Народное ополчение Приднестровья:
Четыре истории ветеранов
Четыре истории ветеранов
Нападение полицейского спецназа Молдовы на военный городок 14-й армии (с 1 апреля под юрисдикцией России) в Кочиерах 2 марта 1992 года стало отправной точкой кровопролитного вооружённого противостояния Приднестровья и Молдовы. Несмотря на мирные переговоры, начавшиеся сразу после «кочиерского инцидента», Кишинёв стягивал к Дубоссарам вооруженные подразделения. Операция по захвату приднестровского города началась 14 марта. Удар пришелся по немногочисленным отрядам Республиканской гвардии ПМР и воссозданного Черноморского казачьего войска.
Агрессия Молдовы привела к массовому вступлению приднестровцев в Народное ополчение, созданное 17 марта 1992 года. Тысячи добровольцев в короткий срок существенно изменили соотношение сил на передовой под Дубоссарами. Большую роль ополчение сыграло и в обороне Бендер в июне 1992 года.
В короткий срок штабом Народного ополчения были сформированы 6 батальонов в Тирасполе, 4 – в Бендерах, 2 – в Рыбнице и по одному батальону в Каменке и Парканах. В этих подразделениях числились свыше 20 тысяч человек.
Защита Приднестровья стала народной, что определило ход войны: силовики Молдовы наткнулись на массовое сопротивление и не смогли уничтожить приднестровскую республику военным путем.
К тридцатилетию создания приднестровского Народного ополчения мы записали истории четверых ветеранов, которые в 1992 году оставили мирные профессии и отправились защищать свои дома.
Агрессия Молдовы привела к массовому вступлению приднестровцев в Народное ополчение, созданное 17 марта 1992 года. Тысячи добровольцев в короткий срок существенно изменили соотношение сил на передовой под Дубоссарами. Большую роль ополчение сыграло и в обороне Бендер в июне 1992 года.
В короткий срок штабом Народного ополчения были сформированы 6 батальонов в Тирасполе, 4 – в Бендерах, 2 – в Рыбнице и по одному батальону в Каменке и Парканах. В этих подразделениях числились свыше 20 тысяч человек.
Защита Приднестровья стала народной, что определило ход войны: силовики Молдовы наткнулись на массовое сопротивление и не смогли уничтожить приднестровскую республику военным путем.
К тридцатилетию создания приднестровского Народного ополчения мы записали истории четверых ветеранов, которые в 1992 году оставили мирные профессии и отправились защищать свои дома.
Фото: Валерий Кругликов
«Свою землю надо было защищать». История Анатолия Белинского
Житель села Дзержинское Дубоссарского района Анатолий Борисович Белинский в 1990 году работал в дубоссарском автобусном парке. Анатолий Борисович рассказывает: первые зачатки ополчения начали формироваться ещё до начала полномасштабной войны, когда местные жители объединялись в отряды самообороны.
“
«И мы, как говорится, от предприятий перекрывали дороги, не пускали ОПОНовцев (отряд полиции особого назначения). Начиналось так всё. Без оружия, с арматурами».
Непосредственно в отряды ополченцев он вступил в первый же день войны, ещё до того, как был подписан указ о формировании Народного ополчения. На тот момент из-за отсутствия официальной структуры ополченцы фактически состояли при Республиканской гвардии. Первоначально Анатолий Белинский находился на позициях возле старого моста в Дубоссарах, прикрывая город от возможного вторжения полицейского спецназа Молдовы.
“
«Были перестрелки, а так больше ничего такого за это время не происходило. Они с той стороны стреляли сюда, мы стреляли туда. Охраняли мост посменно, жили, отдыхали там же рядом в землянках, которые сами вырыли».
Особенно интенсивная перестрелка началась 9 мая. Так ОПОН поздравил ополченцев с Днём Победы. Били из гранатомётов и миномётов. Но спустя две недели ополченцы получили возможность ответить противнику из крупных орудий. Нужно было формировать артиллерийские расчёты, и Анатолий Белинский как человек, проходивший срочную службу в ракетных войсках и имевший представление об артиллерийской науке, был назначен в один из расчётов наводчиком.
“
«Нас кидали по разным местам. Мы стояли в лесу, поступала команда, и мы выдвигались на позицию. Например, возле Рогов (возле села Роги Дубоссарского района в 1992 году шли сильные боестолкновения – прим. ред.) 22 мая мы потопили паром через Днестр. Били тогда прямой наводкой».
В июне 1992 года Анатолий Борисович отправился в Бендеры, где уже 10 дней шли уличные бои. В городе остались сестра жены и две её дочери. Ополченец решил лично попытаться вывезти их из города.
“
«Я пытался пройти к дому, где она [сестра жены] жила, но там уже был противник, поэтому не получилось. В итоге тоже участвовал в боях за Бендеры с ещё одним товарищем».
Но в дом, где жили родственники, Анатолий смог попасть уже только после того, как война закончилась. И как оказалось, было уже поздно. Было поздно ещё 29-го числа, когда он только приехал в Бендеры.
“
«Галю, так её звали, убили ещё 22 июня. 23-го её прикопали прямо там во дворе. А уже в августе я и мой товарищ перезахоронили её на Борисовском кладбище. А детей, как оказалось, после смерти Гали переправили в Винницу на Украину».
Анатолий Белинский считает: причина, по которой началась война, – распад СССР и желание некоторых политиков стать «царьками». И если бы ему пришлось вернуться на 30 лет назад и вновь стать перед выбором, идти на войну или нет, он всё сделал бы точно так же.
“
«Свою землю надо было защищать, язык. У меня отец русский, мать немка. Дома только на немецком разговаривали, а отец знал 6 языков. Он был полковник контрразведки, получил 20 лет лагерей при Сталине. На поселении познакомился с матерью, она была из немцев Повольжья, их переселили. А когда отца реабилитировали, мы приехали к нему на Родину – в Приднестровье. В 1992 году кто-то должен был её защищать».
Бои севернее Дубоссар.
История Олега Епура
Рыбничанин Олег Викторович Епур принимал участие в боях возле дубоссарского села Роги в 1992 году. Впрочем, по мнению ветерана, зарождение ополчения началось на два года раньше официального оформления. Отправной точкой стал рейд помощи приднестровцев в Гагаузию для защиты местных жителей от националистов Молдовы.
“
«Со всего Приднестровья, начиная от Каменки, Рыбница, Дубоссары, Бендеры, Тирасполь - образовалась огромная колонна машин. Только с нашего цементного завода два автобуса было. А если смотреть со стороны, то этой колонны не было видно ни конца, ни края».
Непосредственно в ряды ополченцев Олег Епур записался после того, как ОПОН напал на российскую воинскую часть в Кочиерах. Там же в Дубоссарском районе националисты расстреляли автобус с туристами. По словам Олега Епура, известие о гибели мирных жителей многих мужчин, как и его самого, сподвигло идти в ополченцы.
По словам Олега Викторовича, на тот момент у него не было никаких сомнений, как поступить. Ведь перед глазами всю молодость был пример старшего поколения, которое во время Великой Отечественной войны так же отстояло свою страну.
По словам Олега Викторовича, на тот момент у него не было никаких сомнений, как поступить. Ведь перед глазами всю молодость был пример старшего поколения, которое во время Великой Отечественной войны так же отстояло свою страну.
“
«Мама пережила оккупацию, а в селе Ержово (в окрестностях Рыбницы) был настоящий танковый бой – на территории дома моей бабушки подбили немецкий танк. Я встречался с ветеранами Великой Отечественной войны, которые освобождали Ержово и Рыбницу, они приходили к нам в школу, рассказывали всё. И как после этого не пойти? Мать знала, что я иду на войну, плакала, но даже слова не говорила, что не иди, останься дома».
Первоначально оружия у рыбницких ополченцев не было. По словам Олега Викторовича, первыми из Рыбницы в Дубоссарский район, где шли бои, отправили тех мужчин, кто служил в Афганистане, имел какой-то боевой опыт. Остальные, после того как им спустя время выдали оружие, были задействованы в охране города. А в конце марта Олега Епура и ещё нескольких ополченцев из Рыбницы перебросили под Дубоссары в окрестности села Роги, где шли бои.
Ополченцы располагались вблизи бывшей тракторной бригады. По словам ополченца, к тому моменту, как там закрепились приднестровцы, бригада была уже полностью разграблена молдавским ОПОНом и волонтёрами.
Ополченцы располагались вблизи бывшей тракторной бригады. По словам ополченца, к тому моменту, как там закрепились приднестровцы, бригада была уже полностью разграблена молдавским ОПОНом и волонтёрами.
“
«Как такового тяжелого вооружения у нас не было. Если бы они знали, чем мы вооружены, они бы нас сразу смяли. Оружия на обе смены не хватало, мы передавали автоматы уже на позициях. На позиции ехали безоружными. На автомат всего два магазина – 60 патронов. Когда начиналась стрельба, мы для усиления эффекта ставили поливные трубы, вставляли туда ствол автомата и стреляли. Грохот стоял такой, непонятно по звуку, с чего бьют: то ли с крупного калибра, то ли ещё с чего-то. Вот они и опасались».
Постепенно ополченцы перешли в наступление, передвигались вперёд и освобождали Дубоссарский район. Помогала бронетехника, которая к тому моменту пришла на помощь.
“
«Мы заняли окраину сада шелковицы. Окопов даже ещё не было, лежали просто. Произошло боестолкновение, они на нас с автоматами, мы тоже. Потом они открыли огонь с БТРа по нам. У нас были гранатомёты, но стрелять из них мы не могли, потому что там деревья, бесполезно будет. Но уже наши танкисты увидели такую беду, и быстренько прибежал посыльный: «Пригибайтесь, пацаны!». Мы пригнулись – один выстрел с танка, только один. Не попал, ничего, обманывать не буду, но БТР исчез сразу. А уже чисто в контакте они быстренько убежали».
Там же, в Дубоссарском районе, Олег Епур попал под обстрел артиллерии. И буквально чудом остался в живых. ОПОН накрыл ополченцев из 152-миллиметровой пушки. Стреляли в обеденное время, нарушив тем самым неписанную солдатскую договоренность: пока длится приём пищи, не воюем.
Олегу Викторовичу повезло. Когда прилетел снаряд, он вместе с товарищем как раз наклонился к бочке с водой.
Олегу Викторовичу повезло. Когда прилетел снаряд, он вместе с товарищем как раз наклонился к бочке с водой.
“
«И вот прямое попадание, 6 человек сразу, моментом, они не поняли, что с ними случилось. А меня и ещё одного товарища загрузили в машину. У него не было правой руки, вырвало грудь. И меня хорошо осколками посекло, руки, ноги, больше 20 осколков. И вот только нас загрузили, начался обстрел, и нас быстренько вывезли в необстреливаемую зону и оттуда - в госпиталь, в Дубоссарскую больницу».
Олег Епур остался жив. Хоть и продолжать участвовать в боевых действиях уже не мог. А вот его товарищу, которого забрали из-под обстрела вместе с ним, повезло меньше.
“
«Его довезти не успели. Самое страшное не сама война, хотя война тоже – это страшно. Но страшно то, что, когда открываешь глаза и видишь, когда лежат твои товарищи, а ты ничем помочь не можешь, ничем. Кричишь, кричишь, зовёшь. Ничем помочь не можешь. Вот это, пожалуй, самое страшное».
Уличные бои в Бендерах.
История Владимира Бачева
Бендерчанин Владимир Николаевич Бачев до последнего не верил, что в Бендеры придёт война. Даже когда она уже пришла в Дубоссары. Думал, скоро всё прекратится и решится миром.
“
«Мы, выросшие в Советском Союзе, знали, что такого быть просто по определению не может. Были уверены, что такого не случится. Мы надеялись, что это всё пройдёт, что это локальный какой-то конфликт и всё будет улажено».
Но вопрос не решался, и даже наоборот, ситуация постепенно становилась всё опаснее. Первый раз Владимир Бачев задумался о том, что, возможно, ему скоро придётся взять в руки оружие, после того как 1 апреля молдавский ОПОН расстрелял гвардейцев, милиционеров и мирных жителей на улице Совхозной, переименованной затем в честь одного из погибших в улицу Ечина.
“
«Это прямо возле моего дома было, недалеко. Когда погиб милиционер Ечин. Хороший мужик был, «Дядька» его звали все. Он погиб, погибли люди, которые ехали на утреннюю смену на машине. БТР выехал с окружной дороги со стороны Протягайловки. Там не было постов, и первые, кого увидели, очередью всех расстреляли».
Памятник жертвам, погибшим 1 апреля 1992 года, Бендеры, улица Ечина
Случившееся повергло бендерчан в шок. Но спустя некоторое время Кишинёв вроде бы объявил, что собирается разрешать вопрос отношений с Приднестровьем мирно. Было принято соответствующее постановление парламента Молдовы. Бендеры вернулись к спокойной жизни. Но ненадолго.
“
«19 июня я пошёл на вокзал, "Бендеры-2", чтобы узнать, есть ли билеты в Северодонецк, чтобы отправить дочь к бабушке на лето. И когда мы проходили мимо моста, увидели, как подъехал "Икарус". Оттуда выскочило человек 15. На них были военные штаны и черные футболки и повязки на руках. По-моему, белые. И вот с этого всё началось».
Как только появилась возможность вывезти из города семью, Владимир Бачев этой возможностью воспользовался. В Северодонецк отправилась не только дочка, но и жена. А сам мужчина вернулся в Бендеры. И отправился на завод «Прибор», где работал, записываться в ополчение.
“
«Формировали роты и сразу поставили боевое охранение по периметру. Какую-то часть времени я находился в охранении завода. Потом стали формироваться боевые отряды. Люди приходили на завод, и там формировались взводы. Взводы сводились в роты, назначался командир, и они уходили на боевые позиции».
Первоначально у ополченцев, которые охраняли «Прибор», даже не было никакого оружия. 7 наганов 1914 года выпуска на всех и арматура. При таком арсенале стояла задача сохранить одно из стратегических предприятий республики.
“
«Важно было не только завод «Прибор» сохранить, потому что он был военным, а все заводы, которые были в городе. Была поставлена задача поставить боевое охранение во избежание разграбления, как мясокомбинат у нас тогда ушёл, хлебокомбинат, молочный комбинат, хотя он потом восстановился. Все заводы охранялись».
Мародёры пытались разграбить не только бендерские предприятия, но и просто тащили всё, что представляло хоть какую-то ценность, из квартир, жилых домов. Особенно брошенных, хозяева которых спасались от войны бегством.
“
«Они [войска Молдовы] находились на Ленинском микрорайоне, там очень много квартир были взломаны, машины угоняли, в те, что не могли завести, гранату кидали. В гаражи, которые не могли открыть, оттягивали ворота чем-то, кидали гранату и уходили. Пусть не достаётся ни нам, ни вам. А многие телевизоры, ковры, холодильники, машины вывозили в Хаджимус, потом в Фарладаны. И уже после того как наступило перемирие, были созданы объединённые комиссии из полиции и нашей милиции и ездили, разбирались, находили эти машины, находили телевизоры, находили холодильники, заставляли возвращать».
Бои в Бендерах, 1992 год. Фото: Валерий Кругликов
Через несколько дней ополченцы получили автоматы и гранаты. Это было как раз вовремя, потому что ОПОН начал расстреливать завод. Войска Молдовы заняли позицию на соседнем с «Прибором» «Биохиме». Оттуда было очень удобно бить по заводу из миномётов. Справиться с противником помогла инженерная смекалка.
“
«Мы наточили себе таких специальных насадок. Конечно, примитивные такие: накручивается специальная чашечка на ствол автомата, вставляется граната туда, выдёргивается колечко, и потом холостым патроном стреляешь, и граната летит метров на 200. Так далеко рукой ты никогда не кинешь. Мы наточили этих чашечек и обстреляли «Биохим» прямо в окна, выбили оттуда ОПОНовцев, они ушли за переезд, и стало спокойно».
Ствольная мортира на автомат Калашникова под РГД-5
Возможно, относительному спокойствию, которое наступило после того, как ополченцы выбили ОПОН из «Биохима», способствовало то, что многие солдаты на стороне противника воевать особенно не стремились. В войска их набирали принудительно.
“
«Мужики, которых заставили воевать. Мы потом уже познакомились, разговаривали, они к нам приходили. Они говорят: "А что нам делать? Не пойдёшь – 10 лет тюрьмы". Им тоже война не нужна была. Хотя, конечно, была какая-то часть, знаете, как заградотряды во время Великой Отечественной войны, безбашенные, их называли «волонтёры». Они следили за тем, как воюют остальные».
Мир наступил неожиданно. После того, как вмешалась Россия. И генерал Александр Лебедь.
“
«Мы почувствовали, что Россия нас не бросила. Вся война прекратилась как таковая после того, как Лебедь дал команду и обстрелял ОПОНовцев по периметру, начиная с Кицканского плацдарма и аж до таможни кишинёвской. Мы слышали, как летели снаряды. Это страшно было. И всё, война закончилась. Ещё были, конечно, какие-то локальные перестрелки. Пока наверху решали, кто-то безбашенный пытался ещё в некоторых местах пострелять, что-то там доказать, определить. Но это так, последние судороги».
Владимир Бачев отмечает: вмешательство России не только установило мир, но и не дало Молдове возможность преследовать тех людей, которые пытались просто защитить свой дом, отстоять право говорить на родном языке. Если бы победил Кишинёв, «сепарам», так приднестровцев называли молдавские националисты, пришлось бы очень плохо.
Но приднестровцы выстояли.
Но приднестровцы выстояли.
“
«Мы считали себя русскими. Мы считали, что мы здесь родились. Мы считали, что здесь наша Родина. Может, сейчас это звучит как-то высокопарно, но тогда это чувствовалось. Мы считали, что мы правы».
В погоне за снайпером.
Александр Ермишкин
Бендерчанин Александр Васильевич Ермишкин вступил в ополчение в апреле 1992 года после того, как молдавский ОПОН атаковал город и расстрелял милиционеров, гвардейцев и мирных жителей. Тогда в городе уже было создано подразделение Республиканской гвардии, однако гвардейцев не хватало для того, чтобы защитить Бендеры со всех направлений. Поэтому для помощи Гвардии на Бендерском машиностроительном заводе, где работал Александр Ермишкин, был сформирован отряд ополчения. Ополченцы должны были перекрыть въезд в город с гербовецкого направления.
“
«На это направление у нас были направлены 10 человек. Мы даже не знали тогда, что мы Народное ополчение. Это сейчас нас называют «Народное ополчение», а тогда ребята по зову сердца пришли. И вот получилось, что первые десять человек были там неделю, потом их сменила вторая группа. Я с ребятами как раз и вошёл в эту во вторую десятку».
Вспоминая, почему решил тогда, 30 лет назад, взять оружие в руки, Александр Васильевич рассказывает: просто хотел защитить свой дом. Причём в самом прямом смысле этого слова.
“
«Я на тот момент жил по адресу Кишинёвская, 29. Это же как раз по дороге получается. Если они зайдут устанавливать свой конституционный порядок, они же пойдут через мой родной дом. У меня жена, конечно, была против: «Куда ты собрался? Почему?» А почему вместо меня пойдёт кто-то другой?»
Из оружия у ополченцев были только автоматы. Вместо военной формы – обычная гражданская одежда. Еду привозили из Республиканской гвардии, но питание было скудным. Выручали жители окрестных домов.
“
«Подходили женщины: возьмите, ребята, сыночки, это вам. С соседних домов, с БАМа приходили нас кормить. Потому что, сами понимаете, что такое пайка, а тогда ещё в гвардии денег же особенно на питание не выделялось. А так гражданские нас кормили».
Фото: Валерий Кругликов
Позиции ОПОНовцев находились прямо напротив ополченцев. В метрах ста пятидесяти или двухстах, вспоминает Александр Ермишкин. По словам ветерана, тогда в апреле, конечно, случались перестрелки, но в основном палили больше для того, чтобы напугать, а не убить противника. Поэтому обошлось без жертв.
“
«Стреляли бесприцельно. Потому что снайперов я там, честно говоря, не видел. Хотя вокруг стояли сигнальные мины, которые должны были предупредить, если кто-то попытается обойти. Как-то одна из них сработала, полетела сигнальная ракета, мы туда несколько очередей дали, и всё. Потому что так демонстративно, внаглую никто уже не лез. Они же тоже умные. Когда расстреляли мирных, они же знали, что отпор не получат, а тут видят, что стоят блоки, там люди тоже вооруженные, которые могут в ответ выстрелить».
Всего ополченцы из БМЗ блокировали въезд в Бендеры около трёх недель. Первая группа успела заступить на пост дважды. Десятка, в которой был Александр, пробыла на позициях только одну неделю. Потом Приднестровье и Молдова договорились о перемирии. Как оказалось позже, это была всего лишь уловка Кишинёва. Но тогда об этом в Бендерах ещё никто не знал…
“
«Честно говоря, думали, что они передумали. Поверили. У нас, как всегда, человек верит слову. И завод заработал. До этого и забастовки были, но поверили. Кстати, во время перемирия я ездил за вином в Молдову и что заметил: мы-то в городе всё сняли, и вокруг Бендер все посты, а когда мы проезжаем Саицы, там по дороге ещё стоят с автоматами».
19 июня Молдова, вероломно нарушив ранее заключенное перемирие, напала на разблокированные и демилитаризованные Бендеры. Причем с первых же минут боя под удар попали мирные жители, которым просто не повезло оказаться рядом.
“
«Когда всё это началось, я находился у своего соседа в гараже. Он занимался ремонтом машин, а я, получается, ему иногда помогал. Стрельбу услышали, а понять ничего не можем, что происходит. Это сейчас же мобильные телефоны у всех, а тогда ничего этого не было. И тут к нам залетает машина какая-то полуспортивная, я таких больше и не видел, и в ней водитель полулёжа находится. Мы кинулись к нему. Думали, что он пьяный, а он, оказывается, ранен в ногу».
Раненому мужчине была оказана помощь. Он рассказал, что ОПОН штурмует здание Республиканской гвардии. Молдавские войска попытались сразу подавить самое боеспособное подразделение, которое могло оказать сопротивление.
Фото: Валерий Кругликов
“
«Не заходя домой, мы сразу бросились на завод. Там уже собрались наши ребята. Говорят: надо где-то оружие брать. Мы решили пробраться в гвардию, хоть там и стреляли. Но сзади, дворами, огородами можно было пройти. Мы через забор перелезли, а там уже раздают оружие. Но оружия мало. Парням, что были со мной, по одному рожку на автомат, а мне, и я ещё для одного товарища автомат взял, три рожка, потому что там знали, что у нас уже хоть какой-никакой боевой опыт был в апреле».
Получив оружие, ополченцы вернулись на завод и организовали его защиту. Как объясняет Александр Ермишкин, тогда было важно не только не допустить разграбления предприятия мародёрами, но и уберечь мирных жителей, которые спрятались в заводском бомбоубежище. Потому что находиться в городе было просто опасно. Комбатанты Молдовы стреляли в мирных жителей. Так, например, от пули снайпера едва не погибла жена Александра, которая шла на завод, чтобы готовить еду для ополченцев и укрывшихся гражданских.
“
«Идут по улице две женщины, и по ним стреляют. И кто-то заметил, что на крыше училища, которое было рядом с заводом, снайперша. И мы отправились туда её искать. Прочищали учебный корпус. А там через дорогу жилой. И вот я поднимаюсь с автоматом на крышу учебного корпуса и вижу, как напротив на такой же крыше вылазит подруга со СВД в руках. Мы увидели друг друга, и она обратно нырнула вниз в проход. Я кричу ребятам: там она. И самое интересное, что там тоже прочищали всё и по углам стояли, чтобы не убежала она. Всё прочистили, а её нет. А она ушла через подвал».
Фото: Валерий Кругликов
Когда в городе объявили об открытии гуманитарного коридора для того, чтобы мирные жители и беженцы могли покинуть зону боевых действий, Александр Ермишкин решил воспользоваться этой возможностью и вывезти жену и двоих детей в безопасное место. Но эта попытка едва не обернулась трагедией.
“
«Я взял машину, забрал свою жену и детей и поехал в сторону Тирасполя. Причём мы фактически ехали по трупам, потому что дорогу ещё не расчистили. И когда подъезжали к Орлу (памятник 55-му пехотному Подольскому полку – прим. ред.), не я один ехал же, машин много было, переднюю машину расстреливают с девятиэтажки, которая стоит при въезде в Бендеры.
И я сразу развернулся и поехал в обратную сторону. На БАМе (микрорайон города – прим. ред.) очень много стояло людей, пытающихся выехать. И на обочине я заметил беременную девушку и взял её к нам в машину».
И я сразу развернулся и поехал в обратную сторону. На БАМе (микрорайон города – прим. ред.) очень много стояло людей, пытающихся выехать. И на обочине я заметил беременную девушку и взял её к нам в машину».
Памятник 55-му пехотному Подольскому полку
Как оказалось, это решение буквально через несколько минут спасло жизнь самому Александру.
“
«Девушка оказалась молдаванкой из села, ближайшего за Гербовцами справа. И вот мы с белыми тряпками выехали туда, где мы стояли в апреле, на гербовецкое направление, а там уже стоял молдавский военный лагерь. Они, в принципе, не особо отличались от нас, одеты в старую советскую форму, сразу говорят: «Снимите тряпку», и пропустили.
А уже потом в Гербовцах были националисты, и они, как увидели у меня в паспорте, что я родился под Читой, пытались утащить меня в лес. Но эта молдаваночка выскочила из машины, вцепилась в волосы офицеру, который там командовал, что-то ему по-молдавски кричала, и в итоге он нас отпустил».
А уже потом в Гербовцах были националисты, и они, как увидели у меня в паспорте, что я родился под Читой, пытались утащить меня в лес. Но эта молдаваночка выскочила из машины, вцепилась в волосы офицеру, который там командовал, что-то ему по-молдавски кричала, и в итоге он нас отпустил».
После того как Александр вывез семью на Украину, он решил вернуться в Бендеры. Через мост пешком пробрался на БМЗ и снова взялся за оружие. А спустя несколько дней ополченцы получили миномёт. Сперва один, потом их количество увеличилось до настоящей миномётной батареи. А так как Александр Ермишкин был фактически единственным человеком, который имел опыт использования миномётов во время срочной службы, то и командиром батареи назначили его.
“
Огневые позиции миномётной батареи мы, в принципе, постоянно меняли, потому что на одном месте оставаться было нельзя. Сделали несколько выстрелов и ушли. Старались всегда выбирать позицию подальше от жилых домов, где-то в нежилом секторе, чтобы никого из мирных жителей не зацепило, если по нам будут стрелять в ответ или если мина разорвётся вдруг.
Нам, кстати, приходилось, есть такое выражение, «принимать роды у миномёта». Это когда мина не выстреливает, а остаётся в стволе. Вот я её кинул, а она не вылетела. Миномёт тогда надо наклонить, и кто-то её ловит. Вроде бы она не взведённая, потому что мина взводится при выстреле, но всё равно, мы же не железные.
И когда в 82-миллиметровом так застревало, у меня был напарник бывший танкист, и вот мы всех отправляли в укрытие, мы с Валиком идём вдвоём. Валик переворачивает миномёт, я ловлю мину. А потом казаки у меня её забирали и использовали на растяжках вместо гранат при минировании.
Нам, кстати, приходилось, есть такое выражение, «принимать роды у миномёта». Это когда мина не выстреливает, а остаётся в стволе. Вот я её кинул, а она не вылетела. Миномёт тогда надо наклонить, и кто-то её ловит. Вроде бы она не взведённая, потому что мина взводится при выстреле, но всё равно, мы же не железные.
И когда в 82-миллиметровом так застревало, у меня был напарник бывший танкист, и вот мы всех отправляли в укрытие, мы с Валиком идём вдвоём. Валик переворачивает миномёт, я ловлю мину. А потом казаки у меня её забирали и использовали на растяжках вместо гранат при минировании.
Огонь из миномётов ополченцы вели по позициям противника, находящимся за городской чертой. В первую очередь в Гербовецком лесу. Координаты для наводчика сообщал взвод разведки. По городскому массиву не стреляли, чтобы избежать разрушений и жертв среди мирного населения. Но помимо стрельбы из миномётов, Александру довелось и сражаться с противником в непосредственном контакте. Когда позицию миномётчиков в пригородном саду случайно обнаружил проезжавший мимо ОПОН.
“
На тот момент у меня в охранении людей не хватало. Я одного поставил, а он не заметил их. И представляете, мы стреляем из миномёта, а тут ОПОН выскакивает. Но они тоже лопухнулись, стрельбу раньше времени открыли.
Если бы они чуть ближе подошли, они бы нас положили всех. А так я даю ребятам команду «отбой, отходим». У меня к тому времени личным оружием ручной пулемёт был. И я хочу ребят прикрыть, пока они отступают, и понимаю, что мой пулемёт уехал в машине вместе с миномётом – он в кабине стоял возле водителя. Я бегом к машине, догоняю их, хватаю пулемёт и обратно. Пулемёт был с подствольным гранатомётом. Их делали у нас на заводе. И я автомат упёр прикладом в трактор, или что-то такое стояло внизу, и дал пару выстрелов из подствольника по зарослям. И всё утихло, а я отошёл вслед за своими. И уже когда в следующие разы выезжал, всегда говорил, чтоб мне дали людей для оцепления, чтобы такого больше не повторилось».
Если бы они чуть ближе подошли, они бы нас положили всех. А так я даю ребятам команду «отбой, отходим». У меня к тому времени личным оружием ручной пулемёт был. И я хочу ребят прикрыть, пока они отступают, и понимаю, что мой пулемёт уехал в машине вместе с миномётом – он в кабине стоял возле водителя. Я бегом к машине, догоняю их, хватаю пулемёт и обратно. Пулемёт был с подствольным гранатомётом. Их делали у нас на заводе. И я автомат упёр прикладом в трактор, или что-то такое стояло внизу, и дал пару выстрелов из подствольника по зарослям. И всё утихло, а я отошёл вслед за своими. И уже когда в следующие разы выезжал, всегда говорил, чтоб мне дали людей для оцепления, чтобы такого больше не повторилось».
Фото: Валерий Кругликов
По словам Александра Ермишкина, первой мыслью, когда в город вошли российские миротворцы, было: «Значит, стрелять больше не будут».
Прибытие российских миротворцев на аэродром в Тирасполе, 1992 г. Фото: Валерий Кругликов
Поделиться:
© 1992-2022, ИА «Новости Приднестровья», официальное информационное агентство ПМР.
При использовании материалов сайта активная ссылка на источник обязательна.
При использовании материалов сайта активная ссылка на источник обязательна.
