Тирасполь, 2 марта. /Новости Приднестровья/. Почти 30 лет назад началась война на Днестре, и официальные лица Республики Молдова не могли не высказаться в этот день на сей счёт.
В частности, Президент РМ Майя Санду, не являвшаяся сама участницей тогдашних событий, сегодня заявила: «Мы все жертвы региональной коррупции, которая использует этот конфликт для обогащения за счет контрабанды, хищений и незаконного оборота товаров». По её мнению, «внезапно нас поразил конфликт на Днестре. Река, которая соединяла берега, сообщества, людей и приносила огромные экономические выгоды, превратилась в трагедию».
Нетрудно уловить, что перед нами старая схема кишинёвских политиков и пропагандистов, сводящих дело к тому, что нежданно-негаданно в тихой патриархальной обстановке и без всяких предпосылок к конфликту началась война. Разумеется, виноваты в этом приднестровские «сепаратисты» и «силы имперского Центра». То есть Россия.
Однако все участники бурных событий, включая автора этих строк, знают, что данная схема лукавая. Вопрос в 1988-1992 годах (а именно на столько растянулось противостояние от первых его шагов в Советской Молдавии до военного апогея) стоял не о «направлении финансовых потоков» и не о «разделении сфер экономического влияния», а о сохранении Советского Союза и о будущем Молдавии – вначале целостной, а после распавшейся на собственно Республику Молдова, Гагаузскую Республику и Приднестровскую Молдавскую Республику.
Тогда на территории бывшей Молдавской ССР ещё не было капитализма, при котором можно было бы «работать с потоками».
А вот политизация сотен тысяч и миллионов людей была! И в Союзе в целом, и в Молдавии в частности. Люди противостояли друг другу исходя не из желания создать бизнес-структуры, а из своего понимания будущего. Своего, своих детей и страны в целом.
Приднестровцы ещё 2 сентября 1990 года создали своё государство «в составе СССР». Официальный же Кишинёв, руководимый, кстати, партократами, отказался подписывать новый Союзный Договор и объявил о полной независимости. Да ещё не раз заявлял о желании интегрироваться с Румынией. Из Румынии же, как признавал даже тогдашний президент Румынии Ион Илиеску, в Молдову в 1992 году шло оружие. Как говорил тогда глава румынского государства, «оборонительное оружие для пехоты». А министр обороны России генерал армии Павел Грачёв в телеинтервью уточнял: оружие из Румынии «эшелонами гонят и гонят». Всё это никак не напоминает слова Президента Санду о «региональной коррупции». Это куда больше похоже на масштабное геополитическое противостояние с вовлечением массы самых разных людей из самых разных стран.
Можно только приветствовать моменты, когда руководители Молдовы говорят об исключительно мирном урегулировании молдо-приднестровского конфликта, однако нельзя забывать о том, что военное нападение было со стороны тогдашних прорумынских властей РМ. Например, захват полка гражданской обороны в селе Кочиеры, попытка несколько раз установить контроль над Дубоссарами (начиная с расстрела безоружных дубоссарцев 2 ноября 1990 года); наконец, вторжение в Бендеры 19 июня 1992 года, когда не Игорь Смирнов, Президент ПМР, объявил о «восстановлении конституционного порядка» в Кишинёве, а президент Молдовы Мирча Снегур провозгласил «наведение» такого «порядка» в Бендерах…
Инициатива начала войны в 1992 году, как показывают факты, однозначно принадлежала прорумынским властям РМ. Кстати, именно их воинствующий румынизм и бесславный провал агрессии против ПМР во многом привели к их падению. Народ Молдовы отказал им в доверии на выборах в Парламент в 1994 году и на президентских выборах в 1996-м.
Поэтому, если сегодняшние унионисты стараются взять в Молдове политический реванш, они делают это на изначально шатком историческом фундаменте из песка.
Андрей Сафонов, политолог
