1 сентября Украина по многочисленным просьбам Молдовы запретила въезд транспортных средств с государственными номерными знаками приднестровского образца, нарушая тем самым права человека и договорённости переговорного процесса, осложнив и без того непростую ситуацию в молдо-приднестровском урегулировании.
Однако помимо дипломатических последствий, запрет больно ударил по сотням тысяч граждан и экономике. Вместе с владельцами частных транспортных средств пострадали и приднестровские компании, осуществляющие грузопассажирские перевозки.
9 пассажирских компаний с 1 сентября лишились возможности обслуживать более 30 международных маршрутов в Россию и Украину. За этой статистикой стоят судьбы водителей, лишившихся работы и средств к существованию, проблемы пассажиров, вынужденных переходить границу в пешем порядке и пересаживаться на украинские маршрутки, трудности руководства самих компаний. Учитывая тот факт, что внутренние межрайонные перевозки нерентабельны и дотируются государством, не вполне понятно, как долго транспортная отрасль страны, лишившись международных рейсов, сможет существовать.
Заблокирована нормальная работа десятков компаний и индивидуальных предпринимателей, занимающихся доставкой товаров из Украины для мелкорозничной торговли. В какой-то момент может возникнуть дефицит товаров у индивидуальных предпринимателей Приднестровья, и кто-нибудь из нас не сможет купить оборудование и материалы для ремонта на «Лиманном» рынке или косметику в любимом магазине. Не говоря уже о том, что продавцы и владельцы такого бизнеса, являющиеся сегодня активными участниками экономики, окажутся на бирже труда.
От запрета пострадали и крупные промышленные предприятия страны, имеющие грузовые автомобили для доставки небольших партий товаров, сырья из Украины.
Приднестровская сторона продолжает ежедневно поднимать данный вопрос на всех уровнях переговорного процесса, что доставляет дискомфорт представителю по политическим вопросам от РМ. Поэтому в своих интервью и других публичных заявлениях В. Кульминский занимается явной дезинформацией, пытаясь «сохранить лицо». Однако эти попытки оказываются неубедительными ввиду сомнительного качества приводимых доводов. Очередной пример нелогичной позиции молдавского переговорщика – в пресс-релизе по итогам встречи с заместителем помощника Госсекретаря США.
Сообщение сразу начинается с самообличительного признания политпредставителя РМ В. Кульминского, который вопреки прежним своим высказываниям признается, что Молдова, оказывается, даже не просила Украину не применять ограничения в отношении легкового автотранспорта, составляющего подавляющее большинство приднестровских автомобилей: «Кишинэу проявляет максимальную открытость и готовность найти решение проблемы, с которой сталкиваются грузопассажирские транспортные средства... Во-первых, Кишинэу предпринял попытки отсрочить введение в действие решения для этих категорий транспортных средств, чтобы найти устойчивое решение».
Нет смысла комментировать тот факт, что декларируемая открытость и по факту отказ обсуждать вопрос грузопассажирского транспорта на заседании экспертных (рабочих) групп из-за отсутствия мандата не имеют ничего общего. Интересно другое – Кишинёв признал то, что не просил Украину отсрочить ограничения в целом. Хотя на каждой встрече в сентябре и в публичных заявлениях В. Кульминский заявлял об обратном, мол, Киев остался равнодушным к нотам Кишинёва с просьбой перенести дату введения запрета. То есть молдавский переговорщик заведомо вводил в заблуждение население и международных партнёров, но в какой-то момент запутался и проговорился.
Теперь понятно, почему он так упорно отказывался от предложения Приднестровья направить к Украине совместное обращение с просьбой пересмотреть запрет.
Зато теперь ни у кого из приднестровских водителей не должно остаться сомнения, что у «проблемы 1 сентября» есть конкретный заказчик.
На встрече с американской коллегой представитель по политическим вопросам от РМ также заявил об отсутствии в документах переговорного процесса обязательств предоставить нейтральные номерные знаки грузопассажирскому транспорту. Это неправда, в чём легко убедиться, прочитав документы, которые приведены ниже.
В. Кульминский не может не знать о том, что в 2013 году переговоры о нейтральных номерах для грузопассажирского транспорта были в активной фазе. В ту пору он работал советником премьер-министра Молдовы по стратегическому планированию и урегулированию конфликтов, т. е. был профессионально причастен к процессу принятия решений в молдо-приднестровском диалоге. И наверняка слышал о том, что происходит на треке урегулирования, или даже консультировал тогдашнего представителя по политическим вопросам от РМ. Зачем он теперь лукавит или демонстрирует профессиональную забывчивость? Видимо, всё, что неудобно молдавской стороне прямо сейчас, признано никогда не происходившим - комфортная картина мира.
Стороны не только согласились с возможностью использования выдаваемых в Приднестровье нейтральных номерных знаков, но даже разработали и утвердили их дизайн. Договорённость об этом содержит подпись уполномоченных молдавских представителей. Согласованный сторонами в 2013 году нейтральный номер был даже изготовлен.
Сама идея выдавать нейтральные номерные знаки на транспорт грузопассажирских перевозчиков Приднестровья был предложена молдавской стороной. В. Кульминский мог бы легко в этом убедиться, пообщавшись с одним из своих предшественников или с Главой Миссии ОБСЕ в Молдове, в присутствии которой эта идея была впервые озвучена в 2012 году.
В Протокольном решении от 24 апреля 2018 года, не распространяющем своё действие на транспортные средства, собственниками которых являются приднестровские грузопассажирские перевозчики, содержится специальная оговорка о том, что стороны инициируют разработку механизма для таких автомобилей сразу после подписания Протокольного решения. Приднестровская сторона свой проект представила, и на заседаниях экспертных (рабочих) групп в 2019-2020 годах Кишинёв неоднократно заверял в своей готовности к обсуждению вопроса. Но с внедрением запрета на проезд через Украину передумал, видимо, рассчитывая подчинить себе приднестровских перевозчиков, оказавшихся перед суровым выбором – либо делать то, что неправомерно требует Молдова, либо не работать вообще.
В своём пресс-релизе молдавская сторона делает смелое заявление о якобы согласии международных посредников и наблюдателей с тем, что в рамках существующего механизма решения для грузопассажирского транспорта нет. То, что в молдавской дипломатии плохой тон стал нормой, никого не удивляет. Говорить от имени посредников и наблюдателей Кишинёв очень любит, но согласны ли Россия или ОБСЕ, когда Кишинёв от их имени распространяет заведомо недостоверные сведения?
Например, МИД России запрет 1 сентября официально осудил и назвал возмутительным. Представитель России в формате «5+2» Виталий Тряпицын ещё в апреле предупреждал, что «данная ситуация самым негативным образом скажется на транспортных потоках и повседневной жизни приднестровцев».
В архивах не трудно найти рабочие документы ОБСЕ, фиксирующие промежуточные договорённости сторон по грузопассажирским перевозчикам, в том числе формулу нейтральных номеров.
То, что слова и дела уважаемых посредников серьёзно расходятся с интерпретацией В. Кульминского, похоже, не слишком заботит молдавского переговорщика. Но как быть с тем, что озвучиваемая им позиция не совпадает с подходами самой молдавской стороны, имевшими место совсем недавно? Так, в проекте протокольного решения, направленном Кишинёвом спустя месяц после Берлинского заседания формата «5+2» летом 2016 года, чётко указана возможность выдачи в Приднестровье нейтральных номерных знаков для грузопассажирского транспорта.
Это – официальное предложение молдавской стороны. В. Кульминский не может об этом не знать, поскольку копия этого документа была ему передана приднестровской стороной на встрече 20 сентября.
В пресс-релизе РМ упоминается якобы наличие некоего «немедленного», «срочного» решения, «чтобы не создавать проблемы людям и их благополучию». Тезис издевательский, если принимать во внимание то, что в ходе официальных встреч В. Кульминский такого решения Приднестровью не предлагал, а лишь уговаривал передать некий сокращенный список транспортных средств, в отношении которых будет применён механизм, о смысле и содержании которого он говорить отказывался.
Молдавский переговорщик говорит о решении, «не предусмотренном протоколами или договорённостями». Однако на столе переговоров есть подписанные договорённости и официальные проекты, на основе которых уже действует механизм ПРТС. Именно в этой логике, основанной на соглашениях за столом переговоров, и предлагается решить проблему.
Молдавская сторона пытается политически и экономически утяжелить любую будущую договорённость по грузопассажирскому транспорту. Так, В. Кульминский упоминает «тарифы, конкурентную среду, акцизные ставки и смежные вопросы». Трудно понять, что он имеет в виду. Вероятно, он не знаком с этой договорённостью переговорного процесса и характером обсуждений, предшествовавших её подписанию.
Это касаемо акцизов. Как и зачем обсуждать тарифы, устанавливаемые частными компаниями в системе рыночных отношений, вообще непонятно.
Что касается конкуренции, то опасения молдавской стороны не выдерживают никакой критики. Мол, транспортные компании из Приднестровья получат нейтральные номера и придут на рынок перевозок в ЕС, давно захваченный молдавскими транспортными агентами. Только вот запрет выезда через административные рычаги никакого отношения к конкуренции не имеет. И эти опасения не дают молдавской стороне право запрещать людям работать. Где был бы переговорный процесс сейчас, если бы приднестровская сторона действовала теми же методами?
Печальным итогом молдавских запретов и нежелания подписывать и реализовывать договорённости является нерешённость конкретных проблем и, как следствие, неисполнение переговорным процессом своего предназначения. Такие эксперименты Кишинёва ни к чему хорошему однозначно не приведут.
Пресс-служба МИД ПМР
