«ОЛЬВИЯ-ПРЕСС»

«У НАС ВСЕ БОЛЬШЕ ОСНОВАНИЙ ГОВОРИТЬ, ЧТО БУДУЩЕЕ ПМР

СВЯЗАНО С РОССИЕЙ» – ВАЛЕРИЙ ЛИЦКАЙ

Молдова или Россия – меньше чем через неделю Приднестровье ответит на главные вопросы. К приднестровскому референдуму – беспрецедентное внимание. Уже сегодня в страну прибывают иностранные журналисты и наблюдатели. Ведущие мировые агентства – BBC, «Франс пресс», «Ассошиэйтед пресс», газеты и телеканалы из России, Украины, США и стран Европейского Союза – 17 сентября в республике будет около ста зарубежных журналистов. Несмотря на заявления отдельных западных политиков, о приднестровском выборе узнает весь мир. Российский МИД уже назвал его «фактом политической жизни», с которым должны считаться все государства.

Что изменит референдум для Приднестровья, в чем значение предложенных вопросов и как повлияет приднестровский выбор на ситуацию вокруг республики? На вопросы главного редактора информационного агентства «Ольвия-пресс» Олега Елкова отвечает министр иностранных дел ПМР Валерий Лицкай.

- Валерий Анатольевич! О том, что в республике нужен референдум, который расставит все точки в наших внешнеполитических приоритетах, общественные организации в Приднестровье заявили еще года два назад. Но тогда многие, в том числе и Вы, говорили, что еще не время, что еще нет благоприятных внешних условий. Что принципиально изменилось с тех пор?

- Действительно, инициатива высказана была довольно давно и обстановка постепенно созревала для проведения референдума. Сомнения, которые высказывали мы, основывались на опыте, который был у наших братьев - абхазов. Они провели подобный референдум в 1999 году и существенного эффекта тогда не достигли. Сейчас ситуация во многом изменилась - как в международном плане, так и во внутренней жизни наших государств. Очень важно, что изменилась она и в соответствии с политикой России.

Надо сказать, что в мире проведение референдума становится основным методом для решения конфликтных ситуаций. В Европе он применяется в решении вопросов на Балканах, свое применение референдум нашел на Кипре, в Восточном Тиморе. В целом в международном праве утвердился подход, что только референдум является законным и нормальным методом разрешения конфликтных ситуаций.

- В истории республики было шесть всенародных референдумов. В начале 90-х жители Приднестровья уже сделали свой выбор – независимое, суверенное государство. В чем отличие и значение предстоящего референдума?  

- Референдумы бывают в целом по двум направлениям. Есть вопросы, которые касаются внутренней жизни государства. Должен сказать, что референдумы, которые проводились у нас в начале 90-х, касались становления государства, и в целом относились только к нам. Мы решали вопросы, как мы будем организовывать нашу жизнь. Сейчас ситуация развивается и уже не ставится вопрос о становлении государства, у нас есть все государственные основы. Теперь пришла пора решать, как ориентировать внешнюю политику нашего государства. В каком направлении нам развиваться, кто друзья, а кто противники. И мы бы хотели опереться на волю народа, как и в начале 90-х годов, для решения этих жизненно важных вопросов.  

- 17 сентября приднестровцы ответят на два вопроса. Предварительная работа на местах показала, что при всей, казалось бы, простоте формулировок люди не всегда понимают суть вопросов. Что стоит за предложенными формулировками?  

- Сложности восприятия есть не только у наших жителей, но и у международных экспертов, которые впервые знакомились с этими вопросами. Суть такова, что в первом вопросе соединились два вопроса: о независимости и последующих взаимоотношениях с РФ. Независимость уже общепринятое понятие, нет противников независимости и во внутренней жизни страны - я не слышал, чтобы какая-то политическая партия в ПМР выступала против этого. А теперь стоит вопрос: в каком направлении мы будем развивать дальше наши отношения на основе нашей независимости?

Конечно, по отношению к России было бы легко поставить вопрос: «Готовы ли вы войти в состав РФ?» Но сейчас такой вопрос ставить нельзя - те переговоры и консультации, которые мы проводили, говорят о том, что немедленное вхождение в состав РФ невозможно. Вместе с тем, сейчас все готовы к постепенному развитию связей с Россией и свободному, поэтапному присоединению к тем пространствам, которые есть в РФ – экономическому, культурному, информационному, правовому и т.д. То есть интеграция с Российской Федерацией – это длительный путь. Сейчас же нужно принять принципиальное решение: хотим ли мы идти по этому пути или нет - на основе своей независимости.

- И второй вопрос референдума – об отношениях с Молдовой. Что за ним стоит?

- Нужно сказать, что из всех непризнанных государств, которые конфликтуют со своими «метрополиями», мы больше всех потратили времени, чтобы найти какое-то взаимопонимание и договоренность со своими соседями. Мы больше всех проводили теорию общего государства и предлагали различные модели - федерации, конфедерации, очень много моделей. Но жизнь показала, что наша попытка найти компромисс воспринимается как слабость. И когда мы шли на компромисс, нам отвечали ужесточением позиций. На деле это выражено принятием закона в Молдове, в котором установлен статус Приднестровья безо всяких переговоров. Кишинев в одностороннем порядке утвердил наш статус и наши полномочия. А теперь говорит: «мы будем обсуждать только это, других вопросов просто нет». И тут референдум играет большую роль, потому что он дает нам возможность занять твердую и ясную позицию в отношениях с РМ, основываясь на воле народа.

- Думские депутаты, которые посетили недавно Приднестровье, высказали мнение, что значение референдума будет напрямую зависеть от избирательной активности людей. То есть 50 плюс 1 голос – этого явно недостаточно, чтобы был необходимый внешнеполитический эффект. Ваше мнение?

- Когда встает вопрос о внутренних вопросах страны, то 50+1 голос считается достаточным. В принципе, никого это больше не интересует, как, например, голосование где-нибудь в Швейцарии по вопросу отдельных налогов. Наша ситуация иная. Если страна окажется расколотой 50 на 50 – она политически обессилена, и это показывает нам весь опыт событий в Украине. Страна сильна на мировой арене тогда, когда она единодушно, жестко и ясно выказывает свое мнение. Эту страну уважают и с этой страной считаются. Раскол страны – плохой признак на международной арене. И в этом отношении депутаты Госдумы, которые имеют очень большой опыт политической деятельности, нам говорят, что для вас самих это решение может быть и небольшим процентом, но вот для России, как страны-гаранта, воля народа должна быть выражена как воля народа, а не отдельной, пусть и большой, группы избирателей. Должен быть ясный голос всего народа, а если вы расколоты, как же вы можете присоединяться  к России? Поэтому колебания здесь в политическом плане неприемлемы.

Это имеет огромное значение и для внешнего мира. Не может быть цветной революции, если страна не расколота. Эти все цветные сценарии проводились в условиях, когда внутри единства народа не было. Здесь есть лазейка, куда внешние враги могли вмешаться, проникнуть. И вот здесь референдум является четким и ясным свидетельством: един народ, стоит ли здесь искать какую-то опору со стороны, скажем США, можно ли раскалывать, можно ли проводить свою линию или нельзя, или придется посчитать волю народа как факт. И вот здесь процент участия играет огромную роль.

- Сегодня мы слышим от западных чиновников заявления о том, что приднестровский референдум не будет признан «международным сообществом» и что у него «не будет никаких юридических последствий». Но в то же время к референдуму приковано небывалое внимание международного сообщества. Что в действительности стоит за заявлениями западных политиков?

- Согласно международному праву, референдум является внутренним делом народа и он не может признаваться или не признаваться внешними силами, какими бы эти силы не были. Международное признание имеют референдумы, которые проходят на территориях, которые были бывшими колониями, референдумы, которые проводит ООН через свою администрацию. Да, там есть вопрос - признавать или нет, но все суверенные государства, особенно западные, даже международных наблюдателей на свои референдумы не приглашают. Считается, что воля народа не нуждается в наблюдателях. Они для себя решают достаточно ясно и суверенно. А вот по отношению к другим они начинают высказываться - да или нет, хорошо или плохо.

Связано это с двумя элементами. Прежде всего, им не нравится, что приднестровский народ вообще высказывает свою волю. По их идеалам, должен собраться конгресс, провести обсуждение, принять план, привезти его и реализовать. А жители должны с этим планом заранее согласиться. Вот такую форму работы они стараются проводить в Косово, на Кипре и других местах, это они принимают и понимают. Еще один элемент. Сейчас многие западные государства самопровозглашенно взяли на себя роль экспертов и оценщиков демократии и демократических процедур. Мол, эта демократия нравится, а эта нет. При этом они еще и говорят: «Мы сами будем прописывать вам лекарство, вот вам референдум, а вы обойдетесь без него». И когда народ Приднестровья сам для себя организует референдум, они говорят: «Да как вы можете брать на себя механизм не из наших рук? Механизм-то хороший, но мы имеем монополию на выдачу. Если мы не выдали разрешение на референдум, значит, он нам не нравится». 

Я считаю, что это пустые амбиции, потому что не может быть монополии на референдум. Политики могут говорить все, что они хотят, это не меняет сути, механизма референдума как воли самого народа, а не внешних его доброжелателей или недругов.

            - И все-таки, почему на Западе так боятся приднестровского референдума?

- Они боятся примера, потому что если у нас начнется использование референдума по всем международным стандартам для решения своих вопросов, где же они будут? Как они будут выполнять свою господствующую, как они думают, роль? Это очень плохой пример самостоятельности и вот они стараются его загасить на самых ранних стадиях. Я еще раз говорю - их очень задевает наш референдум. В принципе, самое эффективное оружие – это замолчать референдум, делать вид, что его и не было. Так в Кишиневе и говорят, что мы его не заметим, что он прошел. Но в Кишиневе попроще жизнь, а западники интересуются своей ролью в мировом масштабе, для них плохой пример нельзя замолчать. Поэтому они даже больше волнуются, чем в Кишиневе. Я думаю, что на современном этапе эпоха полного контроля западных государств над мировыми процессами заканчивается. Этому свидетельствует и попытка войны против Ливана, которая закончилась ничем, это попытка и напугать Иран, которая тоже заканчивается ничем. Все развитие в Ираке говорит о том, что даже при большом военном превосходстве превратить его в политическое господство сегодня уже совсем непросто.

 - Российско-приднестровская интеграция – это процесс, от активности которого будет зависеть в том числе и рост благосостояния приднестровцев. Но это двусторонний процесс. В российской Государственной Думе были озвучены опасения, что крупная бизнес-элита Приднестровья будет саботировать процесс интеграции, поскольку ей невыгодно лишаться монополии во многих прибыльных сферах. Проще говоря, местные олигархи не захотят пускать сюда российских конкурентов. На Ваш взгляд, насколько обоснованы такие опасения?

- Очень острый вопрос, к сожалению, его редко ставят в наших СМИ, но все знают, что в жизни есть такие проблемы. Я думаю, что референдум дает возможность поставить и такие вопросы, обсуждать и открыто о них говорить. Среди тех условий, которые я называл для успешного проведения референдума, являются и внутренние условия, которые должны были созревать, в том числе роль и позиция нашего крупного капитала. И вот здесь надо сказать, что наш капитал – это такой же бизнес, который существует везде. Скажем, российский капитал тоже не очень рад, когда к нему приходят западные конкуренты, российские банки активно борются против открытия филиалов западных банков, потому что они крупнее и более развиты и очень опасны в конкурентном смысле. Но это не может быть вечно. В современном мире закрытая экономически страна неизбежно деградирует, неизбежно. Поэтому сущность современного развития – это максимально расширенные связи, широкое привлечение инвестиций и максимально широкие рынки сбыта. Поэтому россияне могут явиться хорошими партнерами, которые на основе своих широких связей, вливании своих инвестиций, которые у них сейчас есть, и на основании своего высокого уровня развития, организации промышленного производства, смогут стать хорошими партнерами. Те производства, на которые уже пришел российский капитал, показывают высокие образцы эффективности. И они, кстати, не «съели» пока другие предприятия здесь. Я думаю, что на данном этапе программа постепенной интеграции с Россией снимает вопрос о молниеносном захвате. Приход российских партнеров - это объективная логика экономического развития, и нашему бизнесу нужно ее просто ясно понимать.

- Валерий Анатольевич! Все-таки главный вопрос и главное ожидание, с которыми многие люди придут на референдум, это решительные действия России – в том случае, если народ скажет «да» российскому вектору. На Ваш взгляд, какой позиции и каких действий можно ждать от Москвы после референдума?    

- Россия является на протяжении всего существования ПМР самым главным нашим партнером, самым главным гарантом нашей безопасности. И поэтому это не новость – испытывать хорошие чувства к России. Просто в своем развитии РФ тоже проходила определенные этапы. И сейчас я могу сказать, что у них есть возможности для проведения интегративных процессов. В ходе подготовки протокола двух правительств – РФ и ПМР, который был подписан в Москве, как раз и обсуждались эти этапы, и мы увидели много конкретных предложений. Эти предложения касаются самых разнообразных сфер деятельности. И мы хорошо знаем, чего ждут от нас, какие этапы мы должны проходить. Прежде всего, это касается гармонизации нашего законодательства с российским. Есть также четкая программа кооперации промышленных предприятий, когда промышленные предприятия, каждое по своему профилю, будут находить партнеров по развитию, создавать совместные проекты и реализовывать их. РФ также наметила целую серию мероприятий в развитии торговой инфраструктуры – как должны работать таможни, РФ признает наши таможенные печати, признает наши сертификаты, признает наши свидетельства о качестве. То есть РФ делает все для создания инфраструктуры внешнеэкономической деятельности. Россия также имеет большие предложения в области обеспечения безопасности, то есть превращение миротворческой операции в военно-гарантийную на длительную перспективу. Я уже не говорю о гуманитарных проектах. В целом мы имеем 40 межведомственных протоколов, которые сейчас предложены и нашими ведомствами, и российскими, и которые по мере их разработки будут подписываться. Надо сказать, что у россиян сейчас очень много ресурсов - и в экономическом плане, и в военном, дипломатическом, а в энергетике Россия вообще сейчас одна из супердержав. Поэтому у нас все больше оснований говорить, что наше будущее связано с Россией. И для нас, наверное, эти перспектива альтернативы не имеет. Надо это осознать и строить будущее не только для себя, но и для наших детей. И предстоящий референдум должен сыграть большую роль в постановке точной позиции - мы точно туда идем или будем заниматься какими-то метаниями между Европой и Россией, так, как это делают в Кишиневе. Период метаний заканчивается. Период разрухи после распада СССР заканчивается. Скоро не останется даже пятачка земли, чтобы метаться. Законы экономики, законы интеграции чрезвычайно жесткие, и страны, которые сознательно выбирают свой путь, имеют преимущество. Странам, которых тащат через силу, можно только посочувствовать. Приднестровцы сами выбрали линию своего развития и раньше, и очень надеюсь, что это они сделают и сейчас.