Есть
такой авиационный термин, обозначающий критическую точку, после которой топлива на обратный путь уже
не хватает. Для Кишинёва таких точек во
взаимоотношениях с Тирасполем было несколько. В 1990 году принятие закона о языках и признание советско-германского договора о
ненападении 1939 года «преступным» породило создание Приднестровской Молдавской
ССР. Но, и после этого можно было бы всё решить в рамках подписания Союзного
договора, который официальный Кишинёв забраковал полностью до единого пункта.
19 июня 1992 года. Трагичнее даты в истории молодой Приднестровской Молдавской Республики не было, и надеемся, не будет. Попытка решить силой молдо-приднестровские противоречия поставило крест на кишинёвских мечтах об унитарном государстве. Все последующие попытки политического, экономического, информационного давления на Приднестровскую Молдавскую Республику лишний раз доказывают, что Молдова точку невозврата прошла уже давно. С каждым разом она только усугубляла ситуацию во взаимоотношениях с Приднестровьем.
Но, судя по всему, в Кишинёве так и не сделали абсолютно никаких выводов. Хотя давно уже должны были бы понять, что унитарного государства быть не может. К тому же этой точки зрения придерживаются и в Москве и в Киеве, да и в западноевропейских столицах и Вашингтоне тоже намекают Кишинёву, что пора бы тому уже идти на уступки. Взять хотя бы слова главы российского МИД Сергея Лаврова сказанные им после обсуждения проблемы молдо-приднестровского урегулирования в Одессе со своим украинским коллегой Константином Грищенко. Сергей Лавров прямо заявил, что унитарное государство в границах бывшей МССР уже невозможно. Ранее во время своего визита в Тирасполь председатель комитета Государственной Думы Российской Федерации по международным связям Константин Косачёв заявил, что Москва примет любой вариант, о котором договорятся Приднестровье и Молдова, за исключением унитарного государства. О поиске «особого политического статуса» для Приднестровья постоянно говорят и западные эмиссары.
Меж тем Молдова уже давно прошла не только точку невозврата к унитарности, но и - федерализации. Всё это время Молдова с одержимостью лётчика-смертника двигалась в одном направлении. От торпедирования плана Козака, до экономической блокады и пресловутого закона «Об особом статусе Левобережных районов Днестра Республики Молдова (Приднестровья)». Стоит сказать, что в данном законодательном акте молдавская сторона своеобразно поняла «особый политический статус» Приднестровья, не оставив от него ровным счётом ничего. Даже при том, что был Меморандум «О нормализации отношений между Республикой Молдова и Приднестровьем» 1997 года, где Тирасполь был волен в ведении внешнеэкономических операций, и должен был пользоваться самой широчайшей автономией в других сферах. Не говоря уже о восьми десятках завизированных руководителями Республики Молдова и Приднестровской Молдавской Республики соглашений о сотрудничестве в различных областях. Но все эти соглашения были забыты в Кишинёве. Ни одно из них сегодня не исполняется. Что же касается плана Козака, то это был последний шанс Кишинёва на создание федеративного государства в границах бывшей Молдавской ССР. Но, также как в 1990-м и в 1992 году он прошёл и эту точку невозврата.
Судя по всему осознания того, что дороги обратно уже нет, к молдавским властям ещё не пришло. Не так давно министр иностранных дел и евроинтеграции Республики Молдова Юрий Лянкэ заявил, что в случае, если Тирасполь не пойдёт на попятную, то стоит ужесточить в отношении его меры экономического воздействия. Но в отношении приднестровских экономических агентов до сих пор не отменены санкции, введённые совместно Кишинёвом и Киевом в марте 2006 года. Тогда попытка экономически задавить Приднестровье вылилась во всенародный референдум, на котором более 97% приднестровцев, принявших в нём участие, подтвердили, что Кишинёв слишком далеко уже «улетел»…
Кстати о Юрии Лянкэ. Его недавние высказывания по поводу того, как следует вести себя Кишиневу в диалоге с Тирасполем, как-то не совсем стыкуются с отказом главы МИДЕИ Республики Молдова ехать на встречу с Сергеем Лавровым и Константином Грищенко.
Молдавская сторона тогда заявила, что, мол, молдо-приднестровское урегулирование лежит вне рамок функций министерства иностранных дел и евроинтеграции. Мол, есть Евгений Карпов - вот это как раз его поле деятельности. Теперь же он даёт советы, как вести себя, в том числе и тому же Карпову, по отношению к приднестровским переговорщикам – давить и запугивать новыми экономическими санкциями.
Казалось бы, 19 лет уже не льётся кровь на приднестровской земле. Но так уж спокойно здесь? За видимым спокойствием нет-нет, да и пробьются тревожные нотки. Постоянно находятся те, не обязательно даже в Молдове, кто стремиться раскачивать стабильность ситуации. Формат миротворческой операции, проводимой ныне в зоне молдо-приднестровского вооружённого конфликта уникален. Впервые в мире в миссии по поддержанию мира привлекались контингенты противоборствующих сторон. Порой в качестве аналога миротворческой операции на Днестре приводят действия миротворцев в зоне грузино-осетинского конфликта. Однако там осетинскую составляющую миротворческих сил представляли не югоосетинские военнослужащие, а контингент из Республики Северная Осетия – Алания. Именно формат миротворческой операции в Приднестровье и стал той самой мишенью, которую на протяжении более чем десятилетия стремятся, как кишинёвские власти, так и их конспонсоры из-за рубежа. Они даже чуть-чуть не добились своего, заставив молдавских миротворцев игнорировать все мероприятия, проводимые в рамках Совместных миротворческих сил. Примечательно, что в то же время аналогичным образом поступали и их грузинские коллеги, фактически самоотлучившись от миротворческой операции в зоне грузино-осетинского конфликта. К чему это привело в августе 2008 года, все прекрасно помнят.
Риторика, которая используется при попытках слома существующей миротворческой миссии на Днестре, колеблется от «формат неэффективен», до «миротворцы с честью выполнили свой долг и могут возвращаться домой». Иногда одни и те же лица сразу гнут обе линии. Например, Сопредседатель Объединённой комиссии от Республики Молдова Иван Солоненко после каждых учений Совместных миротворческих сил любит подчёркивать, какие миротворцы молодцы, как они слаженно выполняют поставленные им задачи и тут же не применёт напомнить, что «их заждались дома матери и жёны». Тот же Иван Солоненко неоднократно в пылу дискуссий на заседаниях Объединённой контрольной комиссии сводил свои сентенции к тому, что миротворческая операция уже не эффективна. Взять хотя бы мартовское демонстративное хлопанье дверьми молдавской делегации на ОКК. Требования отпустить подвергшихся административному аресту, так называемого, «примара села Коржова» и его сподвижника вылилось в обвинения миротворцев в бездействии.
Зачастую молдавская сторона сознательно затягивает решение вопросов в рамках Объединённой контрольной комиссии. Причём здесь стоит отметить, что при желании данные вопросы можно было бы с лёгкостью решить. Но если бы делегации с лёгкостью решали бы возникающие между ними трения, то у кое-кого исчезли бы основания при каждом удобном случае заявлять о «неэффективности» миротворческой операции. Тут же молдавские официальные лица разного ранга вспоминают о мартовском соглашении 2009 года президентов России, Приднестровья и Молдовы. Там ведь чёрным по белому, уверяют представители официального Кишинёва, сказано о замене Совместных миротворческих сил миссией наблюдателей от ОБСЕ.
Да, действительно, сказано, но в контексте окончательного урегулирования конфликта между Тирасполем и Кишинёвом. Это означает определение на консенсуальных условиях политического статуса Приднестровья. На это обстоятельство обращают внимание немногие в молдавских официальных кругах. В настоящее время это невозможно, потому что, во-первых, стороны конфликта стоят на диаметрально противоположенных позициях. А во-вторых, в Кишиневе пока нет того самого официального лица, которое бы могло представлять Республику Молдова на переговорах с Тирасполем по данному вопросу.
Ещё меньшее число кишинёвских политиков вспоминает то, что стороны, согласно всё тому же Московскому соглашёнию трёх президентов, взяли на себя обязательство исключить из своего переговорного арсенала меры любого давления.
Теперь же Юрий Лянкэ прописывает, что разговаривать с Тирасполем необходимо исключительно с позиций силы. Кажется, на сей раз Кишинёв готов пройти последнюю точку невозврата, после которой садиться с его представителями за стол переговоров на любом уровне теряет всякий смысл.
21 июня в Москве должна пройти очередная неформальная встреча в формате «5+2». Многие ожидают от неё определённого перелома в плане официализации встреч политических представителей сторон, посредников и наблюдателей в переговорном процессе. Но, если молдавская делегация будет следовать рекомендациям главы МИДЕИ Республики Молдова, то перелом, действительно возможен, но совершенно не в ту сторону.
И. Викторов