«ОЛЬВИЯ-ПРЕСС»

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ПРИДНЕСТРОВЬЯ

Взгляд молдавского политолога Владимира Цеслюка

Наблюдатели продолжают комментировать принятый Верховным Советом в первом чтении проект Концепции внешней политики Приднестровья. По-прежнему остается загадкой, каким образом исполнительной власти республики удалось, не меняя текста документа, провести его через сито первого чтения. Напомним, летом текущего года документ даже не прошел отраслевую парламентскую комиссию. Он был возвращен авторам в министерство иностранных дел как крайне несерьезный,  не отражающий внешних и внутренних реалий, в которых  «варится приднестровская каша», и с депутатскими пожеланиями получить в установленные сроки зрелый текст, где бы учитывались, а лучше сказать, демонстрировались настоящие и будущие устремления республики. Высказывались, в частности, претензии к тезису о готовности республики строить с Молдовой некое образование на базе межгосударственной ассоциации; были критики размытых формулировок об отношениях ПМР с Россией, Украиной и европейским сообществом. И тем не менее, спустя несколько месяцев, проект Концепции в неизмененном виде возвращается в ВС и принимается без особых проблем.

Тираспольские СМИ, несомненно, с подачи внешнеполитического ведомства и высшего руководства ПМР отметили, что первое чтение дает возможности для более полного и вдумчивого обсуждения документа, и что он может быть подвержен существенным изменениям, особенно по части отношений ПМР с РМ. Все это, безусловно, так. Но, скажем, если  в процессе подготовки приднестровских депутатов официальный Кишинев вдруг опять вздумает удивить мировое сообщество и всех своих партнеров по приднестровским переговорам и вновь проявит интерес к  «меморандуму Козака», то, конечно, менять ничего в Концепции не надо. Но вот если он продолжит высказывать свое разочарование в федеральном   будущем РМ, то тогда исчезнет  «ассоциация двух государств», а вместо нее останутся в тексте приоритеты внешней политики, среди которых  «обеспечение национальных интересов государства» как  «стержень внешней политики» и  «укрепление и защита независимости и суверенитета».

Приняв за основу проект, Тирасполь фактически официально сказал то, о чем он раньше предпочитал вслух не говорить. Вот как это звучит. Сначала Приднестровье соглашалось на статус особой экономической зоны, несогласие с этим Молдовы привело к тому, что пришлось говорить об автономном его статусе. Далее безрезультатные переговоры о разграничении полномочий между Кишиневом и Тирасполем на принципах автономии привели к варианту  «общего государства». Когда и этот путь Кишиневу не понравился, то возник  «меморандум Козака» и последующие широкие полномочия Приднестровья с правом вето в общем законодательном органе, военно-гарантийной операцией России и  длительным присутствием в Приднестровье ее военных. Это тоже испугало Кишинев и подвигнуло Тирасполь всерьез заговорить о намерениях объявить о своей независимости, опираясь на волю приднестровцев. В этой эволюции не было примера, когда бы стороны в поисках приемлемого варианта возвращались, скажем, от общего государства – к особой экономической зоне. И поэтому, говорит Кишиневу Тирасполь, принимая свою концепцию в первом чтении, лучше согласиться на его условия и условия  «меморандума Козака», чем получить ситуацию, когда референдум о судьбе ПМР, который скажет «да» приднестровской независимости, станет неизбежным. В этом смысле позиция Москвы, до сих пор, насколько известно, не отказавшаяся от своего мнения о том, что к этому документу нынешние власти РМ могут вернуться в любое время, выглядит как поддержка проекта Концепции.

Словом, в Тирасполе, будто бы даже жалея молдавские власти, предупреждают: надо соглашаться «на федеральную синицу» т.е. на то, что пока есть в руках.

Более нереальными могут показаться недвусмысленно обозначенные в Концепции и стремления приднестровской внешней политики  в европейское пространство: «отношение со странами дальнего зарубежья и, в особенности, с европейскими государствами имеют приоритетное значение…». Впрочем, не все так невыполнимо и даже нахально со стороны официального Тирасполя, как может показаться на первый взгляд.  Это Кишинев, имея с середины 90-х годов утвержденную  внешнеполитическую линию на Восток (и только  на Восток, куда Молдова без Востока?), почему-то не пересматривает ее (хотя никто не мешает), но при этом декларирует свои западные настроения. Это Кишинев, кланяющийся западным стандартам, никак не избавится от средневековых методов управления страной (при нынешней власти не избавится никогда), а свою продукцию может сбыть в основном на восточном, не столь требовательном рынке.

В Приднестровье по-другому. Провозглашая в Концепции «отношения со странами дальнего зарубежья и, в особенности, с европейскими государствами», Тирасполь на практике знает, как общаться с Западом и как с ним торговать. Известные показатели экономических отношений с целым рядом зарубежных фирм  красноречиво говорят, что  даже скромные возможности московского Меморандума от 1997 года позволили непризнанной республике занять некоторые позиции на западном рынке. Это недавно подтвердили кишиневские СМИ, которые, что называется, задыхались от возмущения, перечисляя западные банки, имеющие отношения с приднестровскими экономическими агентами. Еще пример. Было дело, американские фирмачи закупали приднестровскую водку от КВИНТа – их, очевидно, интересовал качественный продукт и совсем не интересовало то, что, предлагая его своему потребителю, они поддерживают экономику так ненавистного  Кишиневу сепаратистского режима.

О чем все это говорит. Если посмотреть на проблему без идеологии и проклятых политических или, куда круче, геополитических заморочек, то выходит, что Приднестровье не так уже далеко от западных стандартов, и что качество технологий, менеджмента и специалистов, с чьей помощью сепаратисты умудрились прорваться за привычные границы своих возможностей, вполне устраивает капризного европейского потребителя. В этом смысле  «западные аппетиты» Концепции внешней политики Приднестровья не такие уж нелепые. Вопрос только в официальном статусе республики.