«Приднестровские врачи провели сложнейшую операцию одному из руководителей волонтерской организации «Поможем вместе» Юлии Макаренко…. От всей семьи Макаренко и Злотницких выражаем благодарность за их высококлассную работу, смелость, решительность, стойкость и человечность…».
История, о которой мы хотим рассказать, началась с этой публикации в соцсетях. Впрочем, если быть точными, то всё-таки немного раньше, в первых числах августа, когда «Скорая» доставила в больницу пациентку с приступом почечной колики. Её причиной был камень в левой почке. Врачи заговорили о срочной операции и сами же взялись за голову: банальное, в общем-то, вмешательство нужно было делать абсолютно нетипичному пациенту – инвалиду I группы, страдающему несовершенным остеогенезом.
Это очень редкие генетические нарушения, которые делают кости крайне хрупкими. Первые переломы младенец получает ещё до рождения, последующие – в течение всей жизни, порой даже от малейших прикосновений. «Хрустальных», как их ещё называют, людей сложно не то что оперировать, а просто перенести с места на место.
«Было так страшно, когда сказали, что надо делать операцию, мы не ожидали, думали, очередной приступ, меня подлатают, прокапают и поедем домой. Об операции даже не думали, потому что ещё очень много лет назад мне сказали, что за тебя ни один врач не возьмётся, потому что ты такая, очень опасная дама, и никто не возьмёт на себя такие риски. И когда обрушилась эта новость – надо оперировать, мы – как?!», – вспоминает Юлия.
«У нас множественные переломы и деформации рук и ног... Из-за искривления позвоночника Юля ведь даже не может лечь полностью ровно, как мы, обычные люди, поэтому ни один врач у нас здесь не брался ни за какую операцию. Мы всегда боялись, не дай бог, аппендицит или ещё что-нибудь, всё, мы не знаем, что делать. И вот, когда мне сказали, что нужно её оперировать, паника – это мягко сказано, что я почувствовала… Начала через знакомых узнавать, может быть, в Кишинёве, но там тоже никто не хотел браться. Да и сам наш врач, Артём Алексеевич, сказал, что никто не возьмётся, нужно специализированное учреждение, которое непосредственно работает с такими пациентами», – добавляет мама, Ирина Степановна.
Такие центры есть в Москве. Но туда Юлю сложно даже транспортировать (в больницу её привезли в специальных носилках, ни в самолёт, ни в поезд такого пассажира не возьмут), не говоря уже о финансовом аспекте.
Меж тем, операцию нужно было делать. И срочно. Врачи говорили об угрозе нефросклероза, и даже острого пиелонефрита, когда пришлось бы удалять не камень, а весь орган.
«У нас есть опыт операции людям с правильно развитыми костями, такой пациент, требующий оперативного вмешательства, конечно, был первым. Можно с уверенностью говорить, что никто не хочет иметь дело с такими людьми, нигде. Любая клиника перекрестится, если такого пациента не будет, но, учитывая, что мы – последняя инстанция, никуда больше отправить не можем, то оценили все риски, скажем так, топографию того, что может быть, ну и приняли решение, что сможем помочь», – рассказывает заведующий урологическим отделением Республиканской клинической больницы Артём Бондарь.
Обычно к таким операциям пациента готовят несколько дней. Здесь потребовалась неделя. Помимо проведения практически полного обследования нужно было решить ряд абсолютно нестандартных задач. К примеру, определить дозировку лекарства для анестезии взрослому человеку весом всего около 20 кг… Команда анестезиологов во главе с Вячеславом Балицким корректировала её практически каждый подготовительный день.
Ещё нужно было просчитать потенциальные риски во время самой операции – остановку сердца, перепады давления, проблемы с дыхательными путями и т.д. Но всё же больше всего врачей занимал главный вопрос – как добраться до камня в нестандартной почке у нестандартного пациента.
«У таких людей ведь нет никакой анатомии, т.е. привычных для тебя ориентиров, по которым нужно определяться и двигаться во время операции. Это первое, второе – хрупкость костей, которая не позволяет ни упереться, ни подтянуть посильнее ранорасширитель, потому что во время операции можно просто поломать человека. Ещё один вопрос – как в таких условиях, ничего не повредив, добраться до Юлиного камня, который по масштабам урологии распложен относительно высоко. Вот это для нас было рискованно», – отмечает глава отделения.
«Перелопатили весь интернет, книги, нигде нет случаев таких операций, как именно надо это делать. Как готовились? Читали литературу, смотрели, советовались, перед операцией было много обсуждений, во время её – давай так или лучше так. Оперировал Артём Алексеевич, а моей главной задачей было обеспечить упор на руку, чтобы не тряслось ничего, и каждый раз – на ножку смотрели, аккуратно ли, руку подставлял, чтобы ничего не сломать... Плюс общий наркоз, сама интубация была страшной – позвоночник был настолько искривлён, что анестезиолог боялся ввести наркоз, чтобы не сломать шею просто-напросто. А потом всей реанимацией спасали, все вокруг неё кружились, такого ведь не бывало никогда», – добавляет врач-уролог Роман с говорящей фамилией Ангел.
Операцию назначили на 8 августа, специально выбрав день, чтобы посвятить его только Юле. Хотя врачи успокаивали и её, и маму, никаких гарантий никто дать не мог, уж слишком всё было рискованно и непредсказуемо.
«Мрачные мысли? Ну конечно, как без них… Мне любая операция опасна вдвойне, а тем более такая! Даже врачи никак не могли меня успокоить. Пока готовились, передумала всё, что угодно… Но я даже не заметила, как заснула, думаю, сейчас скажут – считай, лежу и готовлюсь, пока они высчитывали дозу. Тут раз – у меня так резко мозг включился, глаза ещё не открыла, лежу и думаю, ну неужели я уже тут задремала, а они ещё ничего не делают? Думаю, сейчас открою глаза, посмотрю, что ж так долго. Открываю – а я уже в реанимации…», – вспоминает Юля уже с улыбкой.
А вот мама не может сдержать слёз даже сейчас. Ввиду уникальности ситуации она сама укладывала дочь на операционном столе. А те несколько часов, что её проводили, стоили ей нескольких дней жизни.
«Это было днём, два часа длилась операция. Для меня эти два часа (голос начинает дрожать), ой, знаете, трудно передать, чего стоило вот это ожидание... Я вообще не знаю, как врач туда подлез, её же даже поворачивать нельзя! Я её в операционной сама уложила, потому что нужно было определённо ножки положить, определённо – ручки, чтобы не было переломов. Они сами были в шоке, у неё же все органы распложены не так, как у нас, у обычных людей, они все перемешаны и деформированы, и туда попасть… я не знаю, как они это сделали. Я очень боялась, а когда Артём Алексеевич оттуда вышел с улыбкой – он сам ничего не мог говорить, сказал только – «Нормально!», дал нам камушек на память», – вспоминает Ирина Степановна.
Помимо удаления камня врачам пришлось «штопать» саму почку. Величиной с маслиновую косточку и колючий, как репей, камень рвал почку изнутри при каждом движении. Именно поэтому у Юли будет больший, чем обычно, срок реабилитации. Наружные швы уже зажили, а вот внутренний ещё только предстоит.
«Камень уже дома, для нас это символ победы, а ещё – большой благодарности нашим врачам, медсёстрам и всем, кто ухаживал за моей дочерью уже после операции. Они ведь не отходили от неё всё это время, ухаживали круглосуточно. Я сказала им только большое спасибо, они спасли мою дочь, дали нам надежду!», – говорит Ирина Макаренко.
Для самих врачей это тоже был своего рода рубеж. Хотя операция и послеоперационный период прошли даже лучше, чем думали, они долго не отпускали Юлю домой.
«В этом случае самое главное не то, что мы сделали эту операцию, а то, что есть замечательный коллектив, который в тебя верит и позволяет это сделать, вот это самое главное. Я очень благодарен, прежде всего, своим коллегам, которые позволили почувствовать, что мы это сможем, и, конечно же, своим медсёстрам и всему персоналу. Такие пациенты – это всё время индивидуальный подход, опасения, может быть, даже иногда сверх нормы, но, слава богу, нам удалось это. Нет, это не барьер, это ощущение какое-то, когда ты где-то высоко на горе и вдыхаешь полной грудью. Вот как-то так», – делится впечатлениями Артём Бондарь.
«Хладнокровно давалось? Ну, конечно, старались, но, конечно, переживаний и нервов было больше, потому что такое делаешь впервые. И больше всего довольны результатом, что у нас всё получилось, и что пациентка выздоровела. Это просто гордость, что мы это сделали!», – говорит Роман Ангел.
Юлия Горлова.
