2013-й во внешней политике Приднестровья. Часть 2

ИА «Новости Приднестровья» продолжает публикацию интервью с заместителем Председателя Правительства Приднестровской Молдавской Республики по вопросам международного сотрудничества, министром иностранных дел Ниной Штански, посвящённому итогам уходящего года во внешней политики.

— В следующем году председательство в ОБСЕ перейдёт сразу к двум странам — Сербии и Швейцарии. Одна из них пережила «цивилизованный развод» с Черногорией, но вместе с тем у Сербии есть косовская проблема, к тому же не всё так гладко и в Воеводине. Швейцария же по конституции является конфедерацией, и там, так же как и в Приднестровье, несколько государственных языков. Как эти нюансы, на Ваш взгляд, могут повлиять на усердие этих двух государств в их посреднической миссии?

— У каждой страны есть определённый опыт. Если даже это не опыт урегулирования конфликтов, то опыт в преодолении сложных кризисных ситуаций, например, в экономике или гуманитарной сфере. Наше переговорное пространство наполнено множеством многоаспектных вопросов, и любое из государств может привнести что-то для того, чтобы помочь сторонам нащупать необходимые развязки. Скажем, ирландское председательство было своеобразным примером, поскольку у Ирландии колоссальный опыт урегулирования. Совершенно другая ситуация, совершенно другой конфликт. Это, несомненно, имело место. Но та гибкость, которая проявлялась ирландскими дипломатами, то стремление, которое позволяло двигаться вперёд, а не стоять на месте — это всё в определённой степени характеризовало ирландское председательство. Украина, на мой взгляд, также была очень серьёзно заинтересована в продвижении урегулирования, ведь конфликт находится на её границах. Не будем забывать, что во время страшной вооруженной агрессии Украина приняла десятки тысяч приднестровских беженцев и помогла нашим людям. Также не надо забывать, что огромное число украинских граждан живёт в Приднестровье, и они связывают своё и будущее своих детей с нашей республикой. Так что это тоже придавало особой напористости украинскому председательству в том, чтобы сохранить динамику переговоров. Поверьте, что это очень нелегко. Стоит учитывать, что Молдову полгода сотрясал внутриполитический кризис. Вспомните, что политический представитель Молдовы приезжал на переговоры в то время, когда его правительство, по сути, было не легитимно. В таких условиях нередко переговоры просто не проводятся. Украинская дипломатия провела достаточно серьёзную работу для того, чтобы всё это удерживать в рабочем состоянии: проводить не только раунды в формате «5+2», но и встречи политических представителей между раундами. Были случаи, когда молдавский политический представитель просто отказывался приезжать на эти встречи и спецпредставителю действующего председателя ОБСЕ приходилось специально прилетать сюда, чтобы организовать встречу политических представителей. Всё это говорит о глубокой вовлечённости украинцев в этот процесс. Теперь вот Сербия и Швейцария, у которых есть свой уникальный опыт. У Швейцарии — в консолидации, а у Сербии — в том, что можно называть «цивилизованным разводом». Сербско-швейцарское сопредседательство — впервые, насколько мне известно, уникальный двойной формат. С чем связано это, я думаю, интрига ещё будет раскрыта, но я вижу в двойном председательстве дополнительные возможности. Такое сочетание опыта тоже будет нам помогать, хотя не надо забывать, что, как не устают повторять наши коллеги в российском МИДе, «ключи» от приднестровского урегулирования всё-таки находятся в Тирасполе и Кишинёве, и даже самая талантливая дипломатия, самые изощренные международные инструменты, принятые в других процессах мирного урегулирования, не смогут стать эффективными, если обе стороны не будут заинтересованы в поиске компромиссных решений. Иначе любое председательство может оказаться абсолютно бездейственным.

— Нина Викторовна, были ли уже представлены Вам представители МИДов Сербии и Швейцарии, которые будут непосредственно заниматься молдо-приднестровской проблематикой в следующем году?

— Да, у нас уже была возможность познакомиться с послом, который будет председательствовать в наших заседаниях в следующем году. Это представитель Сербии господин Богоевич. У сербских и швейцарских дипломатов, которые будут работать в его команде по тем или иным направлениям, была возможность послушать наши дискуссии во время конференции по мерам укрепления доверия в Ландсхуте и в ходе последнего раунда в формате «5+2» в Киеве.

— На Ваш взгляд, является ли формула «5+2» единственно возможной в переговорах по молдо-приднестровскому урегулированию, ведь переговорный процесс знал и другие форматы?

— На данном этапе это единственно действенный формат переговоров. Это вовсе не означает, что Молдова, равно как и Приднестровье, не может вести переговоры со своими стратегическими партнёрами, это вовсе не означает, что стороны не могут вести двусторонний диалог друг с другом. Железнодорожный вопрос, кстати, о котором мы сегодня уже говорили, был решён на двустороннем уровне. Были и другие документы, подписанные руководителями сторон. В этом году было пролонгировано уже на год так называемое «железнодорожное соглашение», что делает его более стабильным. Опять же переподписание состоялось на уровне руководителей сторон без участия сопосредников и наблюдателей. Диалог на двустороннем уровне, безусловно, ведётся. Уверена, что он должен вестись. Но готовится такой диалог всё-таки в формате «5+2». К тому же не надо забывать, что история переговорного процесса знает и такой период, когда многосторонние переговоры в формате велись с участием высших должностных лиц сторон. Потом этот уровень понизился до политических представителей. Потом — до официальных консультаций «Постоянного совещания…», затем диалог понизился до уровня экспертных (рабочих) групп, которые тем не менее встречались. Это было движение вниз. Сейчас процесс с экспертного уровня вернулся на уровень политических представителей. Возможно, сторонам удастся в будущем вывести переговоры и на более высокий уровень. Но сейчас об этом крайне рано говорить. Кроме того, я хотела бы сказать, что произошла фиксация формата «5+2» в прошлом году с чётким алгоритмом, где прописаны стороны (Приднестровье и Молдова), участники данного формата, каким статусом обладают наблюдатели и какова их компетенция (которая, к слову, была установлена в 2005 году). В нём было зафиксировано равенство сторон, что, на мой взгляд, создаёт прочную конструкцию. Не будем забывать об инициативах некоторых стран о включении их в переговорный формат, об изменении статуса наблюдателей. Всё это не способствовало конструктивному диалогу, а заставляло вести переговоры о переговорах. Единственно мудрым решением в этой ситуации, на наш взгляд, было то, что все участники формата «5+2» решили поставить точку.

— Часто приходится слышать о не слишком активной роли России как гаранта и посредника в переговорном процессе. Так ли это на самом деле?

— Я категорически не могу быть согласна с такой точкой зрения. Для того чтобы в ноябре 2011 года переговоры возобновились, российской стороне дважды приходилось в предварительном порядке практически репетировать возобновление переговорного процесса, склоняя стороны к возвращению за стол переговоров. В таких условиях говорить о нареканиях со стороны кого-то в адрес России просто неразумно. Здесь надо чётко задаваться вопросом о том, что Россия вместе с Украиной, в отличие от ОБСЕ, являются странами-гарантами. Этими акторами гарантированы и отдельные обязательства, отражённые в документах по молдо-приднестровскому урегулированию, таких как Меморандум 1997 года. Вы же помните, что этот меморандум подписывался Молдовой во время её вовлечения в ВТО. Как оказалось, легко было взять на себя эти обязательства, но тяжело их исполнять. Российская Федерация как гарант выполняет эти обязательства. Благодаря России у нас появилась возможность взаимодействия в культурной, гуманитарной плоскости. Вы знаете, что недавно подписанный Протокол «Рогозин-Шевчук» опирается и на положения Меморандума 1997 года, что свидетельствует о последовательности российской стороны, что, нужно признаться, свойственно не каждому участнику формата «5+2». Надо понимать, что целостная система международных гарантий так и не была создана. Этот вопрос находится в повестке дня. Он инициирован и приднестровской, и российской стороной. Однако система гарантий на данный момент отсутствует. Гарантийными механизмами является сегодня деятельность, которая осуществляется Российской Федерацией. С одной стороны, это обеспечение миротворческой, мирогарантийной миссии под эгидой РФ (это самая успешная миротворческая операция), с другой — направление гуманитарной помощи в тех объёмах, которые позволяют поддерживать социально незащищённые категории граждан.

— 28−29 ноября в литовской столице прошёл саммит «Восточного партнёрства», на котором Молдова парафировала соглашение с Е. С. Более того, в Вильнюсе представители Брюсселя заявили, что желали бы, чтобы его подписание произошло как можно быстрее. В преддверии вильнюсского саммита очень много писалось о возможных экономических последствиях для Приднестровья. У нас есть опыт 2006 года, когда одновременно оказывалось и экономическое, и политическое давление на Тирасполь. Чего нам стоит ожидать теперь?

-Меры, которые были приняты в отношении приднестровской экономики в 2006 году, до сих пор в нашем диалоге являются болезненными и чувствительными. Я считаю эту страницу чёрной. Не может быть такого, чтобы в рамках переговорного процесса посредник фактически стал на сторону одного из участников конфликта. Возможно, кто-то может сказать, что такая моя оценка является резкой, что эти соглашения Молдовы и Украины были продиктованы общим стремлением — евроинтеграционным процессом. Но, будучи посредником, государство должно следовать главным принципам международного медиатора, то есть быть нейтральным, объективным и беспристрастным. Эта триада была разбалансирована в 2006 году. Двигаться надо вперёд. Безусловно, мы надеемся, что в Украине будут приняты решения, позволяющие разблокировать нашу экономику. В нынешнем сложном социально-экономическом положении высока доля ответственности Украины. Я думаю, что очень многие люди, участвующие в принятии политических решений в Украине, это понимают.

— В уходящем году деятельность внешнеполитического ведомства Приднестровья не ограничивалась исключительно переговорным процессом с Молдовой. Можете немного рассказать о развитии двусторонних связей с другими государствами и международными организациями?

— Приоритетом является развитие отношений с нашим стратегическим партнёром — Российской Федерацией. Также мы следуем курсом евразийской интеграции, который определен главным внешнеполитическим приоритетом нашей страны. Президентом республики, как Вы помните, была утверждена Концепция внешней политики, оформившая это положение. В этом плане была проделана серьёзная работа. Был сконцентрирован интеллектуальный потенциал для поиска нашего пути вхождения в интеграционные процессы. Нужно понимать, что этот концепт — экономический. Вряд ли нужно доказывать, что мы являемся исконно русской землёй — снова повторять исторические предпосылки, которые нам дают право являться частью евразийского пространства. Прямой нашей работой было выстраивание взаимодействия между органами госвласти РФ и ПМР. В этом, безусловно, ключевую роль играют МИД РФ и Аппарат спецпредставителя Президента Р. Ф. по Приднестровью Дмитрия Олеговича Рогозина. Эта работа воплотилась в Протокол «Рогозин-Шевчук», который предполагает открытие новых возможностей для сотрудничества на межведомственном, межправительственном уровне. Уже в прошлом месяце мы начали прорабатывать проекты межведомственных и межправительственных соглашений. Заложены, не побоюсь этого слова, фундаментальные договорённости, которые несут нам серьёзные возможности для экономики Приднестровья и его граждан. На двустороннем уровне мы работали и с рядом международных организаций. На протяжении прошлого и первой половины этого года у нас работал эксперт в области прав человека ООН Томас Хаммарберг. Впервые был учреждён такой мандат — он работал здесь как эксперт ООН по Приднестровью. Им была, на мой взгляд, проделана огромная работа, а подготовленный отчёт был сбалансированным и объективным. Именно Хаммарберг впервые отметил, что приднестровское законодательство имплементировало основные нормы международного права. Он также отметил те усилия, которые принимало приднестровское руководство для защиты прав человека, и обнаружил те области, где имеются проблемы. МИД вёл работу по рекомендациям Томаса Хаммарберга со всеми органами власти Приднестровья, консультации по поводу того, что можно реализовать самостоятельно. Очень многие рекомендации на тот момент, когда отчёт был составлен, уже были реализованы по поручению Президента на территории Приднестровья. Таким образом, наше министерство получило предложения от всех органов власти страны. Мы поработали с ними, обобщили. Нам удалось сгруппировать всё это: рекомендации, которые не представляют интерес (были и такие); те, что уже реализованы; и, наконец, те реформы, которые важны и нужны, но реализовать которые без сторонней помощи не представлялось возможным. В результате на основе проделанной нами работы Президентом было принято решение о формировании специальной межведомственной комиссии под руководством министра юстиции для того, чтобы уже велась работа по разработанному плану действий. В плане нашли отражение конкретные мероприятия, ведомства, ответственные за их реализацию, и предположительные сроки претворения рекомендаций в жизнь. Этот документ утверждён Президентом, и нами направлен потенциальным международным донорам, в том числе и международным организациям, которые с нами сотрудничают. Таким образом, уже инициирован диалог с институтами Организации Объединённых Наций: ВОЗ, ЮНИСЕФ, ПРООН, а также Всемирным банком, Советом Европы и многими другими. К слову, с каждой из этих организаций в течение года велось тесное сотрудничество, реализовывались проекты. Скажем, по линии ПРООН в Приднестровье были восстановлены важнейшие социальные объекты: детские сады, спортивные центры. Например, коррекционный детский сад был полностью реконструирован и сейчас представляет собой современный комплекс. Конечно, эта работа будет нами продолжена. На протяжении этого года мы продолжали вывоз из Приднестровья опасных радиоизлучающих элементов. В советское время была централизованная их утилизация. С распадом СССР связи были утрачены. Самостоятельно вывезти на утилизацию радиоизлучающие элементы мы не могли, во-первых, в силу отсутствия технических возможностей, во-вторых, в силу дороговизны этого процесса. Во взаимодействии с международными посредниками это удалось сделать, и процесс этот продолжается. Сейчас с территории Приднестровья вывозятся непригодные опасные сельскохозяйственные ядохимикаты. Много проектов сейчас реализуется в системе здравоохранения по линии ВОЗ. В отдельных проектах донором выступает Российская Федерация как член этой организации. Главным двигателем добрых перемен в Приднестровье является Россия, которая в этом году через АНО «Евразийская интеграция» взялась не только за реконструкцию, но и за возведение в нашей республике новых объектов, значение которых для здравоохранения и образования трудно переоценить. По всей республике развернуты масштабные стройки, десятки новых социальных проектов уже очень скоро откроют свои двери для приднестровцев. Ведется огромная работа в области здравоохранения. Это и оснащение медучреждений необходимым оборудованием, предоставление новых автомобилей скорой помощи, стажировки для врачей.

— Как в настоящее время развиваются контакты с партнёрами по Сообществу за демократию и права народов? У многих складывается впечатление, что после признания Южной Осетии и Абхазии рядом государств, в первую очередь Россией, эти две кавказские республики охладели к Сообществу. Так ли это?

— Нет не только холода, но и намёка на охлаждение отношений Приднестровской Молдавской Республики с Абхазией и Южной Осетией. На протяжении года состоялось не менее пяти обменов визитами. Было подписано не менее десяти межведомственных соглашений в различных сферах. Кроме того, во время визитов Президента Приднестровской Молдавской Республики и в Абхазию, и в Южную Осетию были приняты важнейшие для развития наших отношений решения. Так, с РЮО было принято решение подписать в следующем году в новой редакции Договор о дружбе и сотрудничестве между нашими государствами. Именно этим договором было определено наше взаимное признание и установлены наши официальные и дипломатические сношения. Новую редакцию с опорой на экономическое взаимодействие президентами поручено разработать министерствам иностранных дел. Сейчас мы находимся на той стадии развития наших отношений, когда опорой наших взаимоотношений могут стать совместные экономические проекты. Между МИДами ведётся работа над формулировками и пунктами этого документа. В Абхазии президенты Шевчук и Анкваб приняли совместное заявление, которым было подтверждено взаимное признание и также были определены приоритеты на ближайшую перспективу в экономическом сотрудничестве. Сегодня мы прорабатываем конкретные направления этой работы. В этой связи я хотела бы подчеркнуть, что отношения с этими братскими республиками не могут быть не тёплыми, потому что они проверены временем, в том числе и очень трагическими моментами в истории наших стран. Мы будем вместе продолжать работу для того, чтобы вместе приближать широкое международное признание.

-Украина пока не подписала аналогичное соглашение с Евросоюзом. Может ли Приднестровье воспользоваться этой отсрочкой?

— Я бы не стала делать прогнозы относительно взаимоотношений Украины с Европейским Союзом. Для нас проблема заключается в стремлении Украины и Молдовы объединиться в неком общем торговом пространстве с ЕС, не учитывающем при этом наличие здесь неурегулированного конфликта. Это — проблема, на мой взгляд, потому что с Приднестровьем не налажены просто здоровые торговые отношения. Когда мы начинали вдаваться в нюансы внешнеторгового взаимодействия наших экономических субъектов на встречах с европейскими экспертами, у них порой округлялись от удивления глаза. Далеко не все эксперты имеют представление о том комплексе проблем, который в каждодневном режиме приднестровское предприятие должно преодолевать, чтобы произведённый здесь товар попал на европейский рынок. Нам говорят: «Но как же? Почти тысяча предприятий зарегистрировалась в Молдове для того, чтобы торговать с Европейским Союзом». Нет, господа, всё было отнюдь не так. Сначала для этих предприятий захлопнулись двери на традиционные для них рынки в России и СНГ. Затем для них была открыта маленькая форточка. Но попасть на европейский рынок можно было только через мощные фильтры, установленные Республикой Молдова. Да, на том этапе наши предприятия, для того чтобы просто спасти, сохранить свои производства, вынуждены были принимать решения об игре по правилам Республики Молдова. Эти правила были более-менее понятны. Они устанавливались молдавскими законодательными актами и постановлениями правительства. Где сейчас эти постановления правительства? Они аннулированы, они больше не действуют. Действуют совершенно иные правила, регулярно изменяемые молдавским законодательством, и наш конкретный экономический агент должен постоянно подстраиваться под изменяющиеся правила игры. Нужно ли говорить, что эти правила являются дискриминационными для наших предприятий. Положение отнюдь не равное с предприятиями Молдовы. Достаточно упомянуть только НДС, который с приднестровских предприятий взимается как с иностранных, несмотря на то что они зарегистрированы в Молдове. А ещё есть транспортные сборы, и таможенные, и банальный экологический, который нам обещают отменить уже пятый год. Можно продолжать и далее. Наши европейские коллеги должны понимать, что сохранение для наших приднестровских товаров европейского рынка находится в таком же шатком положении вне зависимости от того, вступает ли Молдова в зону свободной торговли с Европейским Союзом или нет. Кроме того, у нас принципиально разные экономические системы, денежные, налоговые и кредитные. Не учитывая всё это, создавать новые экономические правила — высокая ответственность. Новый виток экономической блокады, если она будет установлена, породит вопросы, кто готов взять на себя ответственность за ухудшение положения приднестровской экономики, а, следовательно, и каждого жителя Приднестровья, который имеет право на развитие, такое же как и человек в любой точке мира. На этот вопрос кому-то придётся отвечать. Как я вижу, готовности ответить на него у кого-либо нет.

 — Не последует ли за экономическим давлением и политический нажим на Приднестровье?

-Я не исключаю, что в этом и состоит суть сценария происходящего. Тем более что в прошлом месяце премьер-министр Республики Молдова сделал заявление о том, что нужно создать в Приднестровье такую экономическую ситуацию, когда приднестровское руководство начнёт ощущать давление. И здесь, прежде всего, имелась в виду та бизнес-сфера, которую сделали зависимой от европейского рынка и которую шантажируют тем, что она этот рынок потеряет. Бизнес-среде сейчас рассказывают о всевозможных выгодах, но никто не говорит руководству предприятий о том, что производимая ими продукция вообще не содержится в тарифных предложениях, которые согласовывала Молдова с Евросоюзом. Никто не рассказывает, что европейский рынок полностью закроется при любом раскладе для флагманов нашей экономики. Нужно понимать, что, вступая в зону свободной торговли, Молдова открывает свой рынок для любого товара не только из Европейского Союза, но и государств-партнёров ЕС, в том числе Турции. При этом Молдова не будет взимать с этих товаров никаких пошлин и акцизов. Давайте предположим, что приднестровское руководство приняло бы такое решение, чтобы мы тогда увидели на полках наших магазинов и смогли бы мы обеспечить в эти же страны экспорт в таком же объёме?..