О ТОМ, КАК БЛОКАДА СТАЛА РАЗВИТИЕМ
27 января российское информационное агентство «Новости» организовало видеомост Кишинев-Москва. Это уже не первое мероприятие такого рода, проводимое РИА «Новости». Осенью 2008 года, помнится, был телемост Москва-Кишинев-Баку, посвященный урегулированию постсоветских конфликтов. Он собрал тогда политологов из России, Молдовы и Азербайджана.
На
этот раз участниками стали уже не политологи. Видеомост был приурочен к началу
председательства Молдовы в СНГ, и организаторы пригласили президента Владимира
Воронина. Воронин, конечно, говорил не столько об СНГ, сколько о своих
проблемах. Он сделал несколько реверансов в сторону России, в частности, сказал,
что диалог Москвы и Кишинева сейчас развивается в самом благоприятном русле.
Чтобы, наверное, польстить Москве, молдавский президент назвал
«нежизнеспособной» организацию ГУАМ.
Когда Воронин говорил о России, общий тон был такой – все обернулось добром. Добром стал даже введенный Москвой в 2006-2007 гг. запрет на ввоз молдавских вин. Он, по словам Воронина, позволил молдавским производителям мобилизоваться.
Кишиневский лидер анонсировал предстоящий визит в РМ министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова (этот визит должен состояться в феврале), а также свою возможную встречу с Дмитрием Медведевым. Воронин констатировал, что миротворческая операция с участием России была успешной. Он отметил, что ситуацию удавалось сдерживать совместными усилиями. 2004-2006 годы, правда, стали периодом, когда никаких «совместных усилий» не было – напротив, Молдова препятствовала миротворческим усилиям России. Но об этом молдавский президент уже ничего не сказал.
По словам Воронина, его встреча с Медведевым будет посвящена молдо-приднестровскому урегулированию. Президент Молдовы признался, что в вопросах урегулирования он оптимист. Этот оптимизм основан на том, что ЕС, США и ОБСЕ поддерживают статус автономии, который Кишинев предлагает Приднестровью. Видимо, Воронин надеется, что и Россия поддержит его. Но Россия пока относится к инициативам Кишинева очень сдержанно.
Один из акцентов, сделанных молдавским президентом, был таков – не только Москва что-то делает для Молдовы, но и Молдова пытается что-то делать для других. В том числе для России и Приднестровья. В случае с Приднестровьем Кишинев особенно старается. В ходе видеомоста Владимир Воронин заявил, что Молдова оказывает Тирасполю помощь и что «никакой экономической блокады Приднестровья не то что не было, а и не могло быть». Напротив – Кишинев предоставляет приднестровским предприятиям льготный режим, которым они с удовольствием пользуются. «Это не блокада, а развитие», - оптимистично опять же подытожил молдавский президент.
Само Приднестровье видит ситуацию
по-другому. В Тирасполе ежегодно, начиная с 2001 г., называют цифры потерь от
блокады. Если верить статистике, эти потери особенно увеличились с марта 2006
г., когда Кишинев ввел новые таможенные правила. 
О чем все-таки нужно говорить – о льготном режиме или о блокаде? Ответ на этот вопрос могут дать цифры, например, те данные, которые были приведены вице-президентом Торгово-промышленной палаты Приднестровья Юрием Ганиным на конференции «Уилтон-парка». Конференция состоялась в октябре 2008 года в Лондоне.
Если брать только цифры, то они сводятся к следующему. После того, как Кишиневом были введены новые таможенные правила, приднестровские предприятия проходят так называемую упрощенную регистрацию в Молдове. После этого они получают сертификаты, дающие им торговые преференции в Европе. Европейские преференции – это единственный плюс молдавских документов, так как режимом свободной торговли с СНГ экономические агенты пользовались и ранее, до марта 2006 года.
По подсчетам Торгово-промышленной палаты ПМР, сумма торговых преференций, которую получили приднестровские предприятия в 2007 г., составила около $19 млн. Такой же примерно показатель был и в 2008 г. Это то, что приобрело Приднестровье после введения Молдовой нового таможенного режима почти три года назад.
Однако Приднестровье тогда и многое потеряло. После марта 2006 года железнодорожные грузы для предприятий ПМР могут идти только через север Молдовы. Это самая большая статья потерь для ПМР – около $20 млн. Еще 5 миллионов долларов республика теряет из-за молдавского запрета на использование приднестровских автоперевозчиков.
Экспорт товаров через территорию Молдовы в объезд Приднестровья (когда из-за требований молдавской таможни совершается «крюк»), а также отсутствие доставки и разгрузки товаров по железнодорожным станциям Тирасполь и Бендеры дает в совокупности 7,5 миллионов долларов убытков. Наконец, нельзя забывать еще об одной статье расходов - приднестровские предприятия оплачивают в Молдове таможенные процедуры, брокерские услуги и стоимость сертификатов в сумме около $3 млн. ежегодно.
Если подсчитать все это, получится более 35 миллионов долларов потерь. Потери почти что вдвое превышают преференции. В этом, наверное, и заключается ответ на вопрос, кто прав: Молдова, когда она говорит о каком-то «льготном режиме», или Приднестровье, отмечающее, что действия Кишинева ведут к блокаде и экономической аннексии ПМР.
35 миллионов долларов убытков в результате введения нового таможенного режима – это цифра на 2007 год. В 2008 году ситуация для приднестровских предприятий скорее усугубилась, потому не исключено, что сейчас республика теряет еще больше. В минувшем году с экономических агентов Приднестровья начала взиматься экологическая пошлина и фитосанитарный сбор. Расходы по оформлению документов в Торгово-промышленной палате Молдовы за 9 месяцев 2008 года выросли в 10 раз, а стоимость таможенного оформления увеличилась на 90%.
На конференции в Лондоне вице-президент ТПП ПМР Юрий Ганин отметил, что «сложившаяся ситуация позволяет рассматривать Молдову как посредника между Приднестровьем и ЕС, ростовщика, который продает Приднестровью европейские преференции и хорошо на этом зарабатывает». Ганин тогда и охарактеризовал действия Кишинева как переход от блокады к экономической аннексии.
Элементы классической блокады тоже, впрочем, сохраняются. Они связаны с тем, что молдавская сторона искусственно тормозит процедуру оформления грузов, отказывается выдавать акты, предусматривающие освобождение от налогов и сборов при ввозе новых видов сырья и технологического оборудования. Были случаи, когда Регистрационная палата РМ не выдавала также подтверждений, что предприятия ПМР прошли временную регистрацию в Кишиневе. Это приводило к срыву контрактов с международными партнерами.
Помимо
всего этого, правительством РМ устанавливаются дополнительные ограничения по
импорту в Приднестровье таких товаров, как горюче-смазочные материалы и
продукты питания.
Когда Президент ПМР Игорь Смирнов на встрече 24 декабря 2008 года привел Владимиру Воронину все цифры и факты, названные выше, молдавский лидер, в сущности, не нашел ответных аргументов. Но сейчас он говорит о том, что блокады Приднестровья нет и вообще не было. Говорит он это российской аудитории. Стоит, очевидно, напомнить, что Россия в свое время признала факт блокады ПМР. Именно такую оценку дала событиям марта 2006 года межведомственная делегация РФ во главе с послом Валерием Кеняйкиным и помощником Председателя правительства РФ Геннадием Букаевым, посетившая в то время ПМР. Российские представители тогда заявили о нарушении Молдовой Московского Меморандума 1997 года, дающего Приднестровью право на самостоятельную внешнеэкономическую деятельность.
Утверждая, что экономической блокады Приднестровья не было, Владимир Воронин, очевидно, надеется, что в нынешних условиях в Москве его никто особо не поправит. Дескать, отношения с Россией улучшились, и все ушло в прошлое, как и «винный кризис» вместе с нападками на миротворческую операцию.
Однако, как видно по приведенным цифрам, для Приднестровья история 2006 г. совсем не окончилась, она продолжается.
Заявления молдавского президента еще раз подталкивают к выводу о том, что ПМР необходим гарантированный механизм внешнеэкономической деятельности. Пока такой механизм отсутствует, Молдова в любой момент может ввести новые санкции в отношении приднестровских предприятий, и при этом руководство в Кишиневе заявит, что все в полном порядке, ничего не происходит. «Это не блокада, а развитие», - вновь скажут молдавские лидеры в ходе какого-нибудь очередного теле- или видеомоста.