МОЛДО-РУМЫНСКИЙ ДОГОВОР О ГРАНИЦЕ В СВЕТЕ ПРИДНЕСТРОВСКОГО УРЕГУЛИРОВАНИЯ
То, чего добивалась Молдова на протяжении двух десятилетий, может произойти уже в скором времени. Румынский президент Траян Бэсеску в минувшее воскресенье заявил о том, что согласен подписать договор о границе с Молдовой, чтобы усилить, как он заявил, доверие к Альянсу за европейскую интеграцию и лишить молдавских коммунистов аргумента о желании Бухареста присоединить к себе РМ. Для всех это заявление стало полной неожиданностью. Еще в пятницу румынское издание «Evenimentul Zilei» со ссылкой на МИД Румынии писало о том, что Бухарест продолжает отказываться юридически утвердить границу с Молдовой. «Документ, к подписанию которого стремится Молдова – «договор о границе» - не будет определять границу между двумя государствами», - цитировало издание слова представителя румынского МИДа. - Не идет речи о «договоре о границе», поскольку документ не определяет границу, а является техническим инструментом, содержащим положения, относящиеся к таким вопросам, как обозначение и обслуживание границы или порядок использования приграничных вод». Поводом же для этого заявления послужило высказывание вице-министра иностранных дел РМ Андрея Попова о том, что межгосударственное соглашение о границе «должно обладать тем же юридическим статусом и названием, что и Договор о границе между Румынией и Украиной, заключенный в 2003 году». Все говорило о том, что Бухарест не собирается ни сейчас, ни в обозримом будущем подписывать с Кишиневом данный договор. Так что заявление Бэсеку можно назвать громом среди ясного неба, тем более, если вспомнить все перипетии, связанные с молдо-румынским договором о границе.
Вопрос
о границе между Румынией и Молдовой, по сути, встал сразу же после развала
Советского Союза и образования независимого молдавского государства. Первые же
попытки Кишинева подписать договор, который бы разграничивал территорию двух
государств, натолкнулось на не скрываемое неприятие этой идеи Бухарестом. Отказ
от подписания данного договора за прошедшие 20 лет мотивировался разными
причинами. И тем, что Молдова является бывшей республикой СССР, с которым
Румыния с 1961 года имела подобный договор о границе и, следовательно, уже
существует договор о границах, который нет смысла пересматривать. В 2008 году
посол Румынии в РМ Филипп Теодореску и вовсе поставил под сомнение законность
территориальных границ между Румынией и Молдовой, заявив о том, что «мирный
договор 1947 года, устанавливающий границы Румынии, является исторической
фальсификацией и был подписан по той причине, что Румыния была побежденной и
оккупированной страной. Парижский мирный договор более не имеет юридической
силы, и к нему нельзя больше апеллировать с целью юридического закрепления
границы между Румынией и Молдавией, которая с советских времен проходит по реке
Прут». В 2009 году президент Румынии Траян Бэсеску озвучил еще один повод,
из-за которого Бухарест не намерен подписывать договор, заявив о том, что
нынешняя граница – результат пакта Молотова-Риббентропа, который и Румыния, и
Молдова признали незаконным. «Кто может себе представить, чтобы глава
румынского государства подписывал договор, в котором закрепляется пакт
Риббентропа-Молотова? – вопрошал Бэсеску. - Только те, кто не понимает, что
означает ответственность главы румынского государства. После 1990 года Румыния
подписала соглашение о признании границы бывшего Советского Союза. Республика
Молдова – наследница этой границы, поэтому я считаю бесполезным подписывать
договор о границе, который бы сделал из главы румынского государства партнера
Риббентропа и Молотова». В январе нынешнего года во время визита в Кишинев
румынский президент и вовсе заявил о том, что Бухарест никогда не подпишет с
Молдовой договор о границе. «Румыния никогда не подпишет документ, который
устанавливал бы границу с Молдовой, - заявил Бэсеску. - Румыния признает
границы Молдовы, унаследованные после распада Советского Союза, но готова
подписать с Кишиневом только соглашение о пограничном контроле, чтобы привести
порядок переход молдавско-румынской границы в соответствие с европейскими
стандартами».
Исходя из этих заявлений, видно, что основной причиной отказа официального Бухареста подписывать с Кишиневом договор о границе заключался в том, что Румыния не признавала факта отделения Бессарабии и считала территорию современной Молдовы частью Румынии. Правда, при этом, румынские политики умалчивали те факты, о которых им помнить было неудобно. Например, о том, что по Бухарестскому договору 1812 года Бессарабия была присоединена к России. Кстати, тогда государства «Румыния» и вовсе не существовало на политической карте мира. Чуть позже, 1829 году, согласно Адрианопольскому договору к России отошла и дельта Дуная. Что же касается Парижской мирной конференции 1947 года, о которой говорит Теодореску, то тогда Советский Союз и Румыния подписали мирный договор, в котором шла речь о взаимном признании советско-румынской границы установленной соглашением 28 июня 1940 года, закрепившим за СССР Бессарабию и Северную Буковину. Этот договор стал закономерным закреплением того факта, что Бесарабия, которая после освобождения от турецкого ига на протяжении столетия являлась частью Российской империи, была незаконно оккупирована Румынией в декабре 1917. Именно тогда молдавский парламент под давлением Бухареста принял решение о необходимости ввода румынских войск на территорию Бессарабии, хотя с этим решением было несогласно подавляющее большинство молдавского населения. Тем не менее, оно было принято, и Бессарабию оккупировали румынские войска. При этом нужно помнить, что захват Бессарабии сопровождался кровопролитными боями между румынской армией и населением, примкнувшим к Красной Армии. В феврале 1918 года румынские части были разбиты, после чего Бухарест вынужден был подписать Совместный протокол о ликвидации советско-румынского конфликта. Однако положение на юге Украины вынудило Красную Армию покинуть Бессарабию, и Румыния не выполнила своих обязательств, взяв курс на насильственное присоединение левобережья Прута. В ноябре 1918 года Румыния полностью взяла под свой контроль нынешнюю территорию Молдовы.
23
года оккупации Бессарабии сегодня используются Румынией для претензий на эту
территорию, как на свою собственность, хотя, по сути, никаких прав на
территориальные притязания у Бухареста нет. Тем более что в 1975 году Румыния
подписала Хельсинкские соглашения об установлении принципа нерушимости
послевоенных границ. Так что, по сути, отказ подписывать с Молдовой договор о
границе – являлось все эти годы ничем иным, как открытыми территориальными
притязаниями на земли, входящие в состав современного молдавского государства.
И, что немаловажно, не всегда молдавские власти относились к этим притязаниям
негативно. Можно вспомнить времена правления Мирчи Снегура, когда идея
объединения двух берегов Прута всячески поддерживалась политической верхушкой
Молдовы, да и сегодняшние молдавские власти в большинстве своем весьма
благосклонно относятся к идеям унионизма. По этому поводу неоднократно
высказывался нынешний временно исполняющий обязанности главы молдавского
государства Михай Гимпу, заявляя о том, что он является ярым сторонником
«унире» и выступает за объединение румынского народа, живущего на разных
берегах Прута. Кроме либералов за объединение с Румынией ратуют и многие члены
Либерально-демократической партии и Альянса «Наша Молдова», которые входят в
правящую коалицию. Причем, за минувший год ими были сделаны достаточно
серьезные шаги, направленные на сближение двух стран. Это и отмена визового
режима между РМ и Румынией, введенного коммунистами в 2009 году после
апрельских событий в Кишиневе, это и демонтаж колючей проволоки вдоль границ
двух государств, это и подписание договора о малом пограничном трафике,
облегчающего передвижение граждан Молдовы, проживающих в 50-километровой полосе
вдоль границы с Румынией, но самое главное – это возврат к дружественным
отношениям между Кишиневом и Бухарестом, которые были окончательно похоронены
при Воронине.
Казалось бы, после столь тесного сближения последует следующий шаг, и обе страны приложат максимум усилий для объединения. Но этого не произошло. В феврале нынешнего года неожиданно для всех и.о. молдавского президента Михай Гимпу вдруг разразился не свойственными ему откровениями. «Когда мы говорим о румынском языке как таковом, не нужно это понимать таким образом, что Молдова объединится с Румынией. Это блеф. – заявил он. - Никогда не будет объединения с Румынией! Во время последнего визита Бэсеску стало ясно, что мы никогда не будем в составе Румынии. Молдова - независимое государство. Эту спекуляцию об объединении с Румыниейнужно положить куда-то подальше в погреб. Сегодня нужно заниматься экономикой. И ставить точки над этими спекуляциями на национальной почве». Впрочем, уже в марте Гимпу не был столь категоричен, заявив в интервью «Радио Свобода», что программа правящей коалиции не предусматривает объединения, тем не менее, он отметил, что «есть проблемы, которые решают время и общество. Если придут люди и захотят этого объединения, то их не остановить ни Гимпу, ни Воронину, ни Путину и ни Клинтону».
И вот теперь появляется, скажем прямо, весьма неожиданное заявление Бэсеску о том, что Румыния в ближайшее время может подписать договор о границе, тем самым окончательно признавая молдавскую государственность и ее право на самостоятельность. В связи с этим возникает закономерный вопрос: только ли дело в том, что румынский президент хочет помочь Альянсу за европейскую интеграцию сохранить власть в стране, или мотивы этого заявления лежат куда глубже?
На
прошлой неделе с официальным визитом в Бухаресте побывала немецкий канцлер
Ангела Меркель, которая заявила о необходимости подписания договора о границе
между Румынией и Молдовой. А уже в
понедельник во французском Довиле начался саммит лидеров Германии, России и
Франции, на котором будет обсуждаться предложения России об общеевропейской
безопасности. Два эти события имеют прямую связь, ибо первым условием, которое
выдвинула Германия в ответ на российские инициативы, было разрешение
молдо-приднестровского конфликта. Как считает директор программы
«Россия–Евразия» Германского совета по внешней политике Александр Рар: «В ответ
на инициативу российского лидера заключить новый Договор о европейской
безопасности немцы фактически ответили Москве за Европу: «Давайте решим вопрос
с выводом российских войск из Приднестровья, из-за чего не функционирует
Договор об обычных вооруженных силах в Европе и нет доверия в Черноморском
регионе, а уж потом будем договариваться об общей архитектуре безопасности».
При этом в Германии отдают отчет в том, что ни о каком объединении Молдовы и
Приднестровья, а также выводе из региона российских войск не может быть и речи
до тех пор, пока в Тирасполе уверены, что рано или поздно Румыния и Молдова
объединятся, и если к тому времени Приднестровье окажется в составе РМ, то
объединятся вместе с ним, и никто у жителей левобережья Днестра спрашивать не
будет, хотят они этого или нет. Именно угроза слияния Румынии и Молдовы стали два
десятилетия назад одним из главных поводов для создания независимого
приднестровского государства. Следовательно, по мнению Германии, нужно
заставить приднестровцев, но, главное, Россию, поверить в то, что объединения
берегов Прута не произойдет.
И вот уже ярый унионист Михай Гимпу, забыв прошлые свои лозунги о разделенном румынском народе, твердит, что объединения с Румынией не будет, что это чистейшей воды блеф, а румынский президент делает сенсационное заявление о том, что готов подписать договор о границе. Правда сроки он указать все-таки забыл. В свою очередь Германия, а вместе с ней и весь Евросоюз получают дополнительный рычаг давления на Россию, которая крайне негативно относится к объединению Румынии и Молдовы, и уж тем более, если в составе последней будет находиться Приднестровье. А раз нет угрозы «унире», значит, нет и веских оснований для того, чтобы Россия и дальше поддерживала, пусть и негласно, независимый статус ПМР, похоже, считают в Германии.
То, что неожиданное решение румынского президента является одним из элементов торга Европы с Россией, вряд ли приходится сомневаться. ЕС хочет добиться от Москвы уступок на одном из ее стратегических направлений. Нет сомнения в том, что после этого России будут выдвинуты все новые и новые требования, зато нет никаких гарантий, что Европа и в самом деле согласится на предложенный Дмитрием Медведевым план новой архитектуры безопасности в Европе. Об этом сегодня предупреждают многие российские аналитики, напоминая историю с нератифицированным Западом ДОВСЕ.
А. Галин