РЕФЕРЕНДУМ 17 СЕНТЯБРЯ 2006: ГОДА: ЗАМЕТКИ ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ
Четыре
года назад, 17 сентября 2006 года
население Приднестровской Молдавской Республики высказалось за независимость
своего государства с последующим свободным присоединением к Российской
Федерации.
Напомним, что тогда из 394861 приднестровцев, включённых в список избирателей, на участки для голосования пришло 310169 человек, то есть 78,6%. В бюллетенях для голосования значились два вопроса: «Поддерживаете ли Вы курс на независимость Приднестровской Молдавской Республики и последующее свободное присоединение Приднестровья к Российской Федерации?» и «Считаете ли Вы возможным отказ от независимости Приднестровской Молдавской Республики с последующим вхождением Приднестровья в состав Республики Молдова?».
В итоге 301332 избирателей, то есть 97,2% из участвовавших приднестровцев в референдуме, проголосовали «за», отвечая на вопрос о независимости Приднестровской Молдавской Республики и последующем свободном присоединении Приднестровья к Российской Федерации. 294253 человека (94,9% жителей Приднестровья, принявших участия в голосовании) посчитали невозможным отказ от независимости ПМР и последующее вхождение Приднестровья в состав Республики Молдова.
Соответственно «против» поддержания курса на независимость Приднестровской Молдавской Республики и последующее свободное присоединение Приднестровья к Российской Федерации высказались 1,9% (5905 человек), а возможный отказ от независимости ПМР с последующим вхождением Приднестровья в состав Республики Молдова поддержали 3,3% избирателей (10308 человек).
Приднестровье более чем убедительно на весь мир заявило, что: а) курс на построение суверенного государства это не прихоть властьпредержащих; б) возврата в Молдову не будет, поскольку этого не желает народ. Поэтому нравиться кому-то или нет то, как проголосовали на референдуме приднестровцы, но считаться всё-таки с этим придётся. Тем более, что 28 февраля того же года по вине Республики Молдова прекратило свою работу постоянное совещание по молдо-приднестровскому урегулированию в формате «5+2».
Напомним, что вскоре того, как молдавская делегация покинула очередное заседание в Тирасполе, 3 марта началась экономическая блокада Приднестровья. Как неоднократно заявляли официальные приднестровские представители, в нынешних условиях невозможно возрождение формата «5+2», ибо, по мнению приднестровской стороны, для этого как минимум необходимо вернуться в первоначальное положение. Status Qvo предполагает в первую очередь снятие экономических санкций, введённых в 2006 году в отношении приднестровского экспорта. К тому же с одной стороны есть результаты референдума 17 сентября 2006 года, а с другой - Закон Республики Молдова «Об основных положениях особого правового статуса населенных пунктов левобережья Днестра (Приднестровья)» от 22 июля 2005 года. 27-28 сентября в австрийской столице должны пройти очередные консультации в формате «5+2». Надежды на то, что в политическом плане, они принесут хоть какой то результат нет ни у кого из участников переговорного процесса. Стороны по-прежнему придерживаются своих позиций. Но здесь стоит учитывать, что с одной стороны это - плод волеизъявления народа, а с другой – группы людей, к Приднестровью не имеющих никакого отношения.
Собственно приднестровский референдум и стал ответом на принятие парламентом Республики Молдова вышеупомянутого закона. Уже в первой его статье молдавские законодатели своеобразно истолковывают цели переговорного процесса между Молдовой и Приднестровьем. Здесь стоит процитировать дословно: «В осуществление политики реинтеграции Республики Молдова, на основании Постановления Парламента Республики Молдова № 117-XVI от 10 июня 2005 года переговорный процесс с Приднестровьем проводится для достижения целей демократизации и демилитаризации Приднестровья». В Тирасполе же всё это время считали, что переговорный процесс ведётся с целью выработки правового статуса Приднестровья. Но молдавские парламентарии этот вопрос «решили» самостоятельно, а приднестровской стороне вкупе с посредниками и наблюдателями указали в каком направлении необходимо вести переговоры.
Демилитаризация, по смыслу данного слова, предполагает не только ликвидацию приднестровских вооружённых сил, но и вывод с территории Приднестровской Молдавской Республики российских войск, включая и миротворцев.
Что же имели ввиду парламентарии Молдовы под «демократизацией» не вполне ясно. Спустя год и почти два месяца приднестровцы растолковали им, что с демократизацией в Приднестровской Молдавской Республике всё нормально, ибо свою судьбу они решили сами, а не посредством депутатов. Также заслуживает внимание и последняя, тринадцатая статья Закона Республики Молдова «Об основных положениях особого правового статуса населенных пунктов левобережья Днестра (Приднестровья)». В ней сказано, что «изменения и дополнения к настоящему закону принимаются тремя пятыми голосов избранных депутатов парламента Республики Молдова». Итак, если согласно первоначальному тексту, «автономно-территориальное образование с особым правовым статусом – Приднестровье» может иметь свои Основной закон (непротиворечащий Конституции Республики Молдова), законодательные и исполнительные органы власти, символику, может самостоятельно заниматься внешнеэкономической деятельностью и так далее, то 61 человек (три пятых от 101 депутата парламента) могут запросто всего этого и лишить. Что ж вполне «демократично»…
Но вернемся к теме референдума 2006 года. Именно, исходя из его итогов, официальные представители Приднестровской Молдавской Республики и ведут диалог с молдавской стороной и консультации с посредниками и наблюдателями в переговорном процессе. Итоги референдума легли в основу и проекта договора между Приднестровской Молдавской Республикой и Республикой Молдова о дружбе и сотрудничестве, переданном в Бендерах в апреле 2007 года Игорем Смирновым Владимиру Воронину, а затем отклонённом последним.
Примечательно, что как только было объявлено о проведении референдума в Приднестровской Молдавской Республике, западные государства как одно объявили о том, что ни при каких обстоятельствах не признают его результаты.
Для сравнения: проведённый за несколько месяцев до этого (21 мая 2006 года) референдум об отделении Черногории, в отличие от приднестровского, дал половинчатый результат. Явка избирателей тогда превысила 86%. По результатам плебисцита за независимость Черногории высказались 55,4% избирателей, принявших участие в голосовании; против— 44,6%.
Мировое сообщество тогда ни капли не смутилось, что, признавая его результаты, оно тем самым игнорирует волю почти половины черногорцев, не пожелавших разрушения союзного государства Сербии и Черногории. Не волновала тогда и потенциальная опасность возникновения на Балканах и ещё одного очага напряжённости. К слову, именно Европейским Союзом в лице его спецпредставителя Мирослава Лайчака была предложена формула, согласно которой ЕС признавал бы независимость Черногории, если за неё проголосуют хотя бы 55% от числа участвовавших в референдуме черногорцев. Если бы европейцы, действительно, желали бы, как утверждал тот же Мирослав Лайчак, содействовать сохранению стабильности в регионе, то могли бы поднять эту планку и повыше. Благо, что всё обошлось…
И если у черногорцев хоть с явкой было всё в порядке, то недавний конституционный референдум в Молдове показал, что молдавскому обществу абсолютно безразлична судьба собственного государства. Согласно данным Центральной избирательной комиссии Республики Молдова, в референдуме приняли участие всего 30,98% избирателей. К слову, в Кишинёве сочли вполне демократичным, чтобы столь важный для страны вопрос - каким образом избирать главу - мог быть решён при пороге явки в 33,33% избирателей. Это, кстати, ещё раз к вопросу о «демократизации».
О двойных и тройных стандартах, господствующих в мире, сказано и пересказано уже многократно. И, тем не менее, заметим, что заявления многих зарубежных политиков о том, что референдум относительно будущего Приднестровья может быть признан лишь в случае, если в голосовании примут участие и жители Молдовы, не выдерживает никакой критики. Ведь, если взять опять же черногорский референдум 2006 года, то население Сербии, включая и проживающих там этнических черногорцев, никто не собирался тогда спрашивать.
Ещё одной отговоркой так называемого мирового сообщества была якобы неспособность властей обеспечить в Приднестровье прозрачное и свободное голосование. При этом наблюдателей официально западные страны не прислали. Логика, если честно, не понятна. Если изначально говориться о том, что будет масса нарушений, то, наверное, необходимо присутствие тех, кто эти нарушения зафиксирует. Более того, присутствие по собственной инициативе на референдуме в Приднестровской Молдавской Республике, в качестве международных наблюдателей, нескольких депутатов Европарламента в Европейском Союзе вообще осталось не замеченным. Всего же за проведением в Приднестровской Молдавской Республике 17 сентября 2006 года следило 174 международных наблюдателя. И никто из них не зафиксировал ни одного маломальского нарушения. Все международные наблюдатели констатировали прозрачность и демократичность проведения голосования.
Но более всего западные демократии шокировали всех уже после того, как были оглашены официальные итоги референдума. В европейских и североамериканских головах не может уложиться, что народ может быть един. Если население проявляет единомыслие, то, по мнению западных политиков, следует искать подвох. Для них, оказывается, более желанны результаты плебисцита, наподобие черногорских. Даже в том случае, если они попахивают гражданской войной. Но зато - победа демократии и плюрализма, по принципу, Pereat mundus, fiat justitia (пусть рухнет мир, но восторжествует правосудие).
А если всё прошло без раздрая в обществе и социально-политических потрясений, то это, по их мнению, не победа демократии, а что ни на есть тоталитаризм. Правда, и здесь с логикой у творцов «new world order» (нового мирового порядка) тоже не всё в порядке. В своём стремлении к глобализации они и впритык замечать не хотят, что есть масса людей на планете, которые ни в какую не хотят становиться глобализованными, говоря проще одинаковыми. И не просто людей, а целые народы и государства не желают сливаться в одинаковую массу общемирового «человейника». Что тогда? А вот тогда у глобализаторов есть в первом случае полицейские дубинки и водомёты, а во втором - «томагавки»…
Но вернёмся к референдуму 17 сентября 2006 года. Ещё одним его итогом стало своеобразное закрепление народом подписанного 23 мая того же года вице-премьером правительства Российской Федерации Александром Жуковым и Президентом Приднестровской Молдавской Республики Игорем Смирнов протокола о взаимодействии во всех сферах. В последующем в рамках «протокола Жуков-Смирнов» в конце 2006 года руководителями пяти российских и стольких же приднестровских министерств был подписан ряд межведомственных соглашений. Во многом эффективности взаимодействия между приднестровскими и российскими органами власти и хозяйствующими субъектами препятствовало различие в законодательных базах двух государств. Одновременно начался процесс гармонизации приднестровского и российского законодательств. Согласно приведённых недавно министром юстиции Приднестровской Молдавской Республики Сергеем Степановым данным, к настоящему времени данную процедуру прошли уже 75 законодательных приднестровских актов. Причём в данном случае речь идёт не о слепом копировании норм российского национального права, а об адаптации их к Конституции Приднестровской Молдавской Республики и местным особенностям. Таким образом, прежде, чем начать претворять в жизнь то, что было предначертано «протоколом Жуков-Смирнов» приднестровское руководство испросило «добро» у своего народа. И оно было получено на референдуме 17 сентября 2006 года.
И. Викторов