Нашу беседу о теневой экономике Приднестровья давайте начнём с традиционного вопроса. Какова доля теневого сектора? Есть точные данные?
На прошлогоднем Приднестровском международном экономическом форуме представители ПГУ говорили о том, что теневой сектор в республике может достигать 30-35% ВВП. Эту цифру экономисты получили, проанализировав информацию исполнительных органов власти, Минэкомразвития, ПРБ, Министерства финансов, таможенную, налоговую отчётность.
Однако на самом деле всё достаточно условно. Чтобы оценить масштабы теневой экономики необходимы серьёзные и дорогостоящие исследования, которыми бы занимались целые кафедры и институты.
Тогда перейдём от условных цифр к реальным. Сколько удалось выявить в последние месяцы неуплаченных налогов?
43,9 млн рублей – это сумма доначисленных налогов по итогам первых шести месяцев 2018 года. Это именно выявленные недоплаченные налоги, без учёта пени и штрафных санкций, которые скрывавшим свои доходы предпринимателям также придётся заплатить.
За первое полугодие 2017 года сумма доначисленных налогов составляла 19,2 млн рублей, а по итогам всего 2017-го – 25,3 млн руб.
Если сравнивать первые шесть месяцев 2017 и 2018, то мы видим более чем двоекратный рост по выявленной сумме неуплаченных налогов. С чем это связано?
По большей части это доначисление налогов по нескольким предприятиям торговой сферы, которые скрывали часть выручки, пытались занизить свою прибыль и тем самым заплатить в бюджет меньше. Кроме того, с начала года налоговыми органами проводится больше внеплановых проверок по сравнению с тем же 2017-м. Так, за первые шесть месяцев 2018 года количество внеплановых проверок составило чуть больше одной тысячи, в аналогичном периоде 2017-го их было всего 269. А вот число плановых проверок напротив даже немного сократилось. То есть можно сказать, что мы поработали более точечно, проводили проверки там, где были подозрения, что часть дохода укрывается от налогообложения, и это дало результат.
А каким образом недобросовестные предприниматели чаще пытаются уйти от налогообложения?
Большой удельный вес в суммах доначисленных налогов составляют налоги на доходы организаций, на доходы физических лиц, единый социальный налог.
Например, если предприятие что-либо приобретает у физического лица, то из начисленной ему суммы сразу необходимо удержать 15% - это подоходный налог. Если речь идёт не о покупке товаров, а об оплате работ, услуг, например, нужно заплатить за проводку электрики, установку сантехники, то помимо подоходного необходимо удержать и перечислить в бюджет еще и единый социальный налог.
Чтобы уклониться от оплаты налога заключаются фиктивные договора с другим юридическим лицом. Действовал целый ряд организаций, которые занимались обналичкой и легализацией покупки товаров и услуг. В результате налоги не доплачивались.
Еще один частый способ уклонения от налогов – это неиспользование кассового аппарата, то есть при продаже какого-то товара чек не выбивается, и в итоге сумма выручки, фигурирующая в документах, занижается.
Бывает, что чек или накладная всё-таки выписываются, но суммы там указываются меньшие, чем в реальности предприятие получило. Это распространено, когда покупателем выступают обычные граждане или индивидуальные предприниматели. То есть те, кому нет никакой разницы, что указано в накладной. Больше или меньше налогов они от этого не заплатят.
Или наоборот, так как работающие в сфере торговли предприятия уплачивают налог с разницы между ценой приобретения и ценой продажи, цену приобретения пытаются всячески завысить.
Достаточно распространен способ, когда предприятие-импортёр якобы продаёт товар индивидуальным предпринимателям по заниженной стоимости, ниже рынка, получая по документам минимальную прибыль. Однако на самом деле эти предприниматели де-факто работают на это же юрлицо. И они перепродают ранее купленные товары уже по цене, соответствующей рынку, а вместо положенных 13,2% налога платят весьма незначительную стоимость патента. В итоге значительная часть дохода компании укрывается от налогов.
Когда речь идёт об экспортно-импортных операциях, часто в схемах по уходу от налогообложения используют так называемые компании-«посредники», компании-«прокладки». Они, как правило, зарегистрированы в офшорных юрисдикциях.
Если речь идёт об ориентированном на экспорт производстве, то товар продаётся не покупателю напрямую, а через такого посредника, на счетах которого оседает часть выручки. Предположим, что приднестровское машиностроительное предприятие отправляет за рубеж продукцию на сумму в один миллион рублей. При ставке налога на доходы в 6,15%, который взымается со всей выручки компании, в бюджет она должна будет заплатить 61,5 тыс. рублей.
Однако фирма может попросить покупателя рассчитаться с ней не напрямую, а через офшор. В который по документам продукция продана не за миллион, а в два раза меньше. Получается, что и налогов тогда будет заплачено вдвое меньше – 30,75 тыс. рублей. Разница осядет в офшоре, где ставки налогообложения очень низкие, или вовсе ничего кроме единоразового сбора за регистрацию платить не нужно.
Однако у такой схемы есть минусы. Если деньги, попавшие в офшор, нужны для работы приднестровской компании – оплаты труда сотрудников, закупки сырья, оборудования, то их необходимо как-то завести в Приднестровье. Для этого тоже используются различные способы. Но их выявление относится больше к компетенции Центробанка, а не налоговой службы.
А вообще в условиях непризнанности Приднестровья, различных ограничений и санкций многим нашим предприятиям без использования посредников вести внешнеэкономическую деятельность попросту невозможно. Поэтому устраивать тотальную борьбу с офшорами нельзя. Нужно просто грамотно выявлять, когда компанию-посредник используют, потому что по-другому деньги не провести, а когда таким образом скрывают часть дохода.
Получается в самих офшорах, как таковых, преступного ничего нет?
Разумеется. Вопрос в том, для чего используются компании-посредники. Кстати, уходить от налогообложения при помощи офшоров могут не только предприятия-экспортёры, но и компании, которые торгуют на внутреннем рынке Приднестровья зарубежными товарами.
Предположим, что какой-то товар, например галстук, стоит 100 рублей за штуку. Если покупать его напрямую, то с этих 100 рублей придётся заплатить таможенную пошлину в десять процентов, то есть десять рублей. Однако иногда по документам галстуки покупает сначала компания-посредник. А уже затем она передаёт их в Приднестровье по цене не 100 рублей за штуку, а, к примеру, в 50. В результате и пошлина за каждую единицу товара составит не десять рублей, а пять.
Но занижая цену приобретения, предприниматель оказывает плохую услугу сам себе. Ведь тогда по документам он получит значительно большую прибыль, с которой между прочим придётся платить не 10% налога, а все 13%. Это невыгодно.
А вот чтобы этого не происходило, недобросовестные бизнесмены используют схему с занижением цены продажи, о которой я раньше рассказывал. Якобы продают товар индивидуальным предпринимателям с самой минимальной наценкой, чтобы документы показывали, что фирма работает чуть ли ни на гране убытков, с почти нулевой прибылью, а те уже и продают товар, в нашем примере смартфоны, конечному покупателю. В итоге и таможенной пошлины уплачено меньше, и налога на доходы тоже. И это справедливо не только для примера со сматрфонами.
Кроме того, ведь индивидуальные предприниматели, которые перепродают товар, прибыль себе не оставляют. Фактически они у недобросовестного юрлица на зарплате, а выручка достаётся владельцам компании. Но так как официально они не оформлены, то предприятие за своих фактических сотрудников зарплатные налоги не платит. Вместо этого фиктивные предприниматели оплачивают только патент, в результате бюджет получает значительно меньше.
О том какие схемы используют для ухода от налогов мы поговорили. А как насчёт борьбы с такой деятельностью, достаточно ли у налоговых органов инструментов?
Если сравнить наше законодательство с российским или молдавским, то мы увидим, что оно крайне либерально по отношению к налогоплательщику. А вот полномочия контролирующих органов достаточно ограничены. Сейчас же в мире, напротив, существует тренд на ужесточение налогового законодательства.
Например, в России налоговые органы недавно получили доступ к банковским счетам физических лиц. Это поможет выявлять случаи незаконного обогащения, где используются схемы, о которых я говорил выше, с занижением цены продажи. Ведь в конечном итоге «спрятанные» деньги рано или поздно вернутся к хозяину, и их можно будет отследить.
Также доступ к информации о банковских счетах граждан нужен, чтобы эффективно выявлять случаи незаконного предпринимательства, когда официально человек безработный, никаких источников дохода у него нет, но на его счёт регулярно перечисляют деньги контрагенты за оплату поставленных товаров, услуг.
Если же говорить в целом о политике налоговых органов, Министерства финансов, то наша позиция заключается в том, чтобы не повышать ставки налогов, а вести более эффективный контроль за их оплатой. Стабильная налоговая нагрузка позволит бизнесу лучше развиваться, увеличивать обороты, а значит и налогов в бюджет в конечном итоге будет перечисляться больше.
А тщательный контроль за исполнением законодательства необходим для того, чтобы все работали в равных условиях. Согласитесь, когда один предприниматель честно перечисляет все обязательные платежи в бюджет, а другой укрывает часть дохода от налогооблажения и в итоге получает с каждого вложенного рубля больше – это несправедливо.
Для борьбы с такими фактами вам нужно больше полномочий?
Не стоит так упрощать. Есть эффективные механизмы контроля, для внедрения которых расширять полномочия налоговой службы нет необходимости. Например, внедрение онлайн-касс, которое недавно одобрило Правительство. Если устаревшие кассовые аппараты будут заменены на современные, то вся информация о совершенных покупках будет отправляться сразу к нам на сервера. Это более безопасно, так как исключается возможность взлома аппарата и занижения выручки. Но это притом и удобнее самим предпринимателям. Для того чтобы проверить чеки налоговым инспекторам не надо будет больше выходить на объект, приостанавливать работу торговой точки. Всё можно будет сделать дистанционно.
Это касается и внедрения других форм электронной отчётности. Кроме того, когда данные предоставляются в оцифрованном виде можно использовать различные программные аналитические инструменты, которые сразу будут сопоставлять статистку различных предприятий, и подсказывать, что здесь показатели, к примеру, ниже чем в среднем по отрасли, или ниже чем в аналогичных торговых точках, либо наблюдается резкое падение доходов – это может быть признаками использования тех самых схем по уклонению от налогов. Тем самым контроль будет более эффективным и одновременно менее обременительным для бизнеса.
Ещё один важный шаг на этом направлении - это внедрение рискоориентированного подхода при проведении плановых проверок. Это когда налоговые органы приходят с проверкой чаще к тем предприятиям, где, судя по отчетности, риск ухода от налогов выше. А тех, у кого в документах всё прозрачно и понятно, беспокоят реже.
Насколько я помню, такой подход был предусмотрен в разработанном Правительством проекте Налогового кодекса? Но встал вопрос о том, по каким именно критериям должна определяться та самая степень риска.
Да, возникли определенные разногласия с представителями предпринимательского сообщества, парламентариями. В основу проекта был положен, в первую очередь, российский опыт, сейчас эти критерии дорабатываются с учётом особенностей приднестровской экономики. Однако я всё-таки считаю, что мы не должны пытаться самостоятельно изобрести велосипед. Есть определенные практики, уже успешно опробованные в других странах, и их нужно постепенно внедрять у нас.
А тогда и взаимодействие с контрольными органами будет становиться удобнее для предпринимателей, и борьба с уклонением от налогов вестись эффективнее, а значит и бюджет в конечном итоге будет получать больше доходов, государство сможет направлять больше денег на медицину, образование, зарплаты бюджетникам, исполнение других социальных обязательств.
Беседовал: Алексей Ковалев.
