3 марта в кишиневском офисе Миссии ОБСЕ состоялись первые в 2016 году (и в целом за пять месяцев) переговоры представителей по политическим вопросам от Приднестровья и Республики Молдова в так называемом формате «1+1». С октября прошлого года от подобных встреч молдавская сторона отказывалась, ссылаясь то на невозможность работать с приставкой «и.о.» (в Молдове второй раз за год менялось правительство), то на «внутриполитическую ситуацию». Деятельность экспертных (рабочих) групп, которые в общем-то и должны вырабатывать практические проекты решений на техническом уровне существующих в отношениях Приднестровья и Молдовы проблем, также пребывает в стагнации.
Между тем этих самых проблем за 5 месяцев переговорного ступора меньше не стало: наоборот, усилиями Молдовы появились новые противоречия, а старые только усугубились. В результате закулисных договоренностей Молдовы и Украины приднестровские железнодорожники потеряли возможность самостоятельно ввозить в республику импортные грузы, предназначающиеся в основном для промышленных предприятий. Совокупные потери экономики Приднестровья от действий Украины и Молдовы по примерным оценкам составят около $ 4,5 млн. в год, что, несомненно, станет новым болезненным ударом по благосостоянию жителей республики.
Одновременно с этим на рубеже 2015−2016 гг. Молдова развязала беспрецедентную кампанию по психологическому прессингу приднестровцев, обладающих гражданствами России и Украины. При попытке вылететь за рубеж через аэропорт Кишинева (с учетом украинского фактора для многих сегодня это единственная возможность попасть в Россию) люди стали массово сталкиваться с угрозами (вплоть до обещаний депортировать), провокациями, необоснованными личными досмотрами со стороны молдавских пограничников под предлогом отсутствия «вида на жительство в Молдове», который, даже согласно законодательству РМ, приднестровцам на самом деле не нужен.
«Дамокловым мечом» над стабильностью во всем регионе нависает совместный таможенно-пограничный контроль Молдовы и Украины на приднестровской границе, об организации которого Кишинев и Киев все также закулисно (чтобы не сказать — сепаратно) договорились в начале ноября 2015 года.
В общем, проблем меньше не стало, и необходимость их решать тоже никуда не исчезла. О важности скорейшего продолжения диалога на всех площадках говорил Специальный Представитель Действующего Председателя ОБСЕ Корд Хинрих Майер-Клодт во время своего визита в Приднестровье. Об этом же в очередной раз заявили в МИД России устами Посла по особым поручениям Сергея Губарева. В Приднестровье об этом говорили всегда.
Наконец, с этим согласились и в Кишиневе. Премьер-министр Молдовы Павел Филип публично подтвердил, что РМ «поддерживает активизацию переговоров во всех форматах, начиная от работы совместных отраслевых групп, встреч политических представителей и в расширенном формате «5+2».
И вот, когда под пристальным взглядом посредников и наблюдателей придумывать основания для отказа от встречи стало сложно, молдавская сторона решилась.
3 марта встреча представителей по политическим вопросам от Приднестровья и Молдовы Виталия Игнатьева и Георгия Бэлана состоялась. Предварительно в течение последних двух месяцев Приднестровье направило молдавским коллегам три многостраничных, комплексных и детально проработанных проекта решений проблем в области железной дороги (об этом вопросе мы упоминали выше), автомобильного транспорта (с 2005 года отрасль грузовых перевозок в Приднестровье уничтожена усилиями соседних стран, а легковой транспорт с номерными знаками ПМР не может выехать в Европу) и взаимного признания документов. Единственное, что господин Бэлан сообщил относительно предложений Приднестровья, так это то, что над документами молдавские эксперты думают. Впрочем, некий позитивный итог у общения представителей по политическим вопросам все же был: стороны договорились встречаться еженедельно и наметили следующий контакт на 11 марта в Тирасполе. Господин Бэлан подтвердил это публично.
Но уже накануне встречи, буквально за день, объявил об отказе в ней участвовать. Таким образом, всем тем, кто посчитал, что молдавская сторона «переболела» периодом уклонения от контактов с Приднестровьем, видимо, показалось.
Психология отказа
Тактика, избранная Молдовой, напоминает регулярный поиск предлога для увиливания от результативных контактов с представителями Приднестровья. К слову, молдавская сторона не впервые саботирует диалог, а история молдавской «непереговороспособности» знает самые разные формы уклонения представителей РМ от предметной работы. Бывали даже уникальные случаи, когда переговорщики от Молдовы демонстративно отказывались брать в руки — в буквальном смысле слова — документы с предложениями приднестровской стороны. В этом контексте периодическая неготовность молдавских коллег вести переговоры по причине электоральной кампании в РМ/внутренней нестабильности/отставки правительства/формирования правительства (нужное подчеркнуть), к сожалению, стала обычной практикой.
По некоторым направлениям двустороннего взаимодействия РМ и вовсе сделала достижение практических результатов фактически невозможным. Например, если удается организовать рабочую встречу экспертов по вопросу прекращения уголовных дел (последняя состоялась в апреле 2015 года, после чего РМ четырежды отказывалась от заседаний), в ней не участвуют представители Генпрокуратуры РМ — а они могли бы внести практический вклад в урегулирование проблемы политически мотивированного уголовного преследования приднестровцев, инициатором которого как раз и является молдавская прокуратура. Аналогичная ситуация раз за разом повторяется и на других треках работы экспертов, где представители РМ практически регулярно ссылаются на отсутствие у них должных полномочий.
К слову, об уголовных делах — именно обострение ситуации в данной сфере в 2014 году спровоцировало замедление контактов на уровне официальных заседаний формата «5+2». То есть именно РМ своими нерациональными действиями, по сути, «отсекла» данный важнейший переговорный уровень. При этом масштабы уголовного преследования граждан ПМР постоянно растут, что свидетельствует о намеренном характере действий РМ. Проблему признают посредники и гаранты — буквально недавно Посол по особым поручениям МИД России Сергей Губарев достаточно прямо заявил, что ответственность за продолжительный тупик в формате «5+2» лежит на Молдове, развязавшей уголовное преследование должностных лиц Приднестровья. А 2 марта в Тирасполе состоялась презентация изданной внешнеполитическим ведомством Приднестровья книги по проблеме уголовных дел: в ходе нее глава Министерства иностранных дел ПМР Виталий Игнатьев заявил, что «тактика малых шагов», на основе которой с 2012 года по общему согласию всех участников формата «5+2» строится переговорный процесс, оказалась по своей сути настолько перспективной, что Молдова не нашла ничего лучше, кроме как усилить давление на Приднестровье (в частности, методами уголовного преследования).
На деле, с таким утверждением сложно поспорить, поскольку оно фактически проливает свет на то, что происходит сегодня во всех сферах двусторонних отношений Тирасполя и Кишинева. Необходимо признать, что уклонение от предметных переговоров с Приднестровьем для молдавской элиты является единственным относительно безболезненным способом сохранить лицо.
Во-первых, при детальном рассмотрении становится ясно, что критическая масса проблем в отношениях Приднестровья и Молдовы намеренно, в одностороннем порядке создана Кишиневом, его усилиями и по его же инициативе (в некоторых особо болезненных случаях — при поддержке Украины), и чем больше внимание к ним со стороны международного сообщества, тем яснее истинные мотивы молдавской элиты. Примерно так и случилось с проблемой уголовного преследования приднестровцев. Разумеется, в подобной ситуации для потомков Штефана Великого и Дмитрия Кантемира проще саботировать диалог, чем фактически расписываться в собственной ответственности за ухудшение положения Приднестровья и уж тем более идти на какие-либо компромиссы.
Во-вторых, принимая во внимание тот факт, что Приднестровье гораздо больше заинтересовано в цивилизованном диалоге и в целом в урегулировании конфликта, авторство большинства инициатив и фактически готовых проектов решений традиционно принадлежит приднестровским переговорщикам (с 2012 года Приднестровье положило на стол переговоров более 60 инициатив). С одной стороны, для Молдовы работать в русле приднестровских инициатив (за неимением собственных), что называется, «не комильфо». С другой стороны, когда перед молдавской стороной оказывается жизнеспособный проект документа Приднестровья (периодически еще и поддержанный остальными участниками «5+2»), вариантов для его обструкции почти не остается, за исключением громких заявлений, выдвижения абсурдных требований
В-третьих, ситуация, когда переговоры толком не ведутся, предоставляет молдавским властям широкий простор для злоупотреблений, организации новых мер давления на ПМР, отказа от исполнения подписанных ранее договоренностей и далее в том же духе. Такая стратегия выстраивания отношений с Приднестровьем Молдове хорошо известна, понятна и, что называется, ближе сердцу.
В-четвертых, на поверку, глубинным мотивом действий Молдовы в отношении ПМР является политика, точнее, политический обычай — не случайно охотнее всего молдавские чиновники фантазируют на темы окончательного урегулирования, территориальной целостности, вывода российских миротворцев и так далее. Республика Молдова так и не начала относиться к Приднестровью как к равному партнеру за столом переговоров, как и в начале 90-х расценивая республику в качестве «мятежной территории». Полноценный диалог с Приднестровьем противоречит восприятию, картине мира молдавского политического класса. Неслучайно закон 2005 года, которым Молдова в одностороннем порядке определила для себя статус Приднестровья как «левобережных районов Днестра», до сих пор действует, представляя собой, в сущности, индульгенцию на сопряжение в отношениях с Приднестровьем силовых методов давления, ограничений для хозяйствующих субъектов, граждан, транспортных средств и инертных подходов внутри собственно переговорного процесса.
Парадокс заключается в том, что и в политическом плане Молдова вряд ли готова пойти дальше громогласных ура-патриотических заявлений о едином государстве. В первую очередь потому, что изменение сегодняшнего статус-кво не в меньшей степени противоречит духу молдавского политикума, поскольку Молдова в общем-то всю современную историю существует без Приднестровья, а общественный запрос на урегулирование конфликта у молдавской общественности ничтожно низок.
А тем временем…
Пока политический класс РМ мечется между декларациями и патологическим нежеланием общаться с Приднестровьем, Республика Молдова неизбежно теряет собственный суверенитет. Хотя бы потому, что отсутствие внятной позиции по Приднестровью означает несостоятельность Молдовы в качестве участника переговоров.
Как результат, ситуация в молдо-приднестровском урегулировании все в большей степени зависит от решений внешних игроков: то соглашение об Ассоциации с Европейским союзом предоставило Молдове новый перечень инструментов давления на ПМР, то внутриполитический кризис на Украине кардинальным образом изменил отношение Киева к Приднестровью.
Медленное, но уверенное «растворение» внешнего суверенитета РМ происходит параллельно с весьма отчетливым исчезновением суверенитета внутреннего. Практически регулярным явлением стали совместные учения молдавских силовиков то с военными США, то с блоком НАТО. На этом фоне министр обороны РМ Анатол Шалару, по-видимому, единственный честный перед собой и согражданами молдавский чиновник, открыто называет нейтралитет Республики Молдова «фикцией и фальшивкой» — а Румыния выражает намерение помочь Молдове в борьбе с «российской пропагандой», стимулируя развитие в РМ румынских СМИ в противовес российским (в том числе, и за счет трансляции «неискаженных» новостей из Румынии и ЕС на русском языке).
Подобная несамостоятельность молдавских властей, к сожалению, приобретает весьма отчетливые формы: чем дольше РМ не может определиться, как и что ей делать, тем чаще за нее принимают решения международные партнеры, в том числе соседи из-за Прута.
Безусловно, каждая страна свободна поступать со своим суверенитетом так, как ей заблагорассудится. Вместе с тем складывающаяся ситуация заслуживает самого пристального внимания всех международных участников переговоров в формате «5+2», поскольку, условно выражаясь, «переформатирование» суверенитета Молдовы, наблюдаемое сегодня, автоматически изменяет статус-кво не только в переговорном процессе, но и в регионе в целом. Фактически изменяются базовые условия, долгое время служившие фундаментом подходов мирового сообщества к конфликту Молдовы и Приднестровья, одним из которых являлись гарантированные суверенитет и нейтралитет РМ. Коль скоро и то, и другое в своем классическом смысле исчезает, весьма логичным видится обстоятельный пересмотр подходов внешних участников «5+2» к выработке обновленного общего видения разрешения конфликта, которое учитывало бы сложившуюся объективную реальность — ту самую, где Приднестровье уже более 25 лет существует как независимое государство.
Источник: медиацентр «Евразийское Приднестровье». Автор: Дмитрий Васильев.
