АФГАНИСТАН 1979-... ИСТОРИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
ЧАСТЬ 1. ДЕКАБРЬ 1979 - ЯНВАРЬ 1980
Декабрь и январь – роковые месяцы в новейшей истории Афганистана. В декабре 1979 года в эту страну вошли советские войска. А в декабре 2001 года, согласно резолюции Совета Безопасности ООН, в Афганистане была развёрнута военная миссия. Для поддержания безопасности в Афганистане была развёрнута международная военная миссия, получившая название ISAF (International Security Assistance Force). Примечательно, что ни советские войска, ни ISAF воевать в Афганистане не собирались…Но не прошло и месяца, как и те, и другие были втянуты в активные боевые действия. Советские войска ушли из страны в феврале 1989 года. ISAF всё ещё воюет в Афганистане.
Остаток декабря 1979 года был отмечен для советских войск тремя датами: 25 декабря официальная
дата ввода войск в Афганистан (некоторые подразделения появились в стране
несколько ранее), 27 декабря – насильственная смена власти в этой стране, и, наконец,
31 декабря – советские войска наносят первый удар по мятежникам….
За прошедшие с того времени годы (20 с лишним лет) много было сказано о той войне. Оценки её различны: от «зря ушли» - до «Афганистан стал для Советского Союза тем же, чем был Вьетнам для Соединённых Штатов». Разберёмся в терминологии. Часто можно слышать и такую оценку, что, мол, это была «советская агрессия в Афганистане». Можно ли считать агрессией ввод иностранных войск по просьбе правительства того или иного государства? В принципе, Соединённые Штаты, кстати, не только они, но ещё и Таиланд, Филиппины, Австралия, Новая Зеландия, также ввели свои войска на территорию Республики Вьетнам (Южный Вьетнам) по просьбе правительства данного государства. Однако отметим, что, если бы советская авиация, наподобие американской, наносила удары по базам моджахедов и тренировочным лагерям, расположенным на территории сопредельных с Афганистаном стран, может быть и не было бы стольких жертв. Американцы же не стеснялись в своё время использовать свою авиацию, включая и стратегические бомбардировщики, против объектов, расположенных в Демократической Республике Вьетнам (Северный Вьетнам), а заодно в Камбодже и Лаосе. Однозначно подобные действия расцениваются, согласно международному праву, как агрессия против суверенных государств.
Ну, и, уж совсем не правы те, кто утверждает, что выходили советские войска из Афганистана так же, как и американцы из Вьетнама. Мы не бежали в отличие от американцев, а вышли организованно при развёрнутых знамёнах. Более того, ещё перед самым выходом провели против отрядов Ахмад Шах Массуда операцию «Тайфун», о целесообразности которой до сих пор не прекращаются споры.
Для того чтобы понять, зачем нам была нужна та авантюра, необходимо рассматривать её, не только исходя из желания усадить у власти в Афганистане лояльный Советскому Союзу режим. Здесь стоит заметить, что ни один из 9 бывших у руля власти в стране с момента её признания РСФСР в 1919 году и до вывода советских войск в 1989 года людей, не проводил откровенно враждебную по отношению к северному соседу политику. А с другой стороны, по большей части в предвоенные годы эта дружба была лишь декларируемой. Ведь Афганистан долгое время был прибежищем разного рода, мягко говоря, недружественных сначала для РСФСР, а затем и для Советского Союза, сил. Именно в Афганистане после ликвидации Красной Армией Бухарского эмирата укрылся с остатками своей армии его правитель Сейим Алим-хан. Именно в Афганистане базировалась большая часть басмаческих банд, включая и отряды, пожалуй, самого известного из предводителей басмачей – Ибрагим-бека. Более того, как мы его называли «большой друг Советской России» афганский эмир Аманулла-Хан даже зарился на территорию Советского Туркестана. Были у него грёзы после победы над британцами и признания РСФСР независимости Афганистана о создании Центральноазиатской Исламской Империи. Естественно, что на её троне амбициозный Аманулла хотел видеть самого себя. С этой целью афганские войска в октябре 1919 года даже заняли город Мерв (нынешние Мары). Но после нескольких стычек с Красной Армией афганцы удалились на свою территорию, а сам Аманулла-Хан клятвенно заверил руководство Советской России, что подобные «пограничные инциденты» впредь не повторятся.
Кстати, Красная Армия по просьбе афганского правительства дважды до 1979 года уже побывала в этой стране. Первый раз советские лётчики участвовали в подавлении восстания против Аманнулы-Хана на севере Афганистана в 1924 году.
Второй раз Амманула-Хан позвал РККА «в гости» в 1929 году, когда был свергнут простым таджикским дехканином Хабибулло Калакани по прозвищу Бача-и-Сакао (в переводе с дари – «сын водоноса»). Бача-и-Сакао объявил себя отцом им же свергнутого афганского монарха - эмиром Хабибуллой. Оказывается, и в Афганистане очень популярны были всякого рода «лже-Дмитрии», в данном случае «лже-Хабибулы». Бача-и-Сакао явился в роли эдакого афганского Емельяна Пугачёва, собрав, преимущественно из таджиков, узбеков, туркмен, хазарейцев, чайрамаков и других непуштунских народов целую дехканскую армию. Пуштуны, симпатизировавшие убитому неизвестными лицами в феврале 1919 года в городе Лагман эмиру Хабибулле, также с охотой присоединялись к воинству «лже-Хабибуллы». Бача-и-Сакао, то есть чудом спасшийся «Хабибулла-Хан», в «неудавшемся покушении на себя» обвинил, как тогдашнего командующего афганской армией Мухамеда Надир-Хана, так и самого Аммануллу-Хана. Последнему ничего не оставалось, как обратиться за помощью к Советскому Союзу. Помощь последовала в виде одетой в афганскую форму армии Виталия Примакова - бывшего военного атташе РСФСР в Афганистане и отрядов афганцев под командованием посла Афганистана в СССР, близкого родственника свергнутого короля Гулам Наби-Хана. Вкупе с частями, оставшимися преданными Амманулле, советские войска, несмотря на ожесточённое сопротивление афганцев, достаточно быстро продвигались к столице. Но тут случилось то, чего не смогли предвидеть в Москве – Амминулла-Хан отказался от дальнейшей борьбы за трон и покинул страну. Впредь действия «афганцев» Примакова расценивались однозначно как агрессия по отношению к суверенному государству. Из Кремля идёт циркуляр – свернуть операцию и по возможности, избегая боестолкновений, возвращаться на свою территорию. Что и было исполнено...
Вот уж воистину, Восток – дело тонкое. Вместо того, чтобы, соединившись с басмачами наносить набеговые удары по своим обидчикам, «воскресший из мёртвых», но перепуганный до смерти примаковским походом, «Хабибулла-хан» запрещает басмаческим формированиям, базировавшимся на территории Афганистана, вторгаться в пределы Советского Союза и вообще проявлять в отношении соседнего государства какую-либо враждебную деятельность. Ослушников ждёт жестокая кара. Причём, подчёркивая серьёзность своих намерений, «Хабибулла» наносит сокрушительный удар по отрядам не остепенившегося вышеупомянутого Ибрагим-бека. Как ни парадоксально, но с басмачеством кончает не дружественный Аманулла-Хан, а человек, которого бы нынешние политологи назвали исламским фундаменталистом. Сам же Ибрагим-бек с остатками своих «аскеров», теснимый из Афганистана, в 1931 году уже после смерти Хабабуллы-хана, попробовал переправиться через границу в Союз, но был опознан, предан военному трибуналу в Ташкенте и сразу же после вынесения последним соответствующего решения расстрелян. Примечательно, что в январе – феврале 1929 года Кабул после прихода к власти тогдашних «талибов» покинули все зарубежные дипломатические представительства, за исключением турецкой, персидской и …советской дипмиссий.
Проправил Хабибулла-хан очень не долго. Смещённый в 1924 году с поста военного министра Надир-Хан становится послом Афганистана во Франции, а с 1927 году и вовсе по собственному желанию покидает дипслужбу, становясь обычным эмигрантом. О превращениях бывших афганских дипломатов в первых лиц государства мы ещё поговорим. Истории свойственно повторяться... Как бы там ни было, но будем считать, что всё это время, пребывая в Ницце, Надир скучал по родимому Афганистану. Дабы потрафить Надиру вместе с его братьями Шах Вали-Ханом и Хашим-Ханом в их неуёмной ностальгии, у кое-каких сил на западе нашлись средства, чтобы переправить облившихся слезами по Афганистану родственников в захолустный городок британского доминиона Индия (включавшего тогда территорию нынешних Индии, Пакистана и Бангладеш) Пешавар. Этот город ещё сыграет в будущем большое значение в новейшей истории Афганистана. Надир в короткий срок поднял против узурпатора бывших угнетателей, а ныне угнетённых – пуштунские племена под лозунгом «прекращения гражданской войны и кровопролития». Из Пешавара, также не без помощи «друзей с запада», он был переправлен в афганский Хост, кстати, ещё один достопамятный, касаемо новейшей истории Афганистана, населённый пункт.
В начале сентября 1929 года британские колониальные власти Индии способствовали тому, чтобы несколько тысяч человек из пуштунских племён вазири и массуди, проживавших на западе тогдашней Британской Индии, влились в армию Надира. Примечательно, что Надир-Хан, уже будучи королём Афганистана, получил безвозмездную финансовую помощь от британского правительства в размере 175 тысяч фунтов стерлингов – по тем временам весьма неплохое финансовое вливание в «молодую афганскую экономику». 8 октября 1929 года армия Надир-Хана овладела Кабулом. «Сын водоноса» попытался скрыться из столицы, но обманом был взят в плен и 2 ноября того же года был казнён вместе со своими ближайшими соратниками.
В период правления Надир-Хана продолжилась номинальная «дружба» с Советским Союзом. Правда, на престоле он тоже долго не засиделся. Он был убит одним из сторонников свергнутого Амануллы-Хана. На престол вступает сын Надир-Хана – Захир. В 30-40-е годы Афганистан использовался нацистской Германией для создания разветвлённой сети своей агентуры на Среднем Востоке. В те же годы в стране под чутким руководством немецких советников и афганских военных предпринималась попытка создания целой басмаческой армии. Правда, в те же самые годы афганское правительство пролонгирует договор о дружбе и взаимопомощи с Советским Союзом. Заметна положительная динамика и в торговых отношениях между двумя странами. Но это всё можно отнести как раз к «декларируемой дружбе» на фоне явно недружественных теневых проявлений. Коренной перелом в отношениях с Советским Союзом произошёл в послевоенное время. Оставшись без такого конспонсора как нацистская Германия, афганский король Захир-Шах умудрился ещё и рассориться с западными странами. В своём желании остаться внеблоковым государством афганское правительство отказывается присоединиться к СЕНТО. Как результат - прекращение всяческой помощи со стороны США и их союзников. На выручку приходят «шурави»…
Вообще то, 40-летнее правление Захир-Шаха (1933-73 года) можно назвать периодом относительного благоденствия в афганской истории. Но демократические реформы, начатые в стране, далеко не всем нравятся. Одновременно и среди некоторых представителей правящей династии распространяется мнение, что Захир-Шах долго засиделся на троне.
В 1973 году, воспользовавшись визитом короля в Италию, его двоюродный брат принц Мухаммед Дауд с помощью армии берёт власть в стране в свои руки. Афганистан провозглашается республикой. В Москве пребывают в растерянности, ибо не знают, чего ожидать от новой власти. Но первоначальные треволнения СССР насчёт возможной перемены внешнего курса Афганистана оказались напрасными. Страна не собирается сворачивать отношения с Союзом. Однако внутри самого Афганистана уже не всё так спокойно. Начинает сколачиваться вооружённая оппозиция. Первыми к ней примыкают ярые монархисты. Затем представители наиболее радикальных исламистских кругов, уволенные Даудом со службы офицеры, наконец, представители непуштунских народов.
В отличие от своего предшественника в продолжение «демократических» реформ Захир-Шаха его родственник особо не церемонился. Попытка сделать из Афганистана светское государство привело к открытому противостоянию его режима с рядом молодёжных организаций исламистского толка. Именно ещё при Мухаммеде Дауде на путь вооружённого сопротивления становится небезызвестный впоследствии Гюльбеддин Хекматияр. Кстати, уже во время пребывания советских войск в Афганистане Хекматияр, будучи в Пакистане, в интервью одной западной газете заявил: «Наше вооруженное сопротивление началось с периода нахождения у власти Дауда, а не с военного вторжения русских. В тот период некоторые рекомендовали найти компромисс с Даудом, особенно, когда Дауд вынужденно, под давлением нашего сопротивления, отошел от коммунистов… Они рекомендовали использовать этот фактор и избрать компромисс. Мы снова утверждаем, что, если бы наше сопротивление во времена Дауда избрало путь примирения, то революция была бы подавлена и уничтожена».
Действия повстанцев перемежаются с карательными рейдами армии. В стране раскручивается маховик политических репрессий. Под них попадают и бывшие сторонники Дауда по антимонархической революции представители левых партий. НДПА (Народно-демократическая партия Афганистана) запрещается. Многие её члены убиты, другие оказались в застенках, иные успели скрыться за границей. Москва предпочитает не замечать даже тот факт, что в дружественной стране идёт гонение на идеологически близкую Советскому Союзу НДПА. Наступает апрель 1978 года. За это время Дауд умудрился растерять почти всех сторонников. То, что произошло дальше, и вошло в историю, как «Саурская» (апрельская) революция было вполне закономерно. Ряд политических убийств приводят к массовым выступлениям, на сторону народа переходит армия. Примечательно, что 17 апреля (7 саура) войска идут на штурм президентского дворца под командованием всё тех же офицеров, которые пять лет назад в результате бескровной антимонархической революции привели к власти самого Дауда. При штурме дворца Мухаммед Дауд погиб. Это не первая и не последняя жертва в борьбе за власть в Афганистане…
В СССР не слишком долго расстраивались по поводу гибели Мухаммеда Дауда, ибо к власти пришла НДПА. Правда, с правлением в Афганистане дружественной партии, как раз у Советского Союза и начинаются проблемы. Репрессии не только не сбавили ход, но наоборот приобрели всеафганский масштаб. В горы и за рубеж люди уходят уже не поодиночке… Отмечены случаи перехода на сторону инсургентов целых воинских частей и подразделений афганской армии. Одновременно начинается борьба внутри самой НДПА – между фракциями «Хальк» («Народ») и «Парчам» (Знамя»). «Парчамисты», которых по современной политической «классификации, можно было назвать левоцентристами, постепенно удаляются со всех более-менее значимых постов. Не спокойно и внутри самого «Халька». Апофеозом этих разборок становится снятие с поста руководителя партии (читай главы государства), а затем и убийство Нур Мухамедда Тараки. Пришедший к власти Хафизулла Амин больше не стесняется ни в отношениях с «парчамистами», ни даже с соратниками по своей фракции, поддерживавшими в своё время Тараки. Более того, все проводимые в стране репрессии, он преподносит как согласованные с северным соседом.
Тема Советского Союза вообще очень часто звучит в речах афганского лидера. Советским Союзом он прикрывает все свои ошибки и просчёты при провале его реформ. Мол, мы строим социализм по образцу и подобию советского и по «рецептам», прописанным в Москве. Одновременно, окончательно увязнув в гражданской войне, он обращается к «шурави» с просьбой о вводе войск в Афганистан. В ответ звучит категоричное «нет» - помощь усилим, но войска вводить не будем. Вместе с обещанием помочь от советского руководства звучат и резкие высказывания о необходимости умерить пыл в «революционных преобразованиях», прекратить репрессии против политических противников, представителей духовенства, имущих слоёв населения и непуштунских народов. В ответ звучат обещания, на деле же повторяется всё то же в ещё больших масштабах. И опять весь этот «беспредел» прикрывается риторикой о том, что быть немилосердными к врагам революции велят в Москве.
Последней каплей терпения становятся сведения, что Хафизулла Амин ведёт двойную игру – пытается за спиной Советского Союза установить тесные связи с США, западноевропейскими странами и Китаем. До Москвы также доходит информация, кстати, до сих пор не подтверждённая, что Амин ещё во время своей учёбы в США был завербован американскими спецслужбами. В Кремле зреет план по устранению афганского лидера.
Насчёт замены Амину долго не думали. Часть отстраненных от управления государством «парчамистов» были направлены, что называется, с глаз долой, в разные страны послами. Так, Бабрак Кармаль, лидер фракции «Парчам» (кстати, депутат афганского парламента при монархическом режиме), которого в Москве прочили на смену Хафизуле Амину, после Саурской революции занимавший пост заместителя председателя Революционного совета, был «выслан» послом в Чехословакию. Затем обвинённый осенью всё того же 1978 года в организации антиправительственного заговора он лишился и этого поста. Естественно, что возвращаться в Афганистан Кармаль не стал. Как было сказано выше, не жаловал Амин и «халькистов» - сторонников Тараки. После убийства Нур Мухаммеда Тараки (был задушен по приказу Амина) многим из них пришлось бежать из страны. В частности в сентябре 1979 года министр внутренних дел Мухаммед Аслам Ватанджар, министр связи Саид Мухаммед Гулябзой и руководитель ХАД (афганские органы госбезопасности) Асадулла Сарвари объявились в Советском Союзе. Именно эта четвёрка в декабре 1979 года тайно одним из советских военно-транспортных самолётов была доставлена в Кабул...
25 декабря 1979
года в
12:00 по московскому времени
поступило распоряжение на переход государственной границы. В 15:00
начался ввод первых частей Советской Армии
- 108-й мотострелковой дивизии и 103-й гвардейской воздушно-десантной
дивизии. Следом шла 201-я
мотострелковая дивизия. За исключением десантников, перебрасываемых по
воздуху на аэродромы Кабула и Баграма, все
советские войска вводились маршем. Амин был несказанно рад, ведь ему
удалось «уломать» несговорчивых «друзей с севера». Но жить ему оставалось всего
два дня…
«Когда меня спрашивают, стоило ли вводить наши войска в Афганистан, я всегда отвечаю «да». Но делать это надо было ещё при первой просьбе в 1978 году, сразу же после Саурской революции, пока сопротивление новой власти не было столь организованным. Нам и впоследствии приходилось брать на себя не только военные функции, но и быть дипломатами. Благодаря нам, советским военным, на сторону новой власти перешло достаточно много отрядов вооружённой оппозиции, которые впоследствии составили отряды племенной и территориальной милиции и даже влились в состав афганской армии, не говоря уже о договорённостях о нейтралитете, временном перемирии со многими полевыми командирами душманских банд. В 1978 году эти задачи решать было бы куда легче», - считает бывший заместитель начальника штаба 40-й армии, а ныне Главный военный советник при Президенте ПМР генерал-полковник Штефан Флорович Кицак.
То, что происходило вечером 27 февраля 1979 года в Кабуле, напоминало театр абсурда. Горстка людей идёт на приступ хорошо охраняемой резиденции главы иностранного государства для охраны которой, собственно, и прибыла. Попутно той же группой людей нейтрализируются несколько частей регулярной армии. Два человека захватывают генштаб национальных вооружённых сил, а его начальник получает пулю в лоб от своего же адьютанта афганца.
Во время боя глава Афганистана до последнего надеется на помощь «шурави» и до конца отказывается верить, что именно они и штурмуют его дворец. За несколько часов до этого, под шум двигателей советских военно-транспортных самолётов обречённый президент Афганистана произносит здравицы во имя афгано-советского военного сотрудничества, не подозревая, что принимает яд, приготовленный теми, за здравие кого он произносит тосты. Отравленного по приказу из Москвы иностранного лидера спасает советский врач, которого по ошибке в пылу боя убивают свои же вместе с тем, кого он только что спас от верной смерти. За несколько месяцев до этого афганский руководитель чуть ли не слёзно умоляет северного соседа ввести войска, дабы спасти его режим. Звучит категорическое «нет». Однако в конечном итоге советские войска всё же входят в страну для того, чтобы свергнуть этот самый режим.
Как правило, все лавры штурма
дворца Тадж-Бек отдают группе «Альфа», даже не задумываясь над тем, что данное
подразделение специального назначения КГБ СССР было создано несколько позже. В
операции же «Шторм 333» участвовали группы «Зенит» и «Гром», которые,
собственно и стали прародителями «Альфы». Тем не менее, справедливости ради
стоит сказать, что основная заслуга во взятии Тадж-Бека и других
административных зданий в афганской столице принадлежала не КГБистам, а
армейцам. 
«Несправедливо это, когда говорят, что дворец Амина штурмовали исключительно КГБшники. Брали то его в основном наши, армейские. Но с КГБ тогда было не поспорить. Вот и родилась легенда об исключительной заслуге в этом «Альфы», а бойцы из «мусбата» и десантники незаслуженно оказались забыты», - заметил в интервью «Ольвии-пресс» по поводу событий 31-летней давности Главный военный советник Президента ПМР генерал-полковник Штефан Кицак. Штефан Флорович непосредственно участвовал в разработке плана ввода войск в Афганистан, долгое время занимал должность заместителя начальника штаба 40-й армии и участвовал в обеспечении вывода войск из Афганистана.
Итак, ещё до убийства Нур Мухаммеда Тараки Главным разведывательным управлением Генштаба Министерства обороны СССР из солдат и офицеров- выходцев из республик Средней Азии (таджиков, узбеков, туркмен) был создан 154-й отдельный отряд специального назначения ГРУ, вошедший в историю афганской войны, как «мусульманский батальон». Задача, которая ставилась этому уникальному в своём роде подразделению, – охрана Нур Мухаммеда Тараки. После его убийства батальон чуть было не распустили, но после решения об устранении Амина, его задачу несколько пересмотрели, теперь он готовился, якобы как для усиления охраны Амина, а фактически для его свержения. Вообще, касаемо «Шторма 333», в первоначальную задачу «мусбатовцев» под командованием майора Хабита Халбаева входило прикрытие огнём групп спецназа. Заодно совместно с десантниками 9-й роты 345-го десантно-штурмового полка, которой командовал будущий Герой Советского Союза тогда ещё старший лейтенант Валерий Востротин, части «мусбатовцев» ставилась задача нейтрализовать афганские части, расположенные в непосредственной близости от дворца, а также захватить здания Генштаба, ХАД (служба безопасности) и МВД. Стоит отметить, что все вышеперечисленные задачи «мусбатовцами» и десантниками были выполнены с минимумом потерь. Но вышло отнюдь не всё так, как задумывалось первоначально, и «мусульманскому батальону» пришлось не только оказывать огневую поддержку, но и придти на выручку бойцам «Грома» и «Зенита».
Вообще- то штурма могло бы и не быть. Дело в том, что Хафизула Амин днём того же дня устроил достаточно представительный приём во дворце, в самый разгар которого и сам хозяин и приглашённые почувствовали недомогание. После того, как состояние главы государства стало резко ухудшаться, из кабульского госпиталя были вызваны двое советских врачей - терапевт полковник Виктор Кузнеченков и хирург полковник Анатолий Алексеев, которые констатировали, что Амин был отравлен. Советским медикам стоило больших трудов вернуть его к жизни.
Согласно планам, смерть афганского лидера должна была вызвать панику и замешательство у его ближайшего окружения и гвардейцев, охранявших дворец. Дальше дело техники - к заканчивающимися сменой власти стихийным выступлениям афганской армии в стране уже давно все привыкли. Роль «афганской армии» как раз и должны были играть «мусбатовцы», одетые в афганскую форму и неплохо говорившие на дари. Однако история с недоотравлением Амина вызвала обратный эффект. Афганцы не только не ударились в панику, но и стали наспех усиливать охрану дворца, который и без того оценивался участниками «Шторма 333» как «крепкий орешек».
Тадж-Бек, построенный по французскому проекту, отличался не только роскошью… Это, по воспоминаниям участников, была своего рода крепость, все подходы к которой были заминированы, а стены не пробивались, как показал штурм, ни крупнокалиберными пулемётами, ни 23 миллиметровыми зенитными установками. К тому же застать врасплох гвардейцев не удалось: ещё при подходе ко дворцу из ручного гранатомёта один из бронетранспортёров штурмующих был подбит. Михаил Болтунов в своей книге «Альфа» не хотела убивать» пишет: «Бой в самом здании сразу же принял ожесточенный и бескомпромиссный характер. Если из помещений не выходили с поднятыми руками, то выламывались двери, в комнату бросались гранаты. Затем без разбору стреляли из автоматов. «Шилки» (Прим. «Ольвия-пресс» зенитные самоходные установки ЗСУ-23-4) на это время перенесли огонь на другие объекты. БМП покинули площадку перед дворцом и заблокировали единственную дорогу. Все шло как будто по плану, но случилось непредвиденное. При выдвижении подразделений батальона в район боевых действий с построенного через арык мостика свалился один бронетранспортер и перевернулся. Люки оказались закрытыми, и экипаж не мог из него выйти. Командир отделения стал вызывать по радиостанции помощь. Он включился на передачу, безостановочно вызывал своего старшего командира. Этим в самый ответственный момент радиосвязь была парализована. Пришлось командованию батальона использовать другие средства и сигналы. Хорошо еще, что они были предусмотрены заранее. Другая рота и два взвода АГС-17 вели огонь по танковому батальону и не дали его личному составу добраться до танков. Затем они захватили танки и одновременно разоружили личный состав строительного полка. Спецгруппа захватила вооружение зенитного полка, а личный состав взяла в плен. На этом участке руководство боевыми действиями осуществлял подполковник О. Швец. Во дворце офицеры и солдаты личной охраны Х. Амина, его телохранители (около 100-150 чел.) сопротивлялись отчаянно, не сдаваясь в плен. «Шилки» снова перенесли огонь и стали бить по Тадж-Беку и по площадке перед ним (заранее была установка - никому из спецгрупп КГБ и спецназа ГРУ («мусбат») на площадку из дворца не выходить, потому что живым оттуда выпускать не будут). Но не все эту установку выполнили и поплатились за это жизнью. В здании на втором этаже начался пожар. Это оказало сильное моральное воздействие на оборонявшихся. Однако по мере продвижения спецназа ко второму этажу Тадж-Бека стрельба и взрывы усиливались. Солдаты из охраны Амина, принявшие спецназовцев сперва за собственную мятежную часть, услышав русскую речь и мат, сдались им как высшей и справедливой силе. Как потом выяснилось, многие из них прошли обучение в десантной школе в Рязани, где, видимо, и запомнили русский мат на всю жизнь. Позже мне не раз приходилось слышать мнение, что дворец Тадж-Бек брали спецгруппы КГБ, а армейцы только присутствовали при этом. На мой взгляд, это не совсем так. Одни чекисты ничего бы сделать не смогли. Конечно, по уровню личной подготовки спецназовцам трудно было тягаться с профессионалами из КГБ, но именно они обеспечивали успех этой операции». Данная точка зрения полностью совпадает с тем, что сказал в интервью «Ольвии-пресс» Штефан Флорович Кицак.
Как бы там ни было, через 40 минут после начала штурма всё было кончено. Амин в завязавшейся перестрелке был убит. Кроме него погибло ещё около пяти сотен афганцев, включая двух детей Амина и жену вице-премьера Афганистана Шаха Вали. При попытке десантниками блокировать в его же кабинете начальника Генштаба афганской армии Мухаммеда Якуба он был застрелен собственным адьютантом афганцем, который таким образом отомстил Якубу за смерть своих родственников. В плен было взято более 1700 афганцев, которые вскоре были отпущены. Кроме Тадж-Бека спецназовцами и десантниками были взяты Генштаб Вооружённых сил Афганистана, здания «Царандоя» (министерство внутренних дел), центральный узел связи, тюрьма Пули-Чархи, телеграф, почта и телерадиоцентр. Из состава «Грома» и «Зенита» погибло пять человек (трое «зенитовцев» и двое «громовцев»), включая и командира объединённых КГБшных групп полковника Григория Бояринова. «Мусбат» потерял также пятерых бойцов убитыми, а десантники – девятерых. Погиб и советский врач Виктор Кузнеченков. Ранения различной степени тяжести получили 57 участников операции «Шторм 333».
Всего до конца года Советский Союз потерял в Афганистане 86 человек. Все потери, за исключением погибших при проведении «Шторм 333», были не боевыми. Восемь советских воинов погибли при падении со скалы боевой машины пехоты, когда та при вводе войск в Афганистан пыталась разъехаться на горной дороге с афганской автомашиной. В тот же день 25 декабря при посадке на Кабульском аэродроме врезался в скалу военно-транспортный самолёт, на борту которого находилось 58 человек.
Собственно говоря, принимая решение об устранении Хафизулы Амина и ввода в Афганистан войск, советское руководство и не планировало, что Советский Союз будет активно участвовать в гражданской войне. Вводились войска для охраны объектов и коммуникаций. Они этим и занимались поначалу. Более того, у достаточно большой части афганцев сам факт свержения режима Амина и вмешательство «шурави» вызывал поначалу положительные эмоции. Многим казалось, что отстранение от власти человека, на совести которого тысячи загубленных жизней, будет способствовать национальному примирению. Тем более, что первые шаги нового правительства Афганистана вселяли у населения надежду на это. Были возвращены прежним владельцам незаконно конфискованные при Тараки и Амине земли. Из тюрем были выпущены все политзаключённые, включая и тех, кого ни при каких условиях выпускать нельзя было. В частности, из застенков вышел Мулла Маланг, который впоследствии немало крови попортил «шурави» в районе Кандагара. Этот полевой командир ушёл в глухую оппозицию ещё при королевском режиме. Далее он приобретёт репутацию самого жестокого полевого командира, который расстреливал не только пленных, но и собственных проштрафившихся бойцов. Например, промах из гранатомёта при засадах на колонны, однозначно в отрядах Маланга карался смертью…
Противоположенного мнения придерживались за океаном. Советник президента Соединенных Штатов Джимми Картера Збигнев Бжезинский с трудно скрываемой радостью сообщил своему шефу о том, что СССР ввёл войска в Афганистан. Нельзя сказать, что в Москве не осознавали, что вошли в страну со сложной политической ситуацией, с трудно разрешимыми межнациональными проблемами, с межплеменной рознью внутри одной этнической группы, с населением, традиционно игнорировавшим любую власть… В Вашингтоне смотрели куда дальше и приложили всё возможное, чтобы Советский Союз, который ввёл свои войска, как казалось тогда, на месяцок – другой, плотно увяз в афганских делах…
И первые симптомы увязания Советского Союза в Афганистане проявились уже в последний день 1979 года. В расположенном в районе города Тулукан артиллерийском дивизионе афганской армии вспыхнул мятеж, который возглавили проаминовски настроенные офицеры. Понимая, что афганские военные не станут стрелять в своих, афганское руководство предложило «решить» вопрос со взбунтовавшейся частью советским вертолётчикам. 31 декабря вертолёты 181-го Отдельного вертолётного полка эту задачу выполнили, уничтожив все орудия и автомашины части. При штурмовке советскими вертолётчиками расположения артдивизиона с земли по их машинам был открыт пулемётный огонь. При этом стоит заметить, что может быть резонанса данный инцидент и не получил бы, если бы на вертолёты были бы нанесены афганские опознавательные знаки. Но этого в спешке выполнения приказа сделано не было. Новость о расстреле «шурави» афганских артиллеристов быстро начала распространяться в народе. Итогом народного возмущения стало восстание в Кабуле, начавшееся в 20-х числах января…