СТАТЬЯ МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РОССИИ С.В.ЛАВРОВА,
«ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ ЕЖЕГОДНИК» 2010 ГОД
Внешняя политика России – вклад в укрепление международной безопасности и стабильности
В 2010 году мы отметили 65-летие создания
Организации Объединенных Наций. По историческим меркам – отрезок небольшой,
однако для международной организации это – солидный возраст. Состоявшаяся в
сентябре в рамках 65-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН общеполитическая
дискуссия, в которой приняли участие более ста глав государств и правительств,
подтвердила, что в мире практически сложился консенсус относительно безусловной
востребованности и, по сути, безальтернативности ООН как центрального
многостороннего форума, обладающего универсальным мандатом и общепризнанной
легитимностью и успешно адаптирующегося к новым задачам и вызовам современного,
динамично меняющегося мира.
Это означает, что «отцы-основатели» ООН смогли правильно выстроить фундамент всемирной организации, заложив в его основу философию совместной работы и принцип коллективных действий по решению ключевых глобальных и региональных проблем. Этот потенциал практически только начал раскрываться по мере высвобождения международного сообщества из прокрустова ложа «холодной войны» с ее идеологическим противостоянием и идеологизированной внешней политикой.
В международной повестке дня все более значительное место занимают общие для всех, трансграничные вызовы и угрозы. Они затрагивают такие сферы, как разоружение и нераспространение, борьба с терроризмом, наркотрафиком и оргпреступностью, урегулирование региональных кризисов, преодоление последствий природных и техногенных катастроф, противодействие климатическим изменениям, обеспечение устойчивого развития, продовольственная безопасность, искоренение нищеты и болезней. Необходимость поиска солидарных ответов на эти вызовы объективно ведет к формированию позитивной, объединительной повестки дня в международных отношениях, основанной на близости национальных интересов. Глобальный финансово-экономический кризис стал мощным катализатором этих процессов, способствуя модернизации всей сложившейся в послевоенный период системы глобального управления.
Оздоровление ситуации в мире согласуется с фундаментальными целями России, заинтересованной в создании благоприятных внешних условий для всестороннего внутреннего развития. На Совещании послов и постоянных представителей Российской Федерации 12 июля 2010 года и в Послании Федеральному Собранию 30 ноября Президент Д.А.Медведев подчеркивал, что главная задача отечественной дипломатии – всемерно содействовать комплексной модернизации страны, диверсификации экономики и ее переводу на инновационную, высокотехнологичную модель развития, добиваться конкретных, понятных гражданам результатов. Разумеется, мы будем решать эту задачу прежде всего в интересах своей страны, но в то же время готовы к самому тесному взаимодействию с нашими европейскими и другими международными партнерами, которым небезразлично, с какой Россией они ведут дела.
Какая Россия нужна миру
В целом, модернизация дает нашей внешней политике и дипломатии внятные, понятные внутри страны и за рубежом цели. Она выводит нас на широкий стратегический простор в международных делах, раздвигая внешнеполитический горизонт страны по всем азимутам, служит позитивным способом утверждения России в ряду ведущих государств мира. Помогает подкрепить делом нашу линию на продвижение позитивной международной повестки дня. При этом мы не отказываемся от фундаментальных принципов нашей внешней политики, таких как прагматизм, многовекторность, открытость, отказ от конфронтации, а лишь перенастраиваем их в соответствии с требованиями времени.
Не будет преувеличением сказать, что реформы Петра Великого – по их замыслу и исполнителям – были общеевропейским проектом. И обновленная Россия была востребована в европейской политике уже тогда. Сен-Симон в своих мемуарах с горечью пишет о неудаче в 1717 году дипломатической миссии Петра I во Францию времен Регентства: по его словам, впоследствии в Париже весьма сожалели, что «так по-дурацки презрели Россию». Сто лет спустя модернизированная Россия смогла предотвратить насильственное объединение Европы под властью наполеоновской Франции и принять участие в создании системы коллективной безопасности в Европе, каковым по своей сути и был «европейский концерт», который обеспечивал мир в Европе до середины века. Он был нарушен Крымской войной, ставшей точкой отсчета в скатывании Европы к катастрофе Первой мировой войны.
По сути, тогда Россия отдала свой долг Европе за ее участие в петровской модернизации страны. После изгнания Наполеона из России российские войска не остановились на границе. Российская элита сознавала свою принадлежность к общим делам Европы. Заграничный поход российской армии был беспрецедентным предприятием не только с точки зрения проведенных сражений, но и логистики, организации и военного планирования. Эта сторона вопроса блестяще описана Домиником Ливеном в его книге «Россия против Наполеона», которая, по мнению журнала «Экономист», служит «уместным напоминанием о глубоких корнях заинтересованности России в европейской безопасности и ее способности продвигать эти интересы с должным тактом, честью, дисциплиной и профессионализмом».
Следует добавить, что свой долг Европе мы отдали и той великой русской культурой XIX века, которая была бы невозможной без европейской прививки Петра. Кстати, именно ее продукты, и прежде всего литература, позволили нам сохранить ту внутреннюю свободу, которая стала решающим фактором эмансипации российского общества после Великой Отечественной войны.
В этом смысл и нынешнего преображения России – вписаться в общий для европейского и мирового развития модернизационный порыв. Как и тогда, это предприятие общеевропейского характера – отсюда идея «Партнерства для модернизации». Именно обновленная в соответствии с требованиями времени Россия нужна Европе и всему остальному миру, имея в виду, не в последнюю очередь, тот потенциал развития, который может стать крупным ресурсом преодоления последствий нынешнего кризиса для наших евроатлантических, азиатских и других партнеров, в том числе по СНГ.
Сегодня речь идет о приведении России в состояние, когда она будет «поставщиком развития» в глобальном масштабе. То есть мы сможем на равных с другими ведущими государствами мира вносить вклад в решение глобальных проблем, прежде всего связанных с развитием и формированием новой парадигмы экономического роста. Особо подчеркну: важны прежде всего не наши ресурсы, а именно способность полноценно участвовать в общих делах человечества. Хотя, разумеется, мы будем вносить вклад в мировое развитие и своими ресурсами, включая энергетические, запасы пресной воды, лесов, земли, пригодные для сельского хозяйства, а также интеллектуальный и творческий потенциал россиян.
Сотрудничество в СНГ как часть мирового развития
Сегодня практически повсюду в мире идут процессы углубления интеграции и сотрудничества на региональном уровне. Фактически, тем самым укрепляется та сеть объединений и экономических союзов, которая должна стать прочным фундаментом полицентричной глобальной архитектуры. Не является исключением и пространство СНГ, где в последнее время сделан ряд важных шагов в направлении более тесной интеграции, сближения экономик.
Прорывное значение имел запуск формирующегося в рамках ЕврАзЭС Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана. Сделан важный шаг и к следующему интеграционному этапу – Единому экономическому пространству «тройки» (ЕЭП) со свободным движением товаров, услуг, капитала и рабочей силы, открытому для присоединения других государств. Пакет международных договоров, составляющих правовую основу ЕЭП, был утвержден в декабре в Москве на уровне глав государств и должен вступить в силу с 1 января 2012 года.
В итоговой Декларации саммита подчеркнуто, что начало функционирования ЕЭП придаст новый импульс развитию более тесной интеграции, сближению экономик государств – участников в целях ускорения социально-экономического прогресса трех стран, благосостояния их народов. Развивая ТС и ЕЭП, страны движутся к созданию Евразийского экономического союза в целях обеспечения гармоничного, взаимодополняющего и взаимовыгодного сотрудничества с другими странами, международными экономическими объединениями с выходом на создание общего экономического пространства.
Государства СНГ укрепляют сотрудничество и на других жизненно важных направлениях. Подтвердилась востребованность ОДКБ как ключевой структуры коллективной безопасности на постсоветском пространстве. Особое значение имела декабрьская сессия Совета коллективной безопасности ОДКБ, которая приняла изменения в базовые документы Организации. Речь идет о качественном повышении эффективности и дееспособности ОДКБ, в том числе в кризисных ситуациях.
Мы хотим, чтобы интегрирование пространства СНГ в мировые процессы способствовало укреплению стабильности, экономической и военно-политической безопасности, повышению жизненного уровня населения наших государств. Участие третьих стран в делах региона – объективная реальность. Важно только не поддаваться искушению противопоставлять страны СНГ друг другу, ставить их перед необходимостью делать ложный выбор между сотрудничеством с Россией и другими партнерами. Для нас это – принципиальный вопрос, в том числе и потому, что мы последовательно выступаем против искусственных разделительных линий, будь то в Европе, Евразии или где-то еще. Такой подход диктуется не только нашей политической философией, но и самим географическим положением России.
В последнее время становится все более очевидным, что попытки реализации на пространстве СНГ искусственных геополитических проектов, не учитывающих специфику региона, его традиции, общее духовное и историческое наследие народов, не срабатывают. Россия будет продолжать последовательно развивать взаимопривилегированные отношения с государствами СНГ, прежде всего с нашими самыми близкими стратегическими партнерами – участниками Таможенного союза и Единого экономического пространства, ЕврАзЭС и ОДКБ.
Думаю, сегодня многие уже осознали, что Россия ведет себя нормально на постсоветском пространстве. Мы утверждаем прагматизм и рыночные принципы во взаимоотношениях со всеми нашими партнерами. Понятно и то, что такие проекты, как Таможенный союз, ЕЭП и Евразийский союз, едва ли дают основания цепляться за тезис о «российском империализме».
Коллективная безопасность – веление времени
Сейчас, как никогда, внешняя политика служит продолжением внутренней. И нулевые годы этого столетия стали ярким примером того, что Россия не составляет исключения. Внутреннее укрепление страны привело к четкому самоопределению во внешней политике. Произошло это на основе потребностей внутреннего развития. Вставшие перед страной задачи, и это крайне важно для правильной оценки сложившейся для России международной ситуации, должны были учитывать внешний контекст, а извне мы получали тогда противоречивые сигналы. Эта двусмысленность еще сохраняется в наших отношениях с США, НАТО, Западом в целом и сейчас, хотя в меньшей мере. Тогда она разрослась до масштабов стратегического недопонимания, своего рода «холодной» конфронтации, хотя для этого не было никаких объективных оснований с точки зрения реальных национальных интересов всех вовлеченных сторон. Просто произошла задержка с их переформулированием в соответствии с требованиями времени.
Многое прояснили события последних лет, в том числе Кавказский кризис августа 2008 года. У всех углубилось осознание своих проблем. Но главное, пришло понимание, что устойчивость собственного развития – основа основ международного позиционирования государств. Более того, все современные вызовы и угрозы имеют общий знаменатель, поскольку так или иначе сводятся к проблемам развития. Трудно не согласиться с Лесли Гелбом (журнал «Форин Аффэрс», ноябрь/декабрь 2010 г.), когда он высказывается за внешнюю политику, «адаптированную к миру, в котором экономические соображения, как правило, перевешивают традиционные военные императивы».
В этом мире не может быть абсолютной безопасности. Погоня за этой химерой в сочетании с отсутствием политической культуры умеренности, как писал в своей «Дипломатии» Г.Киссинджер, побуждала к развязыванию Первой мировой войны кайзеровскую Германию. Идеал однополярного мира как простой, по сути имперской, вертикали глобального управления, вдохновлял и гитлеровский проект «Третьего рейха».
В этом же ряду понимание важности законности в международных отношениях: любой выход за ее рамки грозит самопоражением. Трудно не согласиться в данном отношении с тем, как американский исследователь Питер Бейнарт в книге «Синдром Икаруса» трактует опыт заключения Пакта Бриана-Келлога 1928 года. Собственно, из этой оценки исходит наша инициатива о придании юридической силы принципу неделимости безопасности в Евро-Атлантике в форме Договора о европейской безопасности. Иначе нас ждет продление бесплодного состояния неопределенности в европейских делах последних двадцати лет.
К сожалению, ситуации «ни мира, ни войны» складываются вокруг Ирана и КНДР, что крайне опасно, поскольку в замороженном состоянии они не смогут пребывать долго. Здесь некоторыми упор делается на эскалацию и «балансирование на грани войны», которые – всегда с катастрофическими последствиями, как это было у США в Корее и во Вьетнаме, а у Советского Союза в Афганистане, – должны ликвидировать зияющий разрыв между заведомой нереалистичностью изначального проекта и идейно-политическим императивом действовать с позиции силы.
Глобальный характер современных вызовов и угроз, являющихся общими для всех государств, диктует выбор в пользу консенсусной политики. В числе прочего это значит, что надо раз и навсегда отказаться от опасной эскалационной логики. Международное сообщество не должно быть застрельщиком развития событий по конфронтационному сценарию. Резолюции Совета Безопасности ООН должны стимулировать продвижение к переговорному решению имеющихся проблем, а не превращаться в своего рода конфронтационные заготовки, которые загоняют ситуацию в тупик.
По этой причине при рассмотрении в Совете Безопасности ООН вопроса об инциденте с гибелью южнокорейского корвета «Чхонан» мы настаивали на высоких стандартах доказательной базы. В такого рода вопросах Совет выступает в роли квазисудебной инстанции. Однажды в отсутствие представителя Советского Союза СБ ООН санкционировал военное вмешательство на Корейском полуострове, которое вылилось в прямое силовое противостояние между США и КНР. К этому непосредственно привело пересечение американскими войсками 38-й параллели, как об этом убедительно пишет Питер Бейнарт. Если не остановить эскалацию в ее зародыше, то призрак новой Корейской войны может материализоваться. Последние события с обстрелом территории Южной Кореи, повлекшие за собой человеческие жертвы, заслуживают осуждения и вселяют еще большую озабоченность.
Что касается эскалационной логики, то об этом мудро заметил Марсель Пруст в своем «Утраченном времени»: «точно определить черту, до которой блеф может идти с успехом, не так-то просто; если один заходит слишком далеко, другой тоже начинает наступать, вплоть до того момента, когда обоим отступать уже некуда». Говорил он и о том, что блеф может примешиваться к действительности: что вчера было игрой, сегодня становится реальностью. От таких опасных построений хотелось бы уйти в международных отношениях.
В современных условиях напряженность на Корейском полуострове имела бы куда более широкие и многоплановые последствия, в том числе в свете того, что Джозеф Най назвал «балансом финансового террора» между США и Китаем – аналогичным военно-стратегическому балансу в отношениях между США и Советским Союзом в период «холодной войны». Силовая авантюра против Ирана тоже может спровоцировать «вторую волну» глобального кризиса в условиях, когда, по мнению экспертов, установившееся хрупкое равновесие на рынках и так балансирует на грани.
В обоих случаях было потеряно много времени. Слишком мало выкладывалось на стол слишком поздно, что верно и в ближневосточном мирном процессе. Этот порочный круг необходимо преодолеть. В частности надо понять, что со всеми сторонами все равно придется договариваться. О разрушительных последствиях силового варианта в отношении Ирана позволяет судить опубликованный летом доклад Исследовательской группы Оксфордского университета. О возможности срыва в конфронтационную спираль на Ближнем Востоке предупреждает и Международная кризисная группа.
Сейчас понятно, что силовые конфликты, даже если в них не вовлечены другие ведущие государства мира, в условиях глобализации требуют мобилизации всех ресурсов соответствующей страны – на уровне того, что происходило во Вторую мировую и в «холодную войну». Очевидно, что в наше время общественное мнение и электорат ни одной из стран, включая Америку, к этому не готовы. Главное сейчас – не как воевать за пределами собственных границ, а как не воевать.
Представляются контрпродуктивными любые расчеты на «смену режима», на то, чтобы надавить извне. Вспомним, что Латинская империя после взятия Константинополя крестоносцами в 1204 году продержалась не более пятидесяти лет. Свой опыт как прагматичного, так и связанного с идеологией вмешательства во внутриполитический процесс других стран имели и Советский Союз, и Россия. Например, Ништадтский мир 1721 года закрепил за российской стороной обязательство препятствовать смене конституционного режима в Швеции, что только и сделало возможным само заключение мира. Но это стало одним из факторов, которые питали реваншистские настроения военно-монархических кругов Стокгольма, предел которым был положен только в 1809 году. У нас нет оснований судить иначе о перспективах аналогичной политики в отношении будь то Ирана, Северной Кореи или любой другой страны.
Смена парадигмы международных отношений
Любой век означает фундаментальные перемены в мировом развитии. Необязательно, чтобы новая эпоха совпадала с календарем. Мы знаем, что XIX век начался не первого января 1801 года, а 14 июля 1789 года. Так же и XXI век начался с окончанием «холодной войны» на рубеже 80-х и 90-х годов прошлого века. Как всегда, понимание начала новой эпохи приходит с опозданием. И в данном отношении наше время не составляет исключения.
Либеральный капитализм прошел по кругу за последние 300 лет и уперся в свои изначальные ограничители. Это – составная часть общего для всех модернизационного вызова. Тут не помешал бы совместный анализ. Так, очевидно, что один из факторов кризиса – отсутствие конкурентной среды с развалом Советского Союза. Нужен какой-то стимул извне для развития. Поэтому кризис радикально меняет условия дебатов по ключевым вопросам мирового развития с проекцией в том числе на то, какими должны быть оптимальные модели социально-экономического развития.
Современная дипломатия, по существу, занимается коренными вопросами национальной жизни – от обеспечения безопасности в ее современном, «глобальном» прочтении до вопросов процветания, включая сохранение и создание рабочих мест.
Это, в свою очередь, требует от всех формулирования национальных интересов на основе фактов и современных реалий. Начинать надо не с мифологии, а с концепции конкретных интересов страны в конкретной ситуации. Думаю, тут востребована та же методология, к которой апеллировал Талейран на Венском конгрессе, когда призывал проводить различие между границами Франции, определяемыми ее национальными интересами, и «личными завоеваниями Наполеона». Применительно к США национальные интересы требуется отделить от идеологии неоконсерваторов, определявшей внешнюю политику прежней администрации, но проявляющей неожиданную живучесть в настоящее время.
Если кому-то требовались дополнительные доказательства того, что реально, а что надуманно в национальной и международной повестке дня, то их дают экологическая катастрофа в Мексиканском заливе, беспрецедентные наводнения в Пакистане, пожары в России. Объединяться надо на этой почве. И речь, действительно, идет о стратегических альянсах для защиты вот таких совпадающих интересов стран-участниц.
Сейчас есть все основания говорить о преобладании тенденции к конвенгерции на уровне идей и политики. В повестке дня не унификация, а обеспечение культурно-цивилизационной совместимости. Все это диктует смену парадигмы международных отношений, о чем говорил Президент Д.А.Медведев на Совещании российских послов в июле 2010 года. Прежняя, традиционная парадигма может быть определена как конфронтационно-конфликтная – это и выстраивание противостоящих военно-политических группировок, и «игры с нулевой суммой», и потребность во внешнем противнике, включая демонизацию соответствующих стран. Одним словом, это конфронтация как способ существования, как средство национальной мобилизации и как мотивация экономического и технологического развития. Как показывает опыт, милитаризация экономики неизбежно ведет к милитаризации внешней политики и международных отношений в целом. Этот менталитет надо менять. Новая парадигма должна быть основана на сотрудничестве.
Отрадно, что необходимость гармонизации отношений, стремление к диалогу, установка на снижение конфликтности находят все большее понимание среди ответственных членов мирового сообщества. Мы исходим из необходимости создания своего рода сети взаимовыгодных партнерств, – как на двусторонней, так и на многосторонней основе. Будем и впредь последовательно стремиться к тому, чтобы развязывать проблемные узлы в отношениях с партнерами, добиваться укрепления взаимодействия на базе обеспечения совпадающих интересов, сформулированных в прагматическом, очищенном от идеологии ключе.
Новый Договор о СНВ важен не только сам по себе, но и в системном плане – поскольку призван заложить основу для равноправных российско-американских отношений. Такие отношения существовали в период «холодной войны», но как между противниками. Как оказалось, равноправие и взаимное уважение между друзьями – куда более сложная задача, но и она поддается решению. Тут мы со многими «в одной лодке». Важно и то, что «перезагрузка» в российско-американских делах обеспечивает благоприятный фон для устойчивых отношений между Россией и Европой.
Труд П.Бейнарта, книги ряда других авторитетных авторов (П.Кеннеди, М.Манделбаум, Э.Бацевич) хотелось бы воспринимать как одно из указаний на фундаментальную смену вех во внешней политике США, давно назревшее «заземление» присущего Америке бескрайнего оптимизма. Думаю, что эти публикации говорят об интеллектуальном здоровье великой страны, ее способности к коллективному лидерству в мировых делах с другими ведущими державами, свидетельствует о реальности перемен, происходящих в Америке при нынешней администрации. Наконец, всех нас начинает объединять осознание главного – что мировое развитие не является линейным процессом.
Углубление стратегического партнерства с Евросоюзом – среди приоритетов внешнеполитического курса России. Помимо прочего, это является отражением набирающей силу тенденции к укреплению регионального уровня глобального управления. Являясь крупнейшими геополитическими образованиями на европейском континенте, Россия и ЕС взаимозависимы во многих сферах, связаны общими цивилизационными корнями, культурой, историей и будущим. Повестка нашего взаимодействия многопланова и охватывает самые разные направления. Мы готовы к его наращиванию – разумеется, на основе равноправия и взаимной выгоды.
На состоявшемся в Брюсселе недавнем саммите Россия-ЕС удалось продвинуться по важным направлениям нашего сотрудничества. В частности, официально объявлено об окончании переговоров между Россией и Евросоюзом по вопросам вступления во Всемирную торговую организацию – подписан меморандум о взаимопонимании по условиям присоединения России к ВТО. Приоритетное внимание уделено облегчению визового режима для краткосрочных поездок граждан России и ЕС, намечены ориентиры для последующей комплексной работы на этом направлении, в том числе с учетом проекта соглашения об отмене визовых требований, который был передан нами партнерам из ЕС на саммите в Ростове-на-Дону. Рассмотрен рабочий план мероприятий и проектов по приоритетным направлениям реализации совместной инициативы России и ЕС «Партнерство для модернизации».
Наглядный пример возможного объединения усилий – сотрудничество в кризисном регулировании. На Ростовском саммите мы представили проект соответствующего соглашения. Надеемся, что в столицах Евросоюза внимательно отнесутся к нашим предложениям. Их воплощение в жизнь позволит продвинуться в деле формирования общего пространства России и ЕС в сфере внешней безопасности.
Выработке рекомендаций и скоординированных шагов в этой сфере призван способствовать Комитет Россия-ЕС по вопросам внешней политики и безопасности, инициатива создания которого была выдвинута на состоявшейся в начале июня 2010 года встрече Президента Д.А.Медведева с канцлером ФРГ А.Меркель. Такой механизм был бы весьма полезен не только для концептуальных разработок, но и для согласования совместных шагов в кризисном регулировании и миротворчестве. В июле 2010 г. мы передали партнерам из ЕС проект совместного документа об активизации работы в формате «5+2» по приднестровскому урегулированию. Ждем реакции.
Мы с уважением относимся к тем интересам, которые Евросоюз имеет на пространстве СНГ, и настроены на сотрудничество с ним в деле содействия развитию региона. Как известно, в преамбуле к третьей «дорожной карте» Россия-ЕС зафиксирован принцип взаимодополняемости интеграционных процессов на Востоке и Западе Европы. Это означает, что политика ЕС не должна иметь своей целью «выдавливание» России из региона, а призвана способствовать укреплению экономической и политической стабильности в нашем общем соседстве.
Инициатива «Восточного партнерства» остается для нас недостаточно транспарентной – и с точки зрения процесса принятия решений, да и в плане конкретного насыщения. ЕС не раз обещал предложить нам проекты в рамках «Восточного партнерства», которые представляли бы общий интерес. Мы готовы рассмотреть конкретные предложения.
Перспективной могла бы стать реализация трехсторонних проектов с участием стран Евросоюза, России и наших соседей. Разумеется, Россия должна участвовать в разработке таких проектов с самого начала, а не приглашаться, когда они уже представляют из себя готовый продукт. Это могут быть, к примеру, объекты инфраструктуры и энергетики. Принципиально важно, чтобы эти проекты служили для всех нас объединяющим началом, не разделяли, а «склеивали» общее европейское пространство.
Перед нами – беспрецедентные возможности
Сегодня открывается уникальная возможность перестроить евроатлантическую повестку дня на коллективных, демократических началах, по сути – нагнать время, потерянное после окончания «холодной войны». Важно не упустить момент.
Российская инициатива Договора о европейской безопасности стала катализатором оживленных дискуссий в Евро-Атлантике, дала импульс для «творчества» в том, что касается проектов реформирования общеевропейской архитектуры. Появился ряд идей, созвучных ДЕБ. Президент Франции Н.Саркози предложил новый формат взаимодействия между Евросоюзом и его соседями, включая Россию, Турцию и Балканы. Совместно с Казахстаном Франция также выдвинула инициативу создания «сообщества безопасности» Евро-Атлантики и Евразии. Италия предложила «дорожную карту» со своим видением пути к более справедливому устройству европейской безопасности. Все это говорит в пользу начала предметного разговора о формировании в Евро-Атлантике единого правового пространства равной безопасности для всех.
Идея заключения ДЕБ позволила вывести из «спячки» ОБСЕ, где начался «процесс Корфу», хотя есть немало желающих увести этот процесс в прокрустово ложе стереотипов прошлого века. Тем не менее, впервые за 11 лет удалось провести саммит ОБСЕ, состоявшийся в декабре 2010 года в Астане. Высоко оцениваем вклад Казахстана в его подготовку и проведение. Вместе с тем достаточно очевидно, что это только начало – в целом ОБСЕ пока не смогла выйти на уровень задач, стоящих перед объединяемым этой структурой сообществом 56 государств. Сожалеем, что в Астане не был одобрен план действий, содержащий конкретные шаги по переводу в практическое русло принципов и задач, зафиксированных в Декларации саммита. При этом Россия проявила максимум гибкости и доброй воли, чтобы сделать это возможным. План действий был похоронен двумя-тремя делегациями, которые не смогли подняться до уровня подлинно общеевропейской ответственности. Будем, разумеется, продолжать усилия с целью повышения эффективности ОБСЕ, в первую очередь на приоритетном военно-политическом направлении. Для этого потребуется полноценная институционализация Организации, начиная с принятия ее устава.
Состоявшийся в ноябре в Лиссабоне саммит Совета Россия-НАТО принял важные решения, направленные на выстраивание современного партнерства на основе неделимости безопасности, взаимного доверия, транспарентности и предсказуемости. Теперь от участников евроатлантического диалога зависит, будут ли сформированы полноценные механизмы равноправного сотрудничества, прежде всего в области европейской ПРО. Успех этого проекта помог бы радикально преобразовать весь комплекс отношений в регионе в соответствии с требованиями времени, другими словами – осуществить решительный поворот к созданию неделимого евроатлантического и евразийского сообщества безопасности на пространстве от Ванкувера до Владивостока, в пользу чего все высказались в Астане. Неудача означала бы откат в прошлое, серьезно сократила бы возможности решения общих проблем. Внесенные Президентом России предложения по ПРО нацелены на поиск взаимоприемлемого компромисса. Они – предельно честные. С любой точки зрения – политической или военно-профессиональной – их очень трудно отвергать. Посмотрим, насколько честной будет реакция партнеров из НАТО.
Хотелось бы, чтобы все страны нашего региона сделали правильный и окончательный выбор. Он откладывается в течение уже двадцати лет, прошедших после окончания «холодной войны». Ничто не оправдает нас перед будущими поколениями, если мы не сделаем этого сейчас.
Источник: МИД РФ.