В ПЛЕНУ ЗАБЛУЖДЕНИЙ
(комментарий)
C приходом к
власти в Молдове ультраправых сил, оживились и их предшественники –
националисты конца 80-х начала 
90-х
годов прошлого века. Не так давно первый президент Молдовы Мирча Снегур, видимо,
от избытка радостных чувств по поводу того, что в стране вновь стоят у руля
румынофилы и националисты, разоткровенничался до такой степени, что рассказал
правду о войне, развязанной им в 1992 году против Приднестровья. Он впервые
официально признал тот факт, что в агрессии против ПМР вместе с Молдовой
участвовала и Румыния. Сегодня из пыльного сундука истории извлекли другую
одиозную фигуру – премьер-министра РМ Валериу Муравски, также стоявшего у
истоков кровавого конфликта на Днестре. Правда, в отличие от Снегура, он не
рискнул заявить во всеуслышанье, что ответственность за преступления против
народа Приднестровья в той же степени, что и Молдова, должна нести и Румыния. Единственное,
что смог себе позволить заявить бывший премьер, так это то, что «после
объявления независимости Республики Молдова, мы были вынуждены начать укреплять
вооруженные силы нового государства, начиная с министерства обороны, которого
де-факто не существовало. На территории Республики Молдова было несколько
военных частей, подчинявшихся Москве. В тот период, пока мы не приняли власть в
настоящем смысле этого слова, значительная доля вооружения, находившегося на
территории соответствующих частей, была вывезена за пределы страны. Конечно, в
такой ситуации, когда мы взялись за создание Национальной армии, мы получили от
Румынии и логистическую поддержку, и оборудование. Однако мы не можем говорить
о прямом участии Румынии в тех событиях».
Заявляя подобное, Муравски, мягко говоря, лукавит. Никакого вывоза вооружения с территории Молдовы не было. На самом деле вооружение бывшей 14 армии, находившееся на территории РМ, было полностью передано в распоряжение молдавских властей. К весне 1992 года, то есть за несколько месяцев до начала военной агрессии против Приднестровья, армия Молдовы, насчитывающая более 20 тысяч человек, сведенных в четыре мотострелковые и одну артиллерийскую бригады, а также восемь отдельных батальонов и батарей, имела на вооружении около сотни танков (в большинстве своем Т-55), две сотни БМП и БТР, несколько десятков «Шилок», свыше сотни артиллерийских орудий. Кроме того, на вооружении молдавской армии имелись минометы, артиллерийские тягачи, дозорно-разведывательные машины и другая военная техника.Чуть позже министр обороны СНГ маршал авиации Шапошников передал Молдове около полусотни установок залпового огня «Град» и «Ураган», авиационный полк, имевший в своем составе эскадрилью суперсовременных в то время истребителей МИГ-29 с полным арсеналом авиационного вооружения и боезапаса.
Что же касается Румынии, то она и в самом деле поставляла «оборудование», как застенчиво заявляет Муравски, являвшееся танками, БТРами, артиллерией и боеприпасами. Перед началом агрессии против Приднестровья ежедневно через румынско-молдовскую границу проходило по четыре-пять эшелонов с боевой техникой и боеприпасами. Кроме того, по данным разведки 14-й общевойсковой армии, в составе молдавской армии было большое количество инструкторов-румын, боевых летчиков и снайперов. В частности, на аэродромы Маркулешты и Бельцы было переброшено 32 румынских летчика для истребителей МиГ-29, которые там базировались. В разработке плана наступления активное участие принимал генштаб румынской армии. Видимо, это имел в виду бывший молдавский премьер-министр, говоря о логической поддержке Молдовы Румынией.
Примечательно, что обо всей этой военной мощи, обрушившейся на Приднестровье, Муравски скромно умалчивает, заявляя, что «от Кишинэу в конфликте участвовали силы министерства внутренних дел и волонтеры, а от Тирасполя 14-я армия, казаки-наемники и даже преступные элементы, освобожденные из тюрем». Причем, как заявил не так давно еще один молдавский ястреб, бывший министр внутренних дел и обороны РМ Ион Косташ: «в России выпускали заключенных из тюрем с условием, что они будут воевать в Приднестровье». Понятно, что этот же бред тиражирует и Муравски. Что касается наемников и участия 14-й армии, то это тоже неправда. Российская армия занимала нейтральную позицию в той войне и не принимала участия в боевых действиях. Не было и наемников, ибо под этим понятием подразумеваются люди, которые участвуют в военных действиях на территории другого государства за материальное вознаграждение. Казаки, участники афганской войны, все те, кто приехал помочь Приднестровью в трудную минуту, не позволить молдавским националистам уничтожить интернациональный приднестровский народ, денежных вознаграждений не получали, они приехали по зову сердца, ибо понимали, здесь творится преступление против человечности, осуществляется геноцид народа ПМР. Да, Муравски совершенно прав, что «базы этого конфликта были заложены правительством Советского Союза еще в 1924 году, с появлением Молдавской Автономной Советской Социалистической Республики на левобережье Днестра в составе союзной Украинской Республики». В 1940 году к МАССР была присоединена Бесарабия и на их основе образована МССР. То есть левобережье Днестра, никогда не входившее в состав молдавского государства, было объединено с ним, а украинское и русское население было интегрировано в чуждую ему романоязычную среду и национальную общность. Молдавский премьер откровенно лукавит, заявляя, что «в Приднестровье не было межэтнического конфликта, как некоторые пытаются интерпретировать. Приднестровский конфликт стал следствием конфликта, запрограммированного еще во времена Сталина. Когда начался процесс национального возрождения и, как следствие, была провозглашена Независимость Республики Молдова, левобережье Днестра было более идеологизированным в духе коммунистической идеологии. Там было больше сторонников сохранения Советского Союза, и, кроме того, ими еще и манипулировали на тему «объединения» с Румынией».
Удивляться заявлению Муравски не приходится. В Молдове уже не первый год пытаются представить молдо-приднестровский конфликт как борьбу с сепаратизмом, борьбу с уголовными элементами, захватившими власть на левом берегу Днестра, напрочь отметая саму мысль, что конфликт имел этнические корни. Но это далеко не так. Именно дискриминация русского населения по национальному признаку, призывы утопить «русских в их же крови», тотальная ненависть к представителям некоренной нации, возведенная в ранг государственной политики, принятие дискриминационного закона о языке привели к тому, что в 1990 году народ Приднестровья принял на референдуме решение о создании собственного государства. Да, тогда еще в составе СССР, ибо Молдова даже не проводила референдум о выходе из Советского Союза. То есть Приднестровская Молдавская Республика не выходила из состава страны, в которой она была, а отделялась лишь от одной из ее частей – МССР, в которой царили сепаратистские настроения по выходу из-под союзного подчинения. Так что на самом деле сепаратистами были руководители Молдовы, а, отнюдь, не Приднестровья. Что же касается заявления Муравски о том, что приднестровцами манипулировали на тему объединения с Румынией, то оно и вовсе не выдерживает критики. Валериу Муравски прекрасно осведомлен о том, что на II съезде Народного фронта Молдовы в июле 1990 г. унионисты выступили с требованием о переименовании государства в Румынскую Республику Молдова. 5 июня 1990 года в Молдове принимается ряд законов, предусматривающих уголовное наказание за антирумынскую пропаганду, а 23 июня 1990 года официальный Кишинев заявляето выходе Молдовы из состава СССР, и берет курс на интеграцию с Румынией. Вряд ли это похоже на манипуляции, скорее, происходящее можно назвать государственной политикой Молдовы тех лет. Тогда же гимном Молдовы становится песня «Проснись, румын», флаг и герб государства практически перерисован с румынских, а язык переходит на латинскую графику, чтобы не отличаться от румынского.
Впрочем, еще большие нарекания вызывает заявление бывшего молдавского премьера о том, что конфликт на Днестре развязала не Молдова, а Россия. В частности, в своем интервью Муравский говорит следующее: «Решающую роль в развязывании конфликта сыграли не тираспольские лидеры. Если не Смирнов или Антюфеев, был бы кто-то другой, поскольку интерес Москвы в тот период к этой территории был громадным, Республика Молдова является плацдармом для выхода на Балканы и Юго-Восточную Европу. Отсюда все и начинается. Преобладал интерес, основы которого были заложены еще во времена Сталина, а последствия ощущаются и сегодня. Россия как правопреемница Советского Союза переняла и геополитические интересы бывшей советской империи».
Отрицание этнических корней конфликта закономерно приводит к поиску виновных в его развязывании. Куда выгоднее Молдове всю вину за собственные кровавые преступления, возложить на чужие плечи, выставляя себя в роли пострадавшего. Но сколько не называть черное белым, светлее оно не станет. Правда такова, что именно на руководстве Молдовы, в том числе и на Валериу Муравски, лежит вся вина в развязывании конфликта. Именно эти руководители отдавали приказы на захват Дубоссар 2 ноября 1990 года, впервые применив оружие против народа Приднестровья. Именно они тщательно подготовили и спланировали нападение на Бендеры 19 июня 1992 года. А между этими двумя датами стояли десятки нападений на гвардейцев, милиционеров, российских солдат, мирных жителей, обстрелов из орудий, крупноколиберных пулеметов и другой военной техники населенных пунктов Приднестровья. Между этими двумя датами первой и последней вооруженной агрессии Молдовы против ПМР были сотни человеческих жизней, тысячи раненных женщин, стариков, детей. И в чем виновата Россия, которая не позволила современным нацистам уничтожать мирный народ, виновный лишь в том, что он не пожелал жить в фашистском государстве? В том, что она остановила геноцид, спасла сотни тысяч человеческих жизней, а затем принесла на долгие годы на берега Днестра мир? Те, кто в Молдове полагает, что Россия стала инициатором создания ПМР, глубоко ошибается, инициатором была сама Молдова, и конфликт начала она, а отнюдь не Российская Федерация.
Совершенно оторванным от действительности является заявление г-на Муравски о том, что «возможно, тогдашние руководители не использовали по максимуму возможности информирования населения левобережья Днестра. Вместе с тем этот пробел использовала другая сторона, которая запутала сознание населения на левом берегу, играя такими понятиями, как «румынский язык», «объединение», «НАТО», используя ностальгический элемент. Это было основным провалом нашей политики по Приднестровью. В конце концов, интересы, вложенные в Приднестровье, доминировали и диктовали ход событий. Считаю, что следовало ускорить реформу местной публичной администрации посредством расширения местной автономии с расширением экономических прав, введением свободных экономических зон. Возможно, это бы препятствовало усугублению конфликта, однако проблема все равно бы осталась...»
Создается такое впечатление, что Муравски вообще не понимает, о чем говорит. Какое информирование населения, о чем? Кто и чем запутал сознание населения на левом берегу? Может быть, многотысячные толпы на главной площади Кишинева, оравшие во всю глотку: «Чемодан-вокзал-Россия», «Молдова для румын», «Утопим евреев в русской крови», «Русские свиньи - вон», «За одного молдаванина сто русских зарежем»? Или другая толпа, избивающая членов Верховного Совета МССР с левого берега Днестра прямо на ступенях парламента? Или те, кто избивал русских на улицах Кишинева, шел убивать гагаузов, вооружившись до зубов и заявляя о «великом» национальном походе ради воплощения в жизнь лозунг нацистского содержания: «Хороший гагауз – мертвый гагауз»? О какой автономии или экономической зоне для Приднестровья могла тогда идти речь, если обстановка была столь накалена. Единственно правильный выход был в отделении от пропахшей гнилью национализма Молдовы и создании собственного государства. И Приднестровье осознанно, без колебаний пошло на этот шаг, понимая, что речь идет уже не о политической борьбе, речь идет о выживании сотен тысяч людей в одночасье ставших изгоями на собственной земле.
Единственно здравая мысль, прозвучавшая в интервью Валериу Муравски, заключается в том, что он считает, что Молдове пора оставить Приднестровье в покое. «Раздумывая о будущем Республики Молдова, - говорит молдавский премьер, - чтобы больше не упускать шансов и не терять еще 20 лет, если мы не найдем решений, поддержанных Москвой и Вашингтоном, я бы высказался за кипрскую модель. Есть Приднестровье, и пускай оно будет. Оно не признано… Надеюсь, что российские власти, в которые приходит молодое поколение, равно как и весь мир, включая США, осознают, что сегодня планета и человечество сталкиваются с намного более страшными вызовами и угрозами и что без совместных усилий у человечества не так много шансов на выживание. Если они придут к такому пониманию, они осознают нецелесообразность потери сил на Приднестровье или Осетию. Таков мой оптимистический взгляд».
Разумеется, подобный взгляд прогрессивен, по сравнению с теми, которые имеют нынешние, да и прежние молдавские власти. Однако при этом народ Приднестровья не очень-то заинтересован находиться в подвешенном состоянии еще многие годы. Признание независимого статуса ПМР – главная цель приднестровцев, его они добивались без малого 20 лет, будут добиваться и впредь. При этом и Муравски и другие молдавские политики заблуждаются в том, что если Молдова продемонстрирует лучший уровень жизни, то приднестровцы сами захотят объединения. Дело ведь не в уровне жизни, а в гораздо более важных ценностях. В таких, как равноправие, уважение прав человека вне зависимости от его национальной принадлежности, сохранение самобытности культуры, языка, традиций, чего Молдова никогда не могла дать и не даст народу Приднестровья. Сегодня там опять, как в 80-90-х прошлого столетия, преследуют русскоязычные СМИ, считают врагами всех, кто против объединения с Румынией. За 20 лет ни одна власть в РМ не нашла в себе мужества извиниться за кровопролитие в Приднестровье и исправить ошибку – признать ПМР.
Александр Галин