ОЛЬВИЯ-ПРЕСС

ПРИДНЕСТРОВЬЕ В КОНТЕКСТЕ  ЕВРАЗИЙСКОГО ГЕОПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА

Евразийство как  общественно-политическое течение зародилось в 20-е годы прошлого века. По мнению его идейных вдохновителей, по большей части русских эмигрантов, которые рассматривали русскую культуру  как «неевропейский феномен», России присущи черты, как западной, так и восточной культуры, не относится она при этом ни к Западу, ни к Востоку.  С другой стороны, евразийская сообщность народов (Российская Империя, СССР) рассматривалась как  барьер на пути  устремлений на Восток  западных держав.  Современное евразийство (неоевразийство)  главной своей целью ставит восстановление  Российской Империи (Союза ССР – кому как нравится) как единого геополитического пространства. При этом  на современном этапе идёт  противодействие информационной и культурной экспансии англосаксонской цивилизации. С точки зрения геополитики как науки, противостояние континентальной России   (Советского Союза) с антлантистскими державами (ранее Великобританией, ныне США)  было всегда,  даже во времена, когда ещё  не существовало самого термина «геополитика». Оно  неизбежно, и не зависит от политического режима. 

По мнению Александра Дугина, одного из идеологов неоевразийства, недавно посетившего Приднестровскую Молдавскую Республику, в этом извечном противостоянии на современном этапе атлантисты подобрались к третьей  «линии обороны» России. Попытка Запада использовать сепаратистские настроения внутри самой России и было геополитическим сражением на третьей «линии обороны». Что же касается двух других «геополитических линий фронта», то прежним союзным и российским руководством они были сданы.   Первая «линия обороны» – страны Организации Варшавского Договора, в результате распада данного военно-политического блока и присоединения всех бывших советских союзников по ОВД к Брюссельскому пакту, Россией сдана полностью. Вторая – бывшие советские республики, частично. Точнее, как сказал на пресс-конференции в Тирасполе Александр Дугин, России кое-где удалось  снова закрепиться на «второй линии обороны». И Приднестровье рассматривается российским учёным-геополитиком как один из тех опорных пунктов на второй «линии обороны», где Россия смогла укрепиться.  Кроме Приднестровья, Александр Дугин в качестве таковых назвал Южную Осетию и Абхазию.

Именно август прошлого года российский политолог назвал начальным периодом  восстановления второй «линии обороны». Хотя от себя отметим, что создание Организации Договора о Коллективной Безопасности было первой попыткой России «окопаться» на данном «рубеже».  Примечательно, что первоначально в ОДКБ входили Грузия и Азербайджан, однако в 1999 году они наряду с Узбекистаном отказались продлить своё членство в данном военном союзе. Создавался ГУУАМ, хотя и не носивший военного  характера (из-за конституционно закрепленной внеблоковости Молдовы), но это был не столько экономический, сколь политический союз, завязанный на «углеводородах» и «нелюбви» к России. А, следовательно, впоследствии он запросто мог после отказа Молдовы от нейтрального статуса, превратиться  в антироссийский военно-политический блок.  Тем более, что заявления глав ГУАМовских государств о координации сил в борьбе с сепаратизмом, а также о создании «миротворческих сил ГУАМа», выходили далеко за рамки целей и задач, прописанных в основополагающих документах союза.  Правда, со временем из названия союза исчезла одна  «У» - Узбекистан, покинул ряды ГУУАМа. Более того,  в 2006 году это государство восстановило своё членство в ОДКБ. Ныне ОДКБ объединяет (за исключением Туркменистана) все бывшие советские среднеазиатские республики, Россию, Белоруссию и Армению.  В том же 1992 году Россия ввела своих миротворцев в Приднестровье и Южную Осетию. В Абхазию коллективные миротворческие силы СНГ (фактически одной России)  были введены в 1994 году. В прошлом году с признанием Российской Федерацией, а следом за ней и ещё несколькими государствами, независимости Южной Осетии и Абхазии, стал пиком этого процесса, который,  по мнению Александра Дугина, обязан продолжиться.

И он продолжается, но несколько в иной плоскости. 4 февраля 2009 года в Москве лидеры стран-членов ОДКБ одобрили создание Коллективных сил оперативного реагирования. Согласно подписанному документу, Коллективные силы оперативного реагирования будут использоваться для отражения военной агрессии, проведения специальных операций по борьбе с международным терроризмом и экстремизмом, транснациональной организованной преступностью, наркотрафиком, а также для ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций.  А спустя два месяца, 3 апреля представитель секретариата ОДКБ заявил, что Иран в перспективе может получить статус страны-наблюдателя в ОДКБ.

К слову, сторонником  усиления Россией блоковой  политики является и ещё один российский политолог, побывавший в эти дни в Приднестровье, Сергей Марков. Согласно его точки зрения, восстановление единого геополитического пространства возможно и без возрождения империи. По мнению Сергея Маркова,  образцом может являться нынешний Евросоюз. Идея создания Евросоюза возникла тоже на экономической основе. Сперва, в 1957 году,  напомним,  было создано ЕЭС (Европейское Экономическое Сообщество), которое у нас в Союзе, за глаза, называли «Общим рынком». То есть объединённая экономически Европа, объединилась затем и политически.

«Я не против флагов, гимнов и гербов. Пускай будут», - отметил на пресс-конференции в Тирасполе Сергей Марков. Заметим, что первые шаги к Евразийскому Союзу уже сделаны. Создано ЕвразЭС – Евразийское экономическое сообщество, объединяющее Россию, Белоруссию, Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан и Таджикистан, то есть практически та же ОДКБ, но только без Армении, которая пока что имеет статус наблюдателя при ЕвразЭС.  Характерно, что вместе с ней данный статус получили и  два «ГУАМовца» - Украина и Молдова. 

Многие российские политологи, комментируя, разный подход России к  Южной Осетии и Абхазии с одной стороны и к Приднестровью с другой, обычно приводят два довода. Первый, в тех или иных вариациях,  состоит  в том, что признание Южной Осетии и Абхазии стало ответом на грузинскую агрессию. Второй - отсутствие общей границы с Приднестровьем. Чаще кулуарно, реже открыто высказывается ещё один довод. Мол, Грузия для России была окончательно потеряна не только как   потенциальный союзник, а даже как государство, относящееся к категории «поддерживаем добрососедские отношения». С Молдовой Воронина, даже  с её ёрзаньем на двух стульях, Россия ещё могла говорить. Более того, кое-кто даже в России периодические антироссийские выпады теперь уже бывшего молдавского президента опрометчиво считал проведением «независимой политики». Говорить о независимости политики Грузии и Молдовы, и некоторых других стран – значит считать, что у власти в этих странах находится потенциальная клиентура психиатра, ибо многие поступки официальных Кишинёва и Тбилиси вредят, в первую очередь, им же самим. Многое ли выиграла Молдова, отказавшись, например,  от подписания козаковского плана создания общего государства? Федерация – это предел того, о чём вообще могут мечтать в Кишинёве по отношению к Приднестровью. Кажется, только Владимир Воронин как человек, нанесший тогда неоспоримый вред своему государству, не может признать того факта, что сделал это под нажимом Соединённых Штатов.  Примечательно, что из всех, кто, так или иначе, причастен к приднестровскому вопросу, только США и были заинтересованы в подобном финале Меморандума Козака. С одной стороны, необходимо было во что бы то ни стало отвратить Молдову от России, а с другой – поддержать тление очага напряжённости на границах укрепляющегося Евросоюза. Грузия же в августе 2008 года перешла всяческие пределы даже для страны, открыто враждебной России. Однако, как утверждает Александр Дугин, Россия, даже начав вооружённые действия против грузинских агрессоров, тем не менее, в то время ещё поддерживала тезис о территориальной целостности Грузии. Окончательно она отказалась от него спустя почти две недели после того, как территория Южной Осетии  была освобождена от грузинских войск. По мнению Александра Дугина, признание территориальной целостности Молдовы вообще Кремль ни к чему не обязывает, тем более в том случае, если в Молдове всё-таки победят откровенные «евроинтеграторы». Полную или частичную потерю Молдовой суверенитета считает одним из факторов, которые могут привести Приднестровье к дипломатическому признанию, и Сергей Марков. Насчёт полной потери независимости Молдовы - всё понятно: кишинёвская политэлита вместе со всей страной тонет в крепких румынских объятиях. Под частичной потерей суверенитета Сергей Марков понимает вхождение Молдовы в евроструктуры, когда внутренняя и внешняя политика молдавского государства, которое и без того никогда не отличалось самостоятельностью, будет подчинена интересам  конгломерата европейских государств.  Если учитывать, что действия молдавских «евроинтеграторов» всех мастей - от играющих в друзей России, наподобие Владимира Воронина, до махровых «румыноидов» - крайне редко сочетаются с государственными интересами, у Приднестровской Молдавской Республики есть неплохие шансы на более решительную позицию России по отношению к Приднестровью.