Тирасполь, 17 марта. /Новости Приднестровья/. С завтрашнего дня в Молдове вступят в силу новые поправки в Уголовный кодекс - так называемый «закон о сепаратизме». Как мы писали, они были официально опубликованы еще в феврале.
В сущности, уже 16 февраля стало понятно, что «закон о сепаратизме» будет введен в действие, несмотря на всю критику в его адрес, в том числе и со стороны Действующего председателя ОБСЕ Буяра Османи. По конституции Молдовы, у президента Майи Санду был двухнедельный срок, чтобы вернуть его в парламент. Как раз 16 февраля этот срок истек, и после этого оставалось закон только обнародовать.
Теперь, когда он переведен на русский язык и опубликован в окончательном варианте, мы можем уже предметно оценить то, с чем будем иметь дело. По сравнению с первоначальной редакцией текст закона несколько изменился, но все основные его положения сохранились.
ИА «Новости Приднестровья» обобщило наиболее частые вопросы наших читателей по поводу нововведений в УК РМ (эти вопросы звучали на различных площадках) и сегодня попробует дать на них ответы.
Какие доводы продолжают приводить критики нового закона?
Один из таких доводов – его несвоевременность в условиях неурегулированного молдо-приднестровского конфликта. Но главный недостаток закона, по мнению многих, – его произвольность, неконкретность. На это в ходе предварительных слушаний обращали внимание даже молдавские силовики, говорившие, что Уголовный кодекс нуждается в ясности и точности. Это же не произведение художественного жанра.
В результате такое смутное понятие, как «серьезная угроза безопасности Республики Молдова», было заменено на «шпионаж». В статье «Антиконституционный субъект» попытались уточнить, что под этим самым «субъектом» понимается «предполагаемая власть», а не просто некая «структура». Но вопросов все равно осталось много.
«Незаконная информационная структура», «заговор против Молдовы» и «незаконный сбор информации». Что это?
Вот, например, сразу две новых статьи в УК РМ упоминают о «незаконной информационной структуре» (за ее создание, напомним, будут давать от 7 до 10 лет тюрьмы). Так до конца и не ясно, что это такое. Сеть информаторов? Средство массовой информации? Научное учреждение, которое собирает и анализирует информацию для своих исследований? Здесь может быть многое – было бы желание молдавских силовиков кого-то «привлечь».
Или пресловутая статья «Заговор против Молдовы» (от 2 до 7 лет тюрьмы). Слово «заговор» больше подходит для газетной публицистики, нежели для Уголовного кодекса. Предполагается, что в числе «заговорщиков» против РМ могут быть иностранное государство, иностранные организации, «антиконституционный субъект», а также все те, кто вступит с ними в связь, чтобы совершить шпионаж, «акт сепаратизма» или создать ту самую «незаконную информационную структуру». Здесь тоже видно, какое потенциально широкое поле трактовок открывается для силовых структур РМ.
Наконец, еще одна сомнительная статья – «Незаконный сбор информации» (от 2 до 5 лет тюрьмы или штраф в размере от 2250 до 3550 долларов). Речь идет о сборе информации «в целях ее хранения или использования в ущерб суверенитету, независимости, государственной безопасности или обороноспособности Молдовы». Здесь вопрос: а как, на основании каких критериев будет определяться, что информация наносит упомянутый ущерб? В самом законе никаких критериев нет. То есть опять же есть простор для произвольного толкования.
Что предполагает статья за сепаратизм?
Она самая большая в законе (включает пять частей) и, в отличие от многого другого, довольно конкретная. Первая часть устанавливает санкцию от 2 до 6 лет тюрьмы за сепаратизм как таковой, то есть за «деяния, совершенные с целью отделения части территории Молдовы». Далее идет «подстрекательство к сепаратизму» (до 3 лет тюрьмы или штраф, составляющий от 1850 до 4000 долларов). Третья и четвертая части предусматривают санкции за акты сепаратизма, совершенные должностными лицами или же путем насилия. Сроки здесь, естественно, еще выше – от 3 до 7 лет, а также от 7 до 12 лет соответственно. Наконец, пятая часть – это финансирование сепаратизма. Здесь тоже все серьезно: от 5 до 10 лет тюрьмы.
«Подстрекательство к сепаратизму» включает в себя «распространение предметов», а также «производство и распространение в любой форме и любыми средствами материалов и информации». То есть сюда попадают символика, книги, печатные и электронные СМИ, посты и комментарии в мессенджерах и соцсетях.
Что такое «антиконституционный субъект»?
С этого понятия и начинается «закон о сепаратизме». Та редакция, которая опубликована, не оставляет сомнений: под «антиконституционным субъектом» имеются в виду органы власти Приднестровья.
Кому и как в Приднестровье угрожает новый закон? Действительно ли он может коснуться практически каждого?
Может, просто здесь есть несколько категорий риска. Но сам риск как таковой теоретически существует для всех.
Для обычных граждан, большинства приднестровцев он пока объективно невелик. Для общественных деятелей и журналистов риск уже кратно возрастает. Еще выше он для представителей центральных органов власти ПМР. И, наконец, самые высокие риски создаются для приднестровских силовиков.
Внутри каждой из этих категорий есть свои степени риска – где-то он больше, где-то меньше.
При этом в нынешних условиях, когда власти Молдовы постоянно заявляют о подготовке некоего «государственного переворота» и укрепляют систему спецслужб и политического сыска, опасность нового закона даже для простого жителя ПМР может в какой-то момент заметно вырасти. Наибольшую угрозу здесь представляют статьи о «заговоре против Молдовы», о «подстрекательстве к сепаратизму» и о «незаконном сборе информации».
Опять же: размытые формулировки закона открывают возможности для произвола молдавских силовиков в политических или даже в личных целях.
В группе риска также находятся любые представители России в Приднестровье. Это представительства российских организаций и бизнес-ассоциаций, ОГРВ, миротворцы, журналисты. Всех их могут обвинить в поддержке и финансировании сепаратизма, в «незаконном сборе информации» и организации «незаконных информационных структур».
Политпредставитель Молдовы Олег Серебриан, обосновывая необходимость «закона о сепаратизме», ссылается на то, что такое законодательство есть в России и странах ЕС. Так ли это?
В российском Уголовном кодексе действительно есть санкции за нарушение территориальной целостности РФ, однако нет статей о «заговорах». Совсем не так однозначна ситуация и в европейских кодексах. В Испании, например, где традиционно сильны регионалистские настроения, в уголовном законодательстве нет статьи «Сепаратизм» как таковой. Высказываться за отделение от испанского королевства, вести политические дискуссии по этому поводу и в ряде случаев даже принимать политические документы вполне возможно. Всем известны сепаратистские партии Каталонии, официально имеющие большинство в местном парламенте. Это считается политическими взглядами. Однако нельзя участвовать в мятежах и восстаниях, направленных на отделение.
Любопытно, как молдавские власти, ссылаясь на одни нормы в европейском законодательстве, игнорируют при этом другие. Скажем, в Уголовном кодексе Латвии (который в качестве примера журналистам приводил Олег Серебриан) еще не так давно была статья «Призыв к ликвидации государственной независимости». В Латвии ее отменили, потому что объективно нет сил, которые бы угрожали латышскому суверенитету. В Молдове же, учитывая прорумынский унионизм, такая статья точно была бы нужна. Но нет: ее нет в Уголовном кодексе РМ, и речь об этом не идет.
Олег Серебриан в контексте «закона о сепаратизме» сослался еще на Уголовный кодекс Грузии. Вот там понятие «заговор» действительно есть. Но Грузия, развязавшая в 2008 году войну против народов Южной Осетии и Абхазии, - это точно плохой пример.
Как может применяться «закон о сепаратизме» и что делать жителям Приднестровья после его вступления в силу?
Как будет работать «закон о сепаратизме» и как его трактовать в конкретных случаях, в РМ никто точно не знает, даже высокопоставленные молдавские чиновники. Вот, скажем, тот же Олег Серебриан во время интервью лично пообещал приднестровским журналистам, что им ничего в свете этого закона не угрожает. Но верить ли сейчас Серебриану, лично ответственному за уничтожение договоренности по телекоммуникациям, паралич в деятельности ПРТС и снижение переговорной динамики и результативности? И есть ли основания для тех обещаний, которые он дает? Как это согласуется со статьей за «подстрекательство к сепаратизму», в которой ясно сказано, что ответственность наступает за «производство и распространение в любой форме и любыми средствами материалов и информации»?
Такие же вопросы наверняка будут и в том, что касается финансирования сепаратизма, не говоря опять же о всяких «заговорах» и «незаконных информационных структурах».
Не исключено, что «закон о сепаратизме» был принят «про запас», с прицелом на перспективу – на случай, если нужны будут уголовные дела для того, чтобы «разбираться» с неугодными и несговорчивыми представителями Приднестровья и России. Пока он является прежде всего элементом запугивания населения. Но повторим: одновременно он уже сейчас создает конкретную опасность произвола молдавских силовиков, в первую очередь СИБ, угрожает правам человека, свободе личности, мнения и выражения.
Естественно, возможные обвинения, выдвинутые в соответствии с «законом о сепаратизме», нужно будет еще доказывать в суде, и не исключено, что при должной правовой защите такие уголовные дела станут разваливаться (если попробовать поверить в молдавскую юстицию, которую не критикует только ленивый). Но сам потенциальный факт заведения дела, применения каких-то ограничений на территории РМ или даже за рубежом в связи с этим – конечно, не самая приятная история.
Цель ПМР – отменить закон или добиться от Молдовы гарантий, что новые поправки в Уголовный кодекс РМ в принципе не станут использоваться против жителей Приднестровья. До этого времени нам нужно понимать определенные риски, связанные с нахождением на молдавской территории.
В любом случае, однако, никто не останется один на один с «законом о сепаратизме»: Приднестровье будет защищать своих граждан, поднимать вопрос о каждом инциденте на всех возможных уровнях. Если дело, не дай бог, дойдет до каких-то задержаний и преследования, у властей республики найдутся как политико-правовые инструменты, так и способы реагирования непосредственно на действия молдавских силовиков. Но, разумеется, не хотелось бы доводить дело до этого – ситуация в отношениях между Тирасполем и Кишиневом и без того не самая лучшая.
