Последнее время с унылой регулярностью появляются сюжеты и тексты с однообразными заголовками типа «Жители города недовольны качеством питьевой воды». А действительно, почему платим мы (за редким исключением) полностью и вовремя, а вот вода далеко не всегда соответствует платежам? Об этом корреспондент газеты «Приднестровье» Сергей Ирошников говорил с генеральным директором ГУП «Водоснабжение и водоотведение» Александром Горицей. Это его организация должна поставлять чистую воду всем жителям Приднестровья.
Немного истории
Изначально в Приднестровье воду поставляли территориальные предприятия: в городах – управления водопроводно-канализационного хозяйства (УВКХ), в сёлах – производственные управления жилищно-коммунального хозяйства (ПУЖКХ). Все эти управления подчинялись местным властям. Так повелось ещё с советского периода.
Однако система, не всегда исправно работавшая даже в те времена, в условиях рынка оказалась совершенно неэффективной. Мало того, что огромные деньги уходили на содержание раздутого административного аппарата, некоторые местные администрации в погоне за популярностью снижали тарифы. О значительном капитальном ремонте, тем более о модернизации, даже речи не было. Зато росли долги – и перед поставщиками, и по зарплате. Это был буквально чистой воды кризис.
Поэтому тогда было принято решение объединить все эти УВКХ и ПУЖКХ в единое ГУП «Водоснабжение и водоотведение». Цель – приведение к единому тарифу на услуги водоснабжения по всей республике и максимальное сокращение издержек. В момент объединения сократился админаппарат (и расходы на его содержание). Сегодня на 1 433 рабочих в «Водоканале» всего 349 инженерно-технических работников (ИТР). Причем ИТР – это и директор, и мастер участка. То есть «чистых» управленцев очень мало. Высвобожденные деньги направили на внутренние инвестиции – замену сетей, приобретение техники и энергосберегающего оборудования.
О деньгах
У каждого города, населённого пункта есть своя специфика. И у каждого «Водоканала» – тоже. Свои источники водоснабжения, инфраструктура и, самое главное, рельеф. Чем он сложнее, гористее, как в Рыбнице или Каменке например, тем сложнее доставить воду потребителю. Ведь сама по себе вода ничего не стоит. Деньги нужны на её доставку. И естественно, что поднять куб воды на 50 метров – это одни деньги, а поднять его же на 150 – уже другие, намного большие. Плюс то, что чем меньше город, тем выше себестоимость 1 куб. м. Вот поэтому в 2012 году в Тирасполе вода стоила 2,89 руб. за куб, а в Каменке – 6,30 руб.
И вот когда ввели единый, сбалансированный тариф на воду, для кого-то он оказался выше, а для кого-то – ниже прежнего.
– А какой в этом смысл?
– Пенсионер или бюджетник в Каменке получают те же деньги, что и в Тирасполе. За газ или электричество они платят одинаково. Почему они за воду должны платить больше? Да, получается, что где-то у нас тариф ниже себестоимости, но где-то и выше. И за счёт прибыльных участков мы обеспечиваем работу убыточных.
– А сами они разве не справятся?
– Нет. Опыт уже есть. Город маленький, а себестоимость куба – высокая. Поднять тариф – и многие просто не смогут платить. Местный «Водоканал» не получит денег, а воду доставлять надо. И снова начнутся долги за электричество, по зарплате…
Объединение предприятий позволяет этого избежать. Более того, именно благодаря объединению «Водоканал» впервые за многие годы получил прибыль и начал реконструкцию коммуникаций.
К слову, аналогичный опыт объединения многочисленных мелких водоснабжающих предприятий есть и в России. И да, этот опыт считается прогрессивным. «Леноблводоканал» например. Он снабжает водой 1,5 миллиона абонентов, и протяжённость коммуникаций – десятки тысяч километров. И что характерно, плюсы объединения называют те же, что и у нас – комплексная модернизация, единый тариф, лучшее управление предприятием.
О работе
А кроме того, реформа позволила решить проблему с зарплатой рабочим. Это важно – если не будет людей, некому будет трубы менять. Но сегодня трубы меняют – и это факт. Неоспоримый. В 2017-м – 11 км, а в прошлом году – уже 53. Да, это как бы немного. Но это в 5 (!) раз больше, чем 3 года назад.
Причём меняют железные (которые ржавеют) на пластиковые (срок службы – порядка 50 лет). И при этом ещё нужно постоянно поддерживать в рабочем состоянии десятки тысяч всевозможных задвижек, колодцев, водонапорных башен и прочего оборудования, более 400 скважин и 157 водонапорных башен должны работать круглосуточно и без выходных, а срок службы насоса – всего 5 лет, и за это время он ещё успевает пару раз поломаться. И его чинят. А это тоже очень большая работа, и она требует времени.
Это кран на кухне за 15 минут можно поменять. А поставить новые трубы по всей квартире? Намного дольше, правда? И дороже. И вы, когда собираетесь делать ремонт, ведь и деньги собираете, и время рассчитываете (за день вряд ли управимся)…
Отремонтировать магистральную трубу водопровода намного сложнее, чем починить кран на кухне. Потому что нужно вскрыть асфальт (десятки метров в длину), выкопать траншею (2 метра вглубь), заменить трубопровод, восстановить дорожное покрытие и благоустройство.
Собственно, на эти работы и уходит большая часть денег, говорит Александр Горица. Сама труба тоже недёшева, но она стоит во много раз меньше, чем благоустройство, вывоз грунта и так далее. А платит за всё «Водоканал».
А ещё нужно согласовать все эти работы – и со службой газа, и с энергетиками, и с дорожниками. То есть мало того, что это технически сложнее, так ещё и дольше по времени.
И опять о деньгах
Конечно, стоит это намного дороже, чем кран. Насколько дороже? Во всём Приднестровье более 2 тысяч километров водопроводных труб. В основном это стальные трубопроводы, которые проложены 40-50 лет назад: по-хорошему, их нужно менять немедленно.
– А можете сказать, сколько нужно денег, чтобы сразу и всё поменять?
– Сразу и всё не нужно, часть магистралей построена недавно. Замена трубопроводов производится ежегодно, согласно планам капитального ремонта сетей предприятия. На полную замену инфраструктуры необходимо порядка 1 миллиарда рублей.
То есть это огромные деньги, и понятно, что сразу всю сумму выделить просто невозможно.
– А почему тогда не меняют систему по частям, блоками? Сегодня – в этом микрорайоне, в следующем году – в другом…
– Сегодня мы стараемся заменить самые аварийно-опасные участки водопровода, а они расположены в разных частях города. И везде надо срочно. Без значительного финансирования ситуация не изменится. Инфраструктура изношена до предела – и пока мы реконструируем в этом районе, что-то приходит в полную негодность в другом.
И раз уж заговорили о деньгах. Только 2 года назад ввели механизм субсидирования, но не самого предприятия, а граждан. То есть фактически кубометр воды стоит 6,16 руб. – это средняя себестоимость доставки воды до нашего крана. Но мы платим только 4,52. Разницу возмещает государство.
Почему так? Потому что полностью переложить расходы на граждан нельзя (государство у нас всё-таки социальное). Но и «Водоканал» себе в убыток работать не может. Поэтому и приняли такой механизм. На сегодня он доказал свою работоспособность – и у «Водоканала» хоть какие-то деньги есть, и вода у нас стоит не так, как в Молдове и на Украине.
И о воде
– Очень приятно слышать это всё. Но почему ж тогда у кого-то вода идёт по-прежнему рыжая?
– А причин тут может быть множество. В том числе, как ни странно, и наша работа. Вот смотрите: ржавчина в стальной трубе есть всегда. Пока вода течёт, двигается ламинарным потоком, это незаметно. Когда вода на какое-то время отключается, например для замены трубы, а потом подаётся снова, поток смывает со стенок отложения ржавчины. То есть какое-то время после ремонта вода и должна быть «цветная», а потом снова стать прозрачной.
Кстати, то же самое происходит даже во время сильного ветра. Свет «моргнул» – мы этого особо не замечаем. А вот электрооборудование «Водоканала» замечает. Моторы насосов на какое-то время останавливаются. Потом нормальная работа восстанавливается, поток ускоряется и смывает частицы ржавчины.
– Но ведь бывает не то что рыжая – чёрная вода идёт.
– Бывает. У нас по всей стране артезианские скважины. Вода в них насыщена сероводородом (газ с очень неприятным запахом. – Прим. ред.), в городах его окисляют хлором. Металл от воздействия сероводорода покрывается налётом чёрного цвета. А далее – по той же схеме: где-то авария или ремонтные работы, микрогидроудар… Количество этого отложения ничтожно, но его хватает, чтобы на какой-то период пошла чёрная вода. То есть это тоже временные последствия аварий либо ремонтных работ.
– А если вода так и остаётся цветной?
– Если некондиционная вода льётся не 5-10 минут, а дольше – звоните в аварийную службу. Возможно, недалеко от вашего дома прорыв, и в вашу ветку заносится вот это всё. Но у нас есть дежурные бригады, и даже в выходные принимаем меры немедленно.
Хотя лучше, конечно, когда аварий нет вообще. Но законы физики и химии нельзя отменить: любой металл корродирует. И если трубу не менять 40 лет, она проржавеет полностью.
У нас таких труб большинство. И даже если откуда-то появятся космические суммы на полный ремонт, физически невозможно мгновенно восстановить то, что 25 лет разрушалось.
Сергей Ирошников.
