ОЛЬВИЯ-ПРЕСС

МИРОТВОРЧЕСКАЯ ОПЕРАЦИЯ НА ДНЕСТРЕ -   ЭФФЕКТИВНОСТЬ В УНИКАЛЬНОСТИ

            21 июля этого года исполнилось 17 лет с того дня, как в Москве было подписано Соглашение о принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта между Молдовой и Приднестровьем. В регионе началась миротворческая операция, которая, практически не претерпев изменений, продолжается по сей день. В настоящее время это единственная миротворческая операция, к которой привлечены воинские контингенты конфликтовавших сторон. До августа прошлого года в мире проводилось две подобных операции.

24 июня 1992 года, за месяц до подписания Московского соглашения, в Дагомысе состоялись четырехсторонние переговоры между Россией, Грузией, Северной и Южной Осетией по урегулированию грузино-осетинского конфликта 1990-1992 гг. Результатом этих переговоров стало соответствующее соглашение.

Так же, как и в зоне молдо-приднестровского конфликта, боевые действия не прекратились сразу же после подписания Дагомысского соглашения. Только после того, как 15 июля из Тулы в зону боевых действий был введен воздушно-десантный полк Вооружённых сил Российской Федерации, грузинская сторона прекратила обстрел города Цхинвал и населённых пунктов Знаурского района.

На основании Соглашения «О принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта» в зону конфликта были введены миротворческие силы в составе трёх мотострелковых батальонов от России, Грузии и Северной Осетии. За прекращением огня, так же, как и в зоне молдо-приднестровского конфликта, наблюдала Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Стоит обратить внимание на то, что в зону осетино-грузинского конфликта были введены именно североосетинские (т.е. по сути российские) миротворцы.  Этот нюанс, даже при том обстоятельстве, что население Южной Осетии никогда не признавало раздел осетинского народа и считало североосетинских миротворцев своими, даёт полное право  считать миротворческую операцию в Приднестровье действительно уникальной в мире.

            Безусловно, мирогарантийную операцию, при которой безопасность и стабильность в регионе поддерживается самими сторонами конфликта, можно назвать достаточно смелым экспериментом. Но он полностью оправдал себя.

Представьте, если бы на месте российских, молдавских и приднестровских военных оказались бы миротворцы из других стран, даже не имеющих своих интересов в данном регионе (хотя боснийский и косовский опыт показывает, что вряд ли представители незаинтересованных держав возглавили бы миротворческую операцию). Изначально это была бы операция не по поддержанию мира, а по принуждению к миру одной из сторон – приднестровской. То есть ООНовские войска изначально бы стали на сторону Республики Молдова.

Очевидно, на чьей стороне были бы симпатии миротворцев, даже представляющих страны, не имеющие никаких интересов в Приднестровье. Это всё равно, что задаться вопросом, насколько беспристрастен во внутрибоснийских разборках миротворец из Бангладеш – мусульманин по вероисповеданию…

            Несмотря на то, что ПМР и не фигурировала в качестве подписанта Московского соглашения, тем не менее российская дипломатия, предлагая молдавской стороне именно такой формат миротворческой операции, недвусмысленно давала понять державам, желавшим бы потянуть «одеяло миротворчества» на себя, что договариваться о будущем статусе Приднестровья будут сами стороны конфликта. И никто другой. Этой принципиальной позиции Российская Федерация ни разу не изменила за все 17 прошедших лет.

Предоставляя инициативу Молдове и Приднестровью, Россия в последующий период пошла еще дальше. Выполнив главную задачу операции по разведению  конфликтующих сторон, она тут же приступила к активному сокращению своего миротворческого контингента. Сначала были выведены российские десантники-миротворцы со всей своей бронетехникой. Через несколько лет были разобраны, упакованы в контейнеры и отправлены в Россию винтокрылые машины вертолётной эскадрильи. Если сегодня сопоставлять численность российских миротворцев в зоне молдо-приднестровского конфликта с миротворческими контингентами Молдовы и Приднестровья, можно прийти к выводу, что участие России в поддержании мира в регионе стало символическим. Судите сами. Согласно Московскому соглашению максимальное число  миротворцев было определено следующим образом: Россия имела право держать в зоне безопасности до трёх тысяч военнослужащих, а Молдова и Приднестровье -  по тысяче. Затем, в 1998 году, было подписано Одесское соглашение, согласно которому  Украина, наравне с Россией и ОБСЕ, становилась гарантом переговорного процесса по молдо-приднестровскому урегулированию, а также имела право ввести в Приднестровье свой миротворческий контингент. Тем же соглашением сокращалось количество миротворческих постов и численность контингентов. Украина своих миротворцев, правда так и не ввела, ограничившись группой военных наблюдателей. Приднестровский и молдавский миротворческие контингенты, согласно Одесским соглашениям, сокращались до пятисот человек каждый.

В этих максимально оговоренных  пределах стороны конфликта поддерживают свои контингенты до настоящего времени. Что же касается России, то её МС-контингент сегодня не превышает четырёхсот военнослужащих – то есть он по численности меньше, чем молдавский и приднестровский по отдельности. Хотя Одесскими соглашениями максимальное число российских «голубых касок» в Приднестровье было определено в 2700 человек.

            Но участие России в мирогарантийной операции на берегах Днестра кажется символическим только на первый взгляд. На самом деле всё обстоит далеко не столь символично. Согласно Московскому соглашению, единственным органом, координирующим миротворческую операцию в Приднестровье, является Объединённая контрольная комиссия (ОКК), возглавляемая тремя сопредседателями – от России, Приднестровья и Молдовы. Именно ей подчиняется Объединённое военное командование (ОВК) Совместных миротворческих сил, в состав которого входят командующие российским, молдавским и приднестровским миротворческими  контингентами, а также руководитель группы военных наблюдателей от Украины. И в ОКК, и в ОВК все решения принимаются консенсуально. В документах, принятых Объединённой контрольной комиссией, содержится ещё ряд, выражаясь дипломатическим языком, сдержек и противовесов, не позволяющих сторонам впадать в «самодеятельность».

            Казалось бы, при подобном положении вещей должны быть удовлетворены все стороны. Однако представители Республики Молдова не однократно заявляли, что нынешний формат миротворческой операции изжил себя. Раздавались даже призывы денонсировать соглашение о прекращении огня от 21 июля 1992 года. Причём эти предложения исходили не от политических маргиналов, а от депутатов молдавского парламента. Не знаем, представляли ли «горячие головы» из числа парламентариев, какие  юридические последствия  несёт  денонсация соглашения о перемирии (по всем канонам Московское соглашение как раз является таковым), но факт остаётся фактом. Благо, что тогдашний спикер молдавского парламента Мариан Лупу сумел всё-таки убедить своих коллег по депутатскому корпусу в неразумности, мягко говоря,  подобных действий.

Тем не менее разговоры в молдавских политических кругах об интернационализации миротворческой операции не прекратились и до сих пор.  В Молдове, кто открыто, а кто не столь явно, но по-прежнему грезит об ООНовских «голубых касках».

            Не хотелось бы наводить тень на Организацию Объединённых Наций, но всё-таки стоит заметить, что ни одна из операций по принуждению к миру и по поддержанию мира, проводимых за все годы ООНовскими силами, не достигла того эффекта, который обеспечила выпавшая из общих норм мирогарантийная операция в Приднестровье. Исключение, пожалуй, составляют гуманитарные миссии, но и среди них были провальные. Например, максимум, что удалось ООН на Кипре – это перегородить его посредине колючей проволокой.

Вряд ли молдавская сторона не знакома с кипрским опытом, но, тем не менее, нет-нет, а раздаются упреки в сторону Приднестровья о неоправданном ограничении свободы передвижения. Однако миграционные, таможенные и пограничные  посты, согласитесь, не стоит равнять с двумя рядами «колючки» и сторожевыми вышками по обе стороны от неё.

Можно еще вспомнить пресловутую 37-ю параллель, разделившую  КНДР и Республику Корея. Сегодня, пожалуй, ни у кого не повернется язык назвать операцией ООН войну в Корее. А ведь корейские события были именно операцией под флагом ООН. И участвовали в ней не только американцы и британцы, но и военнослужащие ещё двух десятков государств, включая солдат … из социалистической Югославии.  В данном случае силы ООН не стремились даже принудить к миру одну из сторон конфликта.  Задача перед многонациональными силами была гораздо проще -  уничтожить одну из Корей, как государство.  Приводить примеры можно и далее…

            Мы уже проводили аналогии с миротворческой операцией в Южной Осетии. Схожесть заключается не только в представительстве стран, обеспечивавших до августа прошлого года мир в зоне осетино-грузинского конфликта и поддерживающих его в Приднестровье, но и в попытках разрушения обеих мирогарантийных операций. Правда, то, что удалось претворить в жизнь на Кавказ, не удалось в нашем регионе.

Не надо обладать сверхъестественными способностями к анализу, чтобы на определенном этапе увидеть зеркальность действий грузинской и молдавской сторон. Грузия с 2005 года в одностороннем порядке вывела свой миротворческий контингент в зоне осетино-грузинского конфликта из подчинения Смешанной контрольной комиссии. Аналогичные действия, причём в то же самое время, предпринял и Кишинев. Молдавскими миротворцами игнорировались все совместные мероприятия. Дошло даже до того, что тогдашний командующий миротворческим контингентом Республики Молдова полковник Виктор Мокринский под предлогом, что не позволит «кому-то командовать своими солдатами», запретил молдавским миротворцам участвовать в совместных разводах при заступлении на пост.

Надеемся, не стоит говорить о том, что действия, направленные на постепенное разрушение миротворческих операций в Южной Осетии и Приднестровье, не были молдавско-грузинской инициативой. Кому это выгодно? Ответ лежит на поверхности.  Это было выгодно тем, кто в начале 90-х  годов был очень занят балканским и ближневосточным направлениями (а следовательно, «опоздал» в Приднестровье и Южной Осетии), и кто в августе 2008 года, не стесняясь, поддержал агрессора…

            В прошлом году  молдавские миротворцы вернулись на покинутые ими в 2005 году посты. В феврале нынешнего года возобновилась практика проведения мероприятий по проверке боеготовности Совместных миротворческих сил, проще говоря, - учений. В общем, молдавские миротворцы снова стали полноценными участниками миротворческой операции. Надеемся, что так будет и впредь…