Экономическим заложником интеграции Молдавии в ЕС оказалась Приднестровская Молдавская Республика. Реальной границы между Молдавией и ПМР нет, но в сердцах местных жителей она была проведена ещё 21 год назад. Тогда в этих местах лилась кровь приднестровцев. Сегодня над республикой нависла новая угроза — стать «придатком» Молдавии в составе Великой Румынии.
Вдоль дороги в пограничном городе Бендеры, где в 1992 году шли одни из самых кровопролитных боев, стоят десятки крестов и памятники воинам, павшим в сражениях за независимость Приднестровья. К истории здесь относятся с особым трепетом. «Мы стояли за право называться русскими, за русский язык, мы верили, что защищаем Россию, — указывает приднестровец Александр на места, где больше двух десятков лет назад шли бои. — Помню, как во время короткого перемирия (которое объявили, чтобы похоронить погибших) ехал по этой дороге. Всюду лежали тела наших приднестровцев…»
«Это было страшное время. Но если понадобиться защищать Россию, мы снова готовы это сделать», — говорит член общественной палаты ПМР 1-го состава (2010−2012 г. г.) Владимир Ладункин. Слово «если» в устах человека, который 23 года назад и представить не мог, что ему когда-то придется взяться за оружие, звучит тревожно, но далеко неслучайно. За геополитическими играми Евросоюза с Украиной и Молдавией здесь следят особенно пристально. Ведь если они, окончательно интегрируются в ЕС, то Приднестровье окажется полностью отрезанным от России, к которой каждый житель республики привязан всем сердцем.
«В Приднестровье живут и русские, и украинцы, и молдаване — все представлены приблизительно поровну, — рассказывает исполнительный директор детской бейсбольной лиги Тирасполя Руслан Орлов. — Но все мы — русские по духу. У нас есть разные школы, где детей учат русскому языку, а также украинскому и молдавскому».
379 миллионов долларов составил торговый оборот России и Приднестровья за первое полугодие 2013
«Мы уже давно стали совершенно самостоятельной республикой, в том числе и из-за отношения Молдавии. В 1991 году, когда они объявили о выходе из СССР, они не спрашивали нас, хотим ли мы этого, — рассказывает Владимир Ладункин. — Вот и теперь они интегрируются в Европу, где нас считают частью Молдавии. Но нас опять никто не спрашивает».
В Приднестровье для всех очевидно, что интеграция Молдовы в ЕС в конце концов закончится тем, что Румыния попросту «поглотит» Молдавию. О планах восстановления Великой Румынии в ее максимальных границах — вплоть до Украины — здесь знают не понаслышке. Президент Румынии Троян Бисеску открыто заявляет, что присоединение Республики Молдова — это один из основных векторов внешней политики. Кроме того, в румынском парламенте уже все партии выступили за выработку дорожной карты для присоединения Республики Молдова.
Выбор внешнеполитического вектора Молдавии в Приднестровье стараются не комментировать. Но вместе с тем подчеркивают, что ПМР выбирает другой путь. В 2006 году в Приднестровье состоялся референдум, результаты которого показали, что 97,3 процента населения поддерживает курс на независимость ПМР и последующее свободное присоединение Приднестровья к России. За семь лет настроения приднестровцев не изменились.
«Мы видим, что происходит в Молдавии и на Украине (я имею в виду снос памятника Ленину). Мы же наоборот сохраняем все следы нашей общей истории, — рассказывает Руслан Орлов. — Даже когда я занимаюсь с детьми, то стараюсь объяснить и им, и их родителям, как важно нам здесь отстаивать русский язык, Россию. Они занимаются спортом, воспитывают в себе характер. Чтобы подпитывать их интерес, я советую смотреть фильмы — не иностранные, хотя в них тоже есть что-то хорошее, а наши, например „Легенду 17“ или „Сталинград“. С их помощью они тоже начинают чувствовать связь с Россией, и у них появляется желание отстаивать честь страны на соревнованиях. Но, к сожалению, пока из-за статуса республики у детей нет реальной возможности выступать за Россию. А ведь мы умеем воспитывать чемпионов: призер чемпионата мира по легкой атлетике Дмитрий Тарабин родом из Приднестровья».
Мнение
На вопросы «РГ» ответила министр иностранных дел ПМР Нина Штански.
Отличаются ли русские в Приднестровье от русских, которые живут в России?
Нина Штански: Да, отличаются. Русские здесь, в Приднестровье, — это не всегда русские по этнической принадлежности. Вы встретите в Тирасполе и в других городах Приднестровья много людей, которые по этническому происхождению украинцы, молдаване, болгары, но которые скажут, что они русские люди. Это особенность нашей приднестровской идентичности. Во-первых, мы очень полиэтничное общество. Во-вторых, языком общения, объединяющим нас всех, является русский язык. Естественно, через язык мы получаем стержневые ценностные основы нашего бытия, и мы все себя считаем российскими соотечественниками. Все это вместе делает людей, живущих здесь, русскими. Если в России человек говорит, что он русский, потому что он русский по национальности, то в Приднестровье русским себя назовет человек, принадлежащий к другой национальности, и в этом наша особенность. Вы знаете итоги референдума 2006 года. Когда проводился референдум, была колоссальная явка. И 97,3 процента людей проголосовали за то, чтобы быть независимыми и впоследствии присоединиться к России. Представьте, что если наша этническая структура состоит по 30 процентов из русских, молдаван, украинцев, и в меньшей степени других этносов, значит, приблизительно треть проголосовавших за присоединение к России были молдаване и украинцы. И все они себя идентифицируют с Россией. Кроме того огромное количество людей здесь обладает паспортами России, то есть они являются такими же гражданами России, как и те, кто в России живет. И мы надеемся, что однажды этот вопрос с границами, отделяющими нас от России, будет решен. Потому что объединение и интеграция, как показывают сегодняшние реалии, не всегда связаны с географическим фактором. И мы тому яркое подтверждение. Мы считаем себя частью Русского мира, мы не отделяем себя от российского и русского цивилизационного пространства. Мы считаем себя частью России и не безосновательно: этому есть юридические и исторические предпосылки.
Если каким-то образом ущемляются права россиян в Приднестровье, нужно ли Москве их защищать и как?
Нина Штански: Мы и ждем поддержки России, и всегда ее получаем. Россия осуществляет здесь целый ряд проектов. С 2007 года в Приднестровье осуществляется гуманитарный проект, благодаря которому улучшено питание в детских садах, больницах, других специализированных учреждениях. В Приднестровье российские пенсионеры получает надбавку к пенсии. И должна подчеркнуть, что эту помощь получают вне зависимости от национальности, вне зависимости от, того есть у гражданина паспорт РФ или нет. В этом году, благодаря тесному взаимодействию с Россией и в развитии инициатив специального представителя президента России по Приднестровью Дмитрия Рогозина начала действовать некоммерческая организация «Евразийская интеграция». Сейчас 12 социальных проектов находятся в стадии строительства: это и детские сады, ясли, поликлиника, центр матери и ребенка, родильный дом — много объектов, от которых напрямую зависит степень защищенности людей, живущих здесь, и степень их социальной обеспеченности. Кроме того очень важно понимать, что миротворческим присутствием Россия защищает спокойный сон людей.
Как Вы оценивает парафирование соглашения в Вильнюсе?
Нина Штански: К сожалению, последствия этого документа для Приднестровья могут быть только негативными. Нам сейчас с различных международных площадок говорят о выгодах, которые мы якобы недооцениваем или по тем или иным причинам не замечаем. Но правда заключается в том, что при любом исходе этой ситуации, которую я считаю уже необратимой на данный момент, Приднестровье столкнется с огромными трудностями. У этого вопроса есть несколько граней. Первая грань — это экономическая блокада, в которой мы находимся с 2006 года по сей день. Мы до сих пор преодолеваем ее последствия, порой весьма мучительно. Кроме того условия для нашей экономики с каждым годом все больше ухудшаются. Мы ведем тесный диалог с Республикой Молдова по этому поводу. Но, к сожалению, этот диалог не приносит никаких позитивных результатов. На фоне тех трудностей, которые уже существуют (в условиях заблокированной экономики, в условиях, когда приднестровские предприятия для того, чтобы выжить торгуют с ЕС через Республику Молдова, и потому подлежат двойному налогооблажению, дополнительным транспортным, таможенным, брокерским и многим другим обременениям) добавляется еще некий новый торговый режим, в который Приднестровью предлагается войти наравне с Молдовой. Но когда это предложение озвучивается, никто не учитывает, что приднестровские предприятия, торгуя с Европой через Молдову, уже сегодня находятся в дискриминируемом положении. И дискриминация эта усиливается. На равной партнерской основе этот диалог с нами никто так и не начал. Приднестровью предложили запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда и быть там пассажиром без места. Разумеется, в таких условиях мы оказываемся перед дилеммой. С одной стороны многие наши предприятия обоснованно волнуются о том, что для них закроется европейский рынок, на который они ориентируются уже не первый год. С другой стороны мы понимаем, что возможное место для этих предприятий на российском рынке уже занято кем-то другим. Когда Молдова с Украиной организовали нам экономическую блокаду, все было сделано для того, чтобы приднестровские товары потеряли рынок России, который намного более привлекателен, чем рынок Европейского Союза, будь он для нас открыт. И когда нам предлагают вступать в некие новые форматы и формы взаимодействия на условиях, о которых мы по сути ничего не знаем, это выглядит достаточно странно. Ведь даже текст соглашения — договора об углубленной и всеобъемлющей зоне свободной торговли с ЕС стал доступен для приднестровской стороны только после того, как он был парафирован — то есть в нем уже ничего изменить нельзя. Именно поэтому Приднестровье предложило ЕС рассматривать особый механизм взаимодействия. Возможно, отдельный протокол или другую форму. Но совершенно очевидно, что договор, который парафировала Республика Молдова, — кабальный для Приднестровья. Кстати, на мой взгляд, он является кабальным и для Республики Молдова. Не стоит говорить, что этот договор ни в коей степени не учитывает разность экономических систем, налоговых, денежно-кредитных. Ведь мы два отдельных государства (оставим за рамками признанность). 23 года Приднестровье существует. То есть фактически у нас есть своя устойчивая модель экономики, которая радикально отличается от молдавской. И сделать вид, что все это не происходило и что мы абсолютно одинаковые — это значит быть слепцом.
Все ли дело в румынском языке или ситуация гораздо сложнее?
Нина Штански: На мой взгляд, молдавского языка в Молдавии нет уже давно. Потому что молдавский язык — это язык на кириллической основе. Например, в моей семье говорили на молдавском языке. Моя бабушка — этническая молдаванка, и в нашей семье этот язык сохраняется, как и во многих других молдавских семьях Приднестровья. Молдавский язык является одним из официальных языков и дети в школах учат его. Это и есть молдавский язык.
Конституционный суд Республики Молдова принял решение о том, что государственным языком является румынский, но ведь в самой Молдове мало кто называл молдавским. Его называли румынским, и справедливо называли. Тот самый румынский язык на латинской графике изучают в Приднестровье как иностранный, наравне с другими языками. Когда Республика Молдова формировалась как государство, она сделала этот выбор: гимн — румынский, флаг — румынский триколор, язык — румынский. Просто сейчас вещи называются своими именами.
Чем может закончиться этот давно начавшийся процесс — неужели Молдавия может быть поглощена Румынией? Как в этом случае будет действовать ПМР?
Нина Штански: Приднестровье самоопределилось 23 года назад. Мы — независимое государство, наша независимость обеспечивается нашим внутренним суверенитетом, которому могли бы позавидовать многие международно признанные страны. Республика Молдова дрейфует в сторону Румынии уже не первый год, и здесь в Приднестровье это особенно четко прослеживается и по информационной политике этой страны, и по тому, какие невероятные усилия Румыния предпринимает для того, чтобы привлекать в свою орбиту молодежь. Огромное число молдавских ребят получают высшее образование в Румынии на специальные гранты. В Молдове огромное количество людей являются гражданами Румынии. Они принимают участие в выборах в стране, тем или иным образом связывают себя с будущим Молдовы как европейского государства. В Молдове официальным внешнеполитическим курсом является европейская интеграция. И это только вопрос времени. Признаки румынской экспансии настолько очевидны, что даже не стоит на них детально останавливаться. Не говоря уже о регулярно повторяющихся заявлениях властей Румынии о том, что молдавского народа нет, а есть большой румынский народ, и Румыния с Молдовой будут непременно объединены. Конечно, здесь в Приднестровье это людей волнует, потому что мы не обрели международно признанного статуса, мы ведем переговоры с Республикой Молдова, которая достаточно сильно связана в своих позициях с позициями Румынии. Наверняка вы знаете, что во многих органах государственно власти Республики Молдова представители Румынии являются официальными государственными служащими, которые консультируют молдавских должностных лиц, тем самым формируют политику республики, оказывают определяющее влияние на принятие политических решений.
Ощущается ли уже сейчас давление — политическое, экономическое — со стороны Республики Молдова и Румынии?
Нина Штански: Мы не рассматриваем Европу как некоего монстра, который может нести какие-то угрозы для Приднестровья. Нам хотелось бы иметь прагматичные отношения и с Западом, и с Востоком. Но при этом совершенно очевидно, что нашим стратегическим партнером является Российская Федерация, которая также ведет диалог
В свете существующих проблем нуждается ли ПМР в помощи от России?
Нина Штански: Мы понимаем, что Россия связана и своей официальной позицией относительно замороженных конфликтов на постсоветском пространстве, и определенными международными обязательствами в рамках тех или иных договоров. Одновременно с этим, конечно, нам нужна поддержка России, поскольку у Приднестровья нет возможности представлять себя на международных площадках. У нас нет возможности отстаивать свои права в тех или иных сферах. И должна сказать, что Россия предпринимает немалые усилия для того, чтобы содействовать нам в этом. Кроме того, благодаря усилиям России был возобновлен переговорный процесс между Приднестровьем и Молдовой. Кстати, официальные переговоры были прерваны на шесть лет, и благодаря неоднократным неофициальным консультациям, которые инициировала РФ, в 2011 году в Вильнюсе удалось все-таки возобновить официальную работу. И это тоже очень большая поддержка, потому что без такой площадки двигаться вперед было бы совершенно невозможно.
Какую роль для укрепления отношений с Россией сыграл протокол Шевчук-Рогозин?
Нина Штански: Главное, что дает этот документ в практической плоскости — это возможность выйти на прямое межведомственное сотрудничество между различными органами ПМР
Протокол дает новые возможности, опираясь на то, что уже есть. Он принят в развитие меморандума 1997 года — документа, ориентированного на нормализацию отношений между Приднестровьем и Молдовой. Согласно ему, Приднестровье наделено самостоятельными правами в организации своих связей на экономическом, культурном и многих других уровнях. Россия выступила гарантом этого соглашения и до сих пор выполняет эту роль. Протокол Рогозин-Швечук является его продолжением. Кроме того в 2006 году был заключен подобный протокол. Тогда его подписывали бывший президент Приднестровья Игорь Смирнов и заместитель председателя правительства Российской Федерации Александр Жуков. Этот документ так же получает новое дыхание, потому что, к сожаление, далеко не все из запланированного было сделано. Говорить о том, насколько хорошо удалось поработать по реализации этого документа, можно будет через какое-то время.
Автор: Анна Федякина, http://www.rg.ru/2013/12/16/pmr-poln.html.
