ДМИТРИЙ СОИН: «ПРИДНЕСТРОВЬЕ МОЖЕТ УСПЕШНО ПРОТИВОДЕЙСТВОВАТЬ ВНЕШНИМ УГРОЗАМ»
Уходящий год для СНГ, без сомнения, запомнится как время новой активности Запада в регионах, которые традиционно считались сферой российских интересов. Что происходит сегодня на постсоветском пространстве, и с чем связано столь беспрецедентное наступление Запада в СНГ? О долговременной стратегии Соединенных Штатов и о том, как отразится это противостояние на судьбе Приднестровья, главный редактор информационного агентства «Ольвия-пресс» беседует с известным в республике экспертом - директором приднестровского филиала Института национальной стратегии России Дмитрием Соиным.
- Дмитрий Юрьевич, в последние недели, в связи с известными событиями в Украине, одной из наиболее востребованных фигур в западной прессе стал политолог Збигнев Бжезинский. На днях он озвучил одну интересную мысль, которую тут же с энтузиазмом растиражировали ведущие мировые издания – о том, что вслед за событиями в Украине Запад должен сосредоточить такое же внимание на Беларуси и бывшей Молдавии. На Ваш взгляд, о чем идет речь?
- Для того, чтобы дать ответ на этот вопрос, я бы хотел сначала остановиться на личности самого Бжезинского. В некотором смысле слова – это культовая фигура в мире политических и информационных технологий. Он был практикующим политконсультантом при нескольких правительствах Соединенных Штатов, всегда считался сторонником жесткой линии и, в общем-то, в каком-то смысле – певцом холодной войны. Сам факт, что Бжезинский начал проговаривать эти вещи – это, безусловно, знаковое событие. Всегда традиционно связанный с республиканской администрацией США (а сейчас, как мы знаем, на второй срок переизбран республиканец Буш-младший), Бжезинский просто так не выступает. Его устами Запад прозрачно дает понять, что технология так называемых бархатных переворотов, которую уже опробовали на постсоветском пространстве, должна быть осуществлена и на других территориях СНГ.
- Судя по действиям Запада на постсоветском пространстве, за ними стоит хорошо продуманная стратегия. Если это действительно так, то о какой стратегии может идти речь?
- На мой взгляд, здесь присутствует стратегия
проникновения и раскола СНГ, при которой будет происходить формирование на
территории постсоветского пространства мощных опорных зон влияния Запада. Ведь
после развала СССР на Западе возникла очень серьезная дискуссия. Суть ее
заключалась в следующем. Вот мы развалили СССР, холодная война окончена.
Наконец-то, видимо, должен установиться
некий общий мир и торжество либеральной демократии. Именно в этот период, в
начале 90-х, известный политолог и геополитик Фрэнсис Фукуяма пишет работу
«Конец истории». В этом труде он говорит: господа, холодная война окончена, с
СССР мы разделались, и можно заявить о том, что установлено всеобщее
либеральное экономическое и политическое пространство. Тут надо заметить, что
Фрэнсис Фукуяма - это человек, связанный с демократической администрацией, и он
пишет свою работу в период Клинтона. На это незамедлительно реагируют
воинственные консервативные круги. Появляется в каком-то смысле знаковая статья
Хантингтона «Столкновение цивилизаций», где этот известный ученый говорит: да,
в политическом отношении холодная война закончилась, но в цивилизационном -
нет. И пока существуют такие цивилизации, как православная, пока существуют
исламские цивилизации – всего он выдели около 8 цивилизаций – война не
прекратится. Просто она из сферы противостояния социализм- капитализм перейдет
в сферу противостояния цивилизаций. И западной цивилизации надо максимально
наращивать военную мощь, надо максимально укреплять свою монолитность и
готовиться к этой борьбе. Поэтому то, что из запасников вытащен сейчас
пенсионер Бжезинский – как культовая фигура – это знаковое явление. Бжезинский
фактически говорит о том, что война с
Россией продолжается. Война по линии Восток-Запад продолжается, несмотря на то,
что Советский Союз канул в лету. Ведь часть элиты СНГ явно рассчитывала на то,
что она сможет спокойно интегрироваться в европейское сообщество – вот мы
отказались от социализма, и Запад нас примет. Но Запад устами Бжезинского
сигнализирует им о том, что никакого примирения пока нет и быть не может. То
есть, пока Запад не переварит все это пространство, борьба не закончится.
Поэтому так активно и системно атакуют сейчас российские анклавы в СНГ. И надо
признать, западные технологии себя оправдывают.
- На последнем саммите ОБСЕ это противостояние Запад-Восток проявилось особенно отчетливо. В том числе и по приднестровской теме. Мы знаем о том, что в проекте итоговой резолюции саммита с подачи Молдовы были записаны весьма жесткие формулировки по Приднестровью – предлагалось обвинить Тирасполь в срыве переговоров, в дестабилизации ситуации, кроме того, призвать Россию к немедленной ликвидации своего военного присутствия и так далее. Однако Россия заблокировала такую резолюцию и прямо сказала, в частности, о том, что в срыве урегулирования виновны Кишинев и Запад, а вопрос о войсках – это дело двусторонних договоренностей. То есть такая твердая позиция России говорит о том, что у Москвы все-таки есть ресурс противодействия, и что она пытается сейчас его задействовать…
- Несомненно. Тот факт, что проявилась довольно жесткая позиция России на саммите ОБСЕ, что она нашла в себе силы противостоять тем схемам, что разрабатываются в Вашингтоне, говорит об очень многом. И в первую очередь о том, что у России постепенно начинает выстраиваться собственное видение геополитики. Но давайте объективно оценивать международное положение. Борьба очень серьезная и задействованы крупные силы - и финансовые, и технологические. Силы, которые обладают мощнейшим информационным и политическим потенциалом. И противостоять этим силам будет непросто.
- Если говорить о Приднестровье, то как это противостояние может отразиться на нашей республике?
- Знаете, на мой взгляд, Приднестровье может стать одним из котлов, в котором будет вариться бульон конфликта между Востоком и Западом. Приднестровье - несмотря на свою небольшую территорию, небольшое население, отсутствие природных ресурсов, тем не менее, представляет собой лакомый кусок. Это знаковая территория по многим показателям. Если Россия отсюда уйдет, если ее отсюда вытеснят, то она потеряет одну из своих исторических миссий. Как мы знаем, одна из важнейших исторических миссии России – это осуществление поддержки балканских государств, православных государств. Это осуществление вообще балканской политики как таковой. Для России она важна даже с точки зрения позиционирования себя как государства. Если Россия теряет балканскую политику, мы теряем саму Россию.
- Вы сказали: «если Россия отсюда уйдет». На Ваш взгляд, насколько вероятна такая возможность и от чего это зависит?
- С точки зрения современного геополитического расклада, вполне может возникнуть ситуация, при которой на Россию резко возрастет давление. Резко! Причем будут давить на все педали - финансовые, экономические, дипломатические. Будут даже, возможно, шантажировать, применяя угрозу военной силы. И здесь очень многое будет зависеть от того, насколько Москва сумеет на деле проявить ту твердость, которую она пытается сегодня демонстрировать в своих заявлениях.
- Давайте поговорим о молдо-приднестровском урегулировании. Мы знаем, что в конфликтных ситуациях Запад предпочитает давить на слабую сторону. Из двух сторон – Молдовы и Приднестровья – кто показал себя слабой стороной, кто более устойчив?
- Я бы сказал, что агрессивной стороной себя показал Кишинев. Но в этой агрессивности заключается его слабость. Потому что, как мы видим и по железнодорожной, и по искусственно созданной школьной проблематике, Кишинев не добился поставленной перед собой цели. Более того, сама Молдова стоит на пороге нового экономического и политического кризиса, связанного с приближающейся выборной кампанией. И я считаю, что, несмотря на те активные и агрессивные выпады против Приднестровья со стороны Молдовы и Запада, инициатива все-таки не на стороне Кишинева. Я бы применил такое выражение, как стабильная, спокойная инициатива, которая есть у Тирасполя. Здесь нет истерик, нет демаршей, как в Кишиневе. Все эти выпады Воронина, который пытается укусить то Приднестровье, то Россию, то Украину, кроме смеха, ничего не вызывают. То, что Кишиневу не удалось закрыть границу, не удалось изолировать приднестровскую экономику и дестабилизировать обстановку внутри республики, говорит о том, что Тирасполь успешно может противодействовать молдавским угрозам.
- Но ведь Воронин – человек во многом непредсказуемый. Многие сегодня говорят о том, что в состоянии отчаяния от того, что ничего не получается, он может решиться на крайний шаг – вооруженный конфликт. Насколько велика такая угроза?
- Я бы сказал, что Воронин - это человек, сотканный из комплексов. И действительно, такие лидеры часто, когда назревает кризис, когда потеря власти становится практически неизбежной, начинают лихорадочно искать выход и, к сожалению, зачастую находят этот выход в применении силы. Да, он может пойти на такие шаги. Тут важно учесть еще один фактор. Сегодня Воронин стал управляемой марионеткой Запада. Он знает, что в случае, если Запад применит технологию бархатных революций по отношению к его режиму, он будет свален в течение нескольких недель. Западники вполне могут вкачать определенные финансовые ресурсы в Рошку, или, скажем, в прочих харизматических личностей в Молдове, вывести студенческие массы на улицы, словом, сделать нечто подобное киевскому сценарию. А ведь у Воронина уже были случаи, когда он капитулировал. Например, будучи министром внутренних дел, когда толпа подошла к министерству, единственное, что он смог сделать – это ретироваться через черный ход, оставив своих сотрудников один на один с толпой. Этот комплекс поражения по-прежнему жив в Воронине. Воронин панически боится переворота, поэтому он ложится под Запад для того, чтобы обезопасить себя и направить потенциал тех ресурсов, которые могут быть задействованы Западом для революции в Молдове, на Приднестровье.
- О каком потенциале идет речь?
- Я думаю, что здесь может быть несколько направлений для атаки. Так, информационно-политическое направление будет обеспечиваться в основном через Молдову, потому что там расположены главные ресурсы, с помощью которых можно это осуществлять. Это масс-медиа, различные фонды, центры, западные посольства и все это превращено, по большому счету, в штабы революции. Они сегодня активно работают именно в этом направлении – пытаясь создать внутри ПМР структуры, которые позволили бы взорвать ситуацию в республике изнутри.
- Но ведь мы знаем, что подобную работу на приднестровском направлении западные структуры вели и раньше, и Приднестровье вполне успешно им противостояло…
- Да, Приднестровье им противостояло и более того, Приднестровье может и впредь противостоять. С чем они здесь столкнулись? Они столкнулись с монолитностью населения, политической монолитностью. Дело в том, что приднестровцы заплатили слишком дорогую цену за свою государственность. Если, например, взять Украину, ту же Молдову, или любое другое постсоветское государство, то на них государственность просто свалилась в результате распада Советского Союза. Приднестровцам пришлось доказывать свое право на государственность. В ходе этой борьбы погибли люди. И приднестровцы сконцентрированы вокруг самой идеи государственности, вокруг идеи независимости. Молдова воспринимается как противник, который постоянно покушается на нашу независимость. И поэтому, когда наши псевдоппозиционеры ездят на семинары в Кишинев, печатаются в «Независимой Молдове», общаются на организованных Западом конференциях с кишиневскими политиками, они в итоге ничего не могут добиться. Этим они могут только подмочить свою репутацию. Для Приднестровья было бы гораздо опаснее, если бы здесь появился формально пророссийский политик, который был бы введен в игру Западом и который разрушил бы нас изнутри. Но прокишиневский политик здесь не имеет никаких шансов.
- На что и на кого может рассчитывать Приднестровье в той ситуации, которая складывается сейчас на постсоветском пространстве?
- Как всякое независимое государство, Приднестровье, несомненно, должно рассчитывать на собственные ресурсы. Потому что любая внешняя поддержка только тогда будет иметь какой-то смысл, если есть собственный ресурс. Слабых сейчас не поддерживает никто. Слабые не нужны никому. Если бы мы были слабы, нас бы не спасла ни Москва, ни Киев – никто. Да, безусловно, ориентация на наших стратегических партнеров – Россию и Украину – важный фактор. Но ориентироваться на них должно уже само по себе сильное Приднестровье. И еще. На мой взгляд, «оранжевым» революциям мы во многом могли бы противопоставить идею собственной приднестровской революции, на которой и выросло Приднестровье. Ведь в основе государственности ПМР лежит массовое волеизъявление народа. Это крайне важно. Вот это и есть приднестровская революция. Я думаю, что она всегда будет сильнее любых «оранжевых».