ОЛЬВИЯ-ПРЕСС
О МИФАХ И ЛЕГЕНДАХ «ПРОРУМЫНСКОЙ» ИСТОРИОГРАФИИ НА ПУТИ СБЛИЖЕНИЯ ДВУХ БЕРЕГОВ
Обычно, когда люди мало знакомые с характером приднестровского конфликта говорят о противостоянии двух берегов, разговор этот протекает исключительно в политико-экономической плоскости. При таком упрощенном подходе проблема не только перестает быть многогранной, но и попросту переворачивается с ног на голову.
Безусловно,
идеологическая пропасть, образовавшаяся между двумя берегами Днестра, вызвана
кардинальной сменой геополитических ориентиров Кишиневом. Уже в 1989 году
националистическая деятельность Народного фронта, прочно окопавшегося в Верховном
Совете МССР, и дискриминационные законы молдавского парламента привели к протестам
среди населения Приднестровья, а впоследствии и к образованию Приднестровской
Молдавской Республики. Мнение жителей «левобережных
районов», не пожелавших переквалифицироваться в румын, покорно приняв роль
«пришлых», «не титульных», «манкуртов», «оккупантов» и т. д., кишиневские
законодатели отказались услышать. Впоследствии, их менее «одиозные» соратники
справедливо сочтут, что отказ от либерализации нескольких законопроектов,
ставших точкой преткновения, тогда был явной тактической ошибкой. Мол, замяли
бы дело, и не было бы непризнанной республики. Не замяли.
В 2010 году приднестровцы отметят 20-летие своей государственности. А на год текущий приходится другая круглая дата – прошло ровно два десятилетия с момента начала борьбы приднестровского народа против дискриминационной политики кишиневских властей.
16 февраля 1989 года в кишиневской печати был опубликован проект закона «О функционировании языков на территории МССР». Подготовленный Союзом писателей РМ, он предусматривал административную и уголовную ответственность за использование в официальном общении иного языка, нежели государственный. Таковым признали молдавский, спешно переводившийся с кириллической на латинскую графику, и отныне идентичный румынскому. На этом фоне принципиально модернизировалась сама идеологическая платформа молдавской государственности. В целом, суть последовавших преобразований предельно проста. Перефразируя афоризм Вольтера о том, что «Священная Римская империя германской нации – это нечто не священное, не римское и не империя», заметим, что согласно замыслам кишиневских управленцев, нацеленных на интеграцию с Румынией, государственность молдаван не государственность, не молдавская, и ее никогда не было.
Выбранная стратегия всесторонне отвечала интересам западных игроков, стремившихся закрепиться в регионе в условиях фактического, а затем и юридического крушения СССР. Но они-то прекрасно понимали, что демонтаж МССР – полдела. Необходимо было видоизменить самосознание граждан республики, в первую очередь самих молдаван. Решение такой задачи не ограничивалось подменой одних только государственных символов и требовало длительного и систематического воздействия. Предстояло начисто переписать историю целого народа!!! Народа, исконно жившего в мире с восточными славянами (русскими, украинцами) и единоверного им.
Что
ж, миссия оказалась настолько трудной, что, в конечном счете, собственной
истории молдаван просто лишили. Вот уже почти 20 лет молдавским школьникам целенаправленно
преподают «Историю румын». И не диво ли? В одной стране повсеместно изучают
историю другой!? По словам историка Николая Бабилунги – профессора, зав.
кафедрой истории отечества в Приднестровском государственном университете – «если
бы кто-нибудь догадался объявить конкурс на самые абсурдные в мире школьные
учебники истории, я думаю, Молдова далеко обогнала бы всех конкурентов».
Ниспровергнув догмы исторического материализма, представители официальной историографии РМ с усердием стали заново переписывать прошлое. Чаще всего новые учебники готовились торопливо и поверхностно на основе национальных мифов, сказаний, народных преданий, а то и неумных выдумок и даже анекдотов. Политическая заданность таких историй, не только не приближала их к научной объективности, но отдаляла от нее. А тезис о принадлежности молдаван к единой румынской нации, утверждался совершенно безапелляционно и не допускал малейших сомнений в своей истинности.
Общеизвестно, что молдавская государственность появилась примерно на полтысячелетия раньше румынской. О самих же румынах вплоть до ХIХ века никто толком не слышал. Были «валахи» - так именовались восточно-романские народы, обитавшие между Карпатами и Дунаем. В Бессарабии же исторически формировался особый этнос - молдаване. И это не были «недорумыны», как хотелось бы прозападной верхушке Республики Молдова. Это просто был совершенно другой народ со своей историей, многовековой культурой, традициями, государственностью и… чувством собственного достоинства. Последнее и оказалось тем звеном, по которому идеологам «Великой Румынии» следовало нанести главный удар и, таким путем разорвать всю цепь.
Как отметил в интервью AVA.MD кандидат исторических наук, научный редактор журнала "Русин" (Кишинев) Петр Шорников, «для исторического сознания целого поколения молдаван является большой травмой преподавание в учебных заведениях страны курса «Истории румын». Этот предмет антинаучен и антидемократичен».
«Составными частями предмета "История румын" являются мифы румынизма о двухтысячелетнем проживании румын между Тисой и Днестром и далее до "Врат Азии". Это история о коварных соседях, неутомимо злоумышляющих против румын, о "Спасителе с железным кулаком", в роли которого видят то садиста Влада Цепеша, то разбойника Михая Храброго, то сообщника Гитлера Иона Антонеску. По моему мнению, если властные структуры официального Кишинева хотят сохранить молдавскую государственность, им следует возвратить в программу учебных заведений республики курс «Истории Молдавии», - считает историк.
Даже из беглого знакомства с исторической доктриной «румынизма» в молдавских школах, её научная несостоятельность становится совершенно очевидной. Но цель такая – быть объективной - похоже, и вовсе не ставится. Достаточно произвести на неокрепшие умы соответствующее впечатление, убедить молдаван, что они, на самом деле не какие-то «бессарабцы», а представители (хоть и с периферии!) древнейшего румынского народа, который, будучи прямым потомком римлян, призван владеть самыми обширными территориями.
Эта аксиома, по словам Николая Бабилунги, опиралась на ряд постулатов, которые также не требовалось ничем доказывать и запрещалось подвергать сомнениям. А именно: румынская нация сформировалась не в XIX в., а в период римской колонизации Балкано-Дунайских земель; вся история «румын» на протяжении веков и тысячелетий состоит из попыток «восточных варваров» и «славянских кочевников» разорвать «единую румынскую общность» и расчленить ее территории. Эта общность, т. е. румынская нация на протяжении своей многотысячелетней истории ведет героическую борьбу за создание в «румынском пространстве» единого великого государства, основы которого были заложены еще в дохристианскую эру и включают территории многих независимых государств Европы, на которых якобы, когда-то проживали «румынские» (т. е. фракийские) племена.
Впрочем, теория происхождения «от римлян» в интерпретации Бухареста, видимо, не лишена известных оснований (император Траян во II в. н. э., действительно разбил, обитавших здесь фракийцев, после чего была образована римская провинция Дакия, а местное население подвергнуто принудительной романизации), вот только, собственно римлян среди колонизаторов было не так много. В новую провинцию сознательно переселялись жители самых удаленных частей империи. Совершенно естественно, что деваться им, в случае чего, было некуда, а единственным языком для общения этой разноплеменной массы мог быть только язык римлян. Стоит ли говорить, что никакой румынской нации, как развитой «социально-экономической и духовной общности» тогда не было и быть не могло.
Но особенно мифотворчество историков-румынистов не знает границ (в том числе политических), когда речь заходит о территориальных амбициях. В газете «Кишиневские новости» (№52 за 1997 г.) были опубликованы выдержки из брошюры доктора исторических наук Андрея Грозы, где, в частности, говорилось, что Х в. румыны «завладели землями по северу Черного моря и Крымом и начали проникать на Северный Кавказ». А один из румынских правителей – Борис «решил полностью установить господство над славянами между Вислой и Днепром, в направлении сегодняшнего Новгорода… Всего за несколько лет земли славян были включены в Румынское государство, во главе новых провинций поставлены администраторы, которых называли князьями. А во время царствования следующего царя – Симеона, Румыния «стала самой могущественной в Европе».
Конечно, сказанное выше вполне можно было бы считать неудачной шуткой. Увы, подобные фантасмагории не только настойчиво тиражируются как в Румынии, так и в Молдове, но и, по сути, являются воплощением той самой мечты, за реализацию которой в свое время взялся Ион Антонеску.
Ознакомившись в Кишиневе с книжными прилавками, директор Института стран СНГ Константин Затулин выразил искреннее удивление, отметив, что из одного такого учебника узнал о том, что Гитлер и Антонеску, оказывается в 1941 году начали наступление на восток, чтобы «освободить Бессарабию», но в итоге (видимо по ошибке) оказались под Сталинградом. Ошибка была роковой и, в результате Бессарабию вновь «оккупировали» советские войска.
В одном из молдавских учебников («Новейшая история румын. Экспериментальный материал для IX класса») с упоением описываются все прелести оккупационного режима в губернаторстве «Транснистрия» с 1941 по 1944 гг. На полном серьезе школьников убеждают, что румынская администрация проявляла о завоеванном народе трогательную заботу. Здесь создавали образцовые коммуны, строили шоссейные дороги и бассейны, бесплатно возводили дома, сажали сады и проч. И неудивительно, что, набравшись мудрости подобных учебников, школьники идут на демонстрации и требуют снести памятник «бандиту» Котовскому, чтобы установить на этом месте памятник «святому национальному мученику» Иону Антонеску.
Для приднестровцев это звучит, по меньшей мере, дико. Живы ещё люди, которые помнят немецко-румынское «освобождение» в 1941 – 1944 годах. Упаси боже потомкам пережить подобное. На самом же деле основным методом оккупационного управления был террор. Повсеместно проводились расстрелы местного населения, создавались гетто. Как отмечают историки Великой Отечественной войны, оккупанты не оправдали ничьих социальных ожиданий – и молдавское, и славянское население края было подвергнуто беспримерному насилию, эксплуатации и грабежу. Пострадали от таких «благодетелей» все! Только в Дубоссарах, например, эсесовцы уничтожили около 18000 местных и депортированных евреев. В концлагель мог попасть кто угодно – достаточно было не понравиться румынскому чиновнику. Среди других достоинств режима «освободителей» также были непосильный принудительный труд, голод и эпидемии сыпного тифа, которые только за два года в Рыбницком районе унесли свыше 5000 жизней. Население Приднестровья, составлявшее в начале 1941 года 288,4 тыс. человек всего за три года оккупации сократилось до 201,5 тыс.
Скажем только, что помимо явной фактологической несуразицы, подобные «псевдоисторические» пособия, принятые ныне на вооружение в образовательных учреждениях РМ, грешат элементарным анахронизмом. Как отмечает Николай Бабилунга, школьники, например, могут вычитать из учебника для V класса, что «Румынский господарь» Штефан чел Маре очень любил молдавские народные блюда, особенно мамалыгу с приправами. «Я вполне допускаю, - говорит ученый, - что университетские профессора Молдовы не знают, что Стефан никогда не был господарем Валахии, возможно, они не знают и то, что Румыния была создана в 1859 г., когда первый господарь объединенных княжеств Александр Куза в своем манифесте торжественно провозгласил: «Объединение исполнилось. Румынская нация основана!» (заметьте – основана в середине века XIX , а не в середине века XIV). Но я никак не могу понять, что они думают о мамалыге во времена Стефана Великого, когда Америка еще не была открыта, и в Европе не знали такого продукта как кукуруза. Или они считают, что великому господарю кукурузную муку американские индейцы самолетами доставляли по специальным заказам?»
Однако напомним – все предельно серьезно. В учебниках истории, подготовленных группой историков Молдавского госуниверситета, утверждается, что когда в 1941 году Румыния вступила в войну на стороне Германии, то, она всего лишь выполняла функции прикрытия германской армии – фашизм тут ни при чем. И более того, «своим участием в военных действиях Румыния в немалой степени способствовала поражению фашистской Германии». Шутки в сторону! А молдавским идеологам следовало бы всерьез призадуматься – стоит ли вообще связываться с таким ненадежным союзником. Во всяком случае «румынский фактор» уже проявил свою разрушительную силу в случае с Приднестровьем, фактически сыграв роль детонатора.
Что ж, видимо, о подлинных причинах раскола «единой и неделимой» кое-кто всерьез задумывается не только на левом берегу. Во всяком случае, именно такой вывод напрашивается после прочтения статьи Петра Шорникова «Днестровская война в историографии РМ».
Так, Виктор Бырсан, впоследствии посол Румынии в РМ, уже в 1993 году признал, что румынские национал-радикалы из Кишинева сами сеяли отчуждение между молдаванами двух берегов Днестра, именуя левобережных молдаван шантистами (от диалектного слова «шанти» - затем) и манкуртами (согласно Чингизу Айтматову – люди, утратившие память).
В политическом трактате «История Молдавии в датах» (1998г.), историк Василе Стати в этнополитическом расколе Молдавии обвиняет во всем унионистов, требовавших объединения с Румынией. Левобережные молдаване, отмечает он, были оскорблены ярлыками «манкурты» и «шантисты». А термин «румын» для большинства жителей Приднестровья звучит издевательски. Таким образом, вину за провоцирование военного конфликта Василе Стати также возлагает на прорумынских националистов, которые, игнорируя историю этих районов, их национальную специфику – культурную и лингвистическую, обострили отношения между берегами. Обострили, вплоть до самой острой фазы гражданского конфликта в регионе – войны 1992 г.
Депутат молдавского парламента Виктор Степанюк в своей книге «Государственность молдавского народа» отмечает, что жители левобережных районов стремились сохранить молдавскую национально-культурную самобытность перед угрозой румынизации. «Прорумынские силы из комиссии ВС МССР, - отмечает он, - …навязали республике, её образовательной системе «историю румын», румынский язык…В Приднестровье учителя и всё общество воспротивились такому наглому навязыванию чужой идеологии и политики». Включение в закон «О функционировании языков на территории Молдавской ССР» положения об идентичности молдавского и румынского языков было воспринято как свидетельство курса на присоединение Молдавии к Румынии. Константин Затулин отмечает, что «попытка построения в Молдове мононационального государства, выпятив интересы одного народа в ущерб другим, и привела к вооруженному конфликту с Приднестровьем».
Между тем, сегодня правящие круги Молдовы даже не пытаются что-либо изменить. Историю в этой стране по-прежнему учат чужую, видимо полагая, что она в большей степени, чем собственная соответствует национальным интересам. Вот только чьим? Время от времени руководство страны в угоду сиюминутной выгоде порицает агрессивный румынизм, но не борется с ним. Все это, плюс незнание своей истинной истории продолжает оказывать влияние на неокрепшие умы подрастающего поколения граждан РМ. И конца этой «истории» пока не видно.