каким образом?
— Бездействием. Вместо того чтобы налаживать взаимодействие между правоохранительными органами, мы сидели и созерцали. И работа в экспертных группах по данному направлению практически не велась.
— Если бы вагончики появились в Тирасполе, вряд ли бы кто-то возмутился. Но Бендеры — город с повышенным режимом безопасности и к любой активности там все относятся нервно. Кроме того, вагончики в итоге пришлось убрать.
— Это говорит о том, что люди, которые этой операцией занимаются, разумно смотрят на реальность. Вряд ли кто-то мог предвидеть, что таможенная деятельность вызовет такую реакцию. Сегодня мы кричим на всех углах, что хотим бороться с контрабандой, хотим взаимодействовать, отправляем таможенников Молдовы и Приднестровья на швейцарско-германскую границу, чтобы перенимать передовой опыт, рекомендуем проводить операции именно в пасхальные дни, но как только начинаются действия, возникает такая ситуация. Ещё раз подчеркну — я не являюсь представителем таможенной службы. Как представитель внешнеполитического ведомства я сверяю те действия, которые анализирую, с документами, которые есть. В этом смысле моё положение менее выгодное, чем у экспертов, потому что мнение и знания — это разные вещи. Я исхожу из того, что я знаю. Так вот исходя из положений документов я не вижу никаких нарушений со стороны приднестровской таможни. Жаль, что ситуация обернулась таким образом. Это нагнетание и негативный фактор для тех, кто живёт и в Варнице, и в Бендерах. Тревожно, когда происходят такие ситуации.
— На встрече в формате «5+2» в Одессе эти вопросы будут обсуждаться?
— Нет, потому что у «5+2» нет мандата обсуждать такие вопросы. Молдавская сторона хотела бы именно этот вопрос обсудить в Одессе. Но вот что странно: Евгений Карпов (вице-премьер Молдовы по вопросам реинтеграции — «Ъ-MD») не находил возможности пригласить меня и обсудить эти темы. Думаю, если бы его волновала ситуация в Зоне безопасности, он бы нашёл для этого возможность. У нас есть широкий арсенал средств, чтобы обсуждать разные темы. Как вице-премьер с вице-премьером я вполне могла бы обсудить с Карповым любой вопрос. Но как политический представитель по урегулированию я уполномочена обсуждать с ним только вопросы социально-экономического взаимодействия и вопросы прав человека.
— Возможно ли дальнейшее обострение?
— Приднестровская сторона подтверждала и не устанет подтверждать приверженность всем ранее достигнутым договоренностям в переговорном процессе и сохранению духа конструктивного диалога. Считаю, что нужно обсуждать все недопонимания недоразумения и недомолвки в рабочем режиме, а не создавать ситуации проверок друг друга на прочность.
