26 августа исполняется семь лет с того момента, как Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии. В ответ Тбилиси разорвал дипломатические отношения с Москвой и объявил две закавказские республики оккупированными территориями. О том, чем руководствовались в Москве, принимая столь судьбоносное решение для народов двух республик, а также о вариантах разрешения молдо-приднестровского конфликта, в интервью ИА «Новости Приднестровья» рассказал российский эксперт, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ, эксперт РСМД и Фонда Горчакова Сергей Маркедонов.
От модератора до гаранта
Сергей Маркедонов считает, что роль России и в Южной Осетии, и в Абхазии не была одномерной и статичной, а менялась.
«Россия долгое время была сторонницей статус-кво и, думаю, что вообще может быть признание не было бы сделано, если бы не действия грузинского руководства, которое оказалось поддержано Западом в разморозке конфликтов. Под разморозкой я имею в виду попытку изменить формат урегулирования, при котором роль России была бы не эксклюзивной, а по возможности минимальной, то есть стремилась к нулю. Именно эти попытки, которые стали предприниматься с мая 2004 года, привели к 2008 году и, естественно, затем к признанию РЮО и Абхазии», — отметил российский эксперт.
По мнению Сергея Маркедонова, на российскую политику в то время оказывали влияние три базовых фактора. Это вопрос внутренней ситуации в России, особенно на Северном Кавказе, двусторонние отношения России и Грузии, а также России и Запада.
«С моей точки зрения многие сейчас забывают, и стоило бы напомнить, что, например, в Южной Осетии 12 лет — с 1992 по 2004 год — военных действий не велось. Более того, там совместно проживали осетины и грузины, а грузинский язык даже был признан конституцией Южной Осетии в качестве одного из официальных языков. Но с 2004 года началась разморозка конфликта, позиция России стала меняться — Россия, будучи до этого модератором, стала все больше принимать сторону двух непризнанных республик, а в 2008 году стала гарантом этого самоопределения», — обратил внимание политолог.
Цель — мирное урегулирование
Сейчас уже никто не сомневается, что если бы в молдо-приднестровский конфликт в 90-е годы не вмешалась Россия и миротворческие силы, то конфликт привёл бы к необратимым последствиям.
«Конфликт мог бы продолжаться. Последствия его трудно были бы предсказуемы. Могли вмешаться какие-то дополнительные игроки. Даже если бы Россия в лице руководства страны не вмешалась, но 14-я армия находилась на Днестре и она могла бы более самостоятельно вести себя просто потому, что многие офицеры в Приднестровье находились с семьями. И это вмешательство могло бы идти уже без всякой воли Москвы.
Румынский фактор мог развиваться по-другому. Потому что Румыния не была на тот момент членом ни ЕС, ни НАТО и была в этом смысле более свободна и более безответственна. Поэтому вмешательство России и возможность ввести миротворческие силы ситуацию развернуло в позитивном направлении», — убеждён Сергей Маркедонов.
Он также выразил мнение, что Приднестровье в большей степени, чем Кавказ, стало рубежной точкой в российской политике на постсоветском пространстве в отношении с Западом.
«Я имею в виду провал меморандума Козака 2003 года. Ведь на тот момент Москва была готова продвигать План, который предполагал Приднестровье в качестве составной части единого молдавского федеративного государства. Москва готова была свою репутацию положить для исполнения этого Плана. Более того, я знаю, что продвижение этого проекта в Тирасполе довольно сложно проходило и потребовалось даже личное вмешательство президента РФ Владимира Путина, чтобы Тирасполь принял эти идеи Москвы. Но план не реализовался, Евросоюз, НАТО, США испугались 14-й армии, которая уже значительно отличалась от той, которая была в советское время. Если бы этого не было, возможно у России и Запада были бы более качественные и не конфронтационные отношения и ситуация в европейской безопасности в целом была бы совсем не такой, кокой ее мы сейчас видим и на Украине и в других точках постсоветского пространства. Поэтому здесь приднестровский экзамен оказался не сданным, к сожалению», — отметил российский эксперт.
Сергей Маркедонов подчёркивает, что признание республик не было для Москвы никогда самоцелью, а задача была в мирном урегулировании конфликтов.
«Я напомню, что и в случае и с Южной Осетией было два референдума 1992 и 2006 годов, которые определяли статус РЮО как объединенного образования с Северной Осетией под эгидой России. Были референдумы в Абхазии. И с приднестровской стороны были подобного рода инициативы. Проходил референдум в сентябре 2006 года, где люди, живущие в Приднестровье, сделали выбор в пользу интеграции с Россией. Но в Москве, которая всегда понимала и уважала эти обращения, всё-таки никогда не делали вопрос статуса первичным. Вопрос был всегда в урегулировании конфликтов, которые бы позволяли всем сторонам „сохранять лицо“. Но, к сожалению, попытки разморозить конфликты, изменить его урегулирование и вытолкнуть Россию из этого процесса заставляли Россию быть „зубастой“, жесткой в своих действиях и в конце концов пойти на признание. Но даже после признания Абхазии и Южной Осетии Москва не спешит с Приднестровьем в силу многих причин», — говорит эксперт. Это и отсутствие общей границы РФ с ПМР, и «фактор» Украины, который с прошлого года значительно усилился.
Коридор для Приднестровья
В то же время российский политолог обозначил варианты разрешения молдо-приднестровского конфликта, которые не раз озвучивали в Москве.
«Мне кажется, что сегодня Москва устами двух чиновников — министра иностранных дел Сергея Лаврова и статс-секретаря — заместителя министра иностранных дел Григория Карасина обозначила некий коридор для Приднестровья, — подчеркнул Сергей Маркедонов. — С одной стороны, как сказал Сергей Лавров, если Молдова поменяет свой статус и выйдет из нейтрального положения, то Москва оставляет за собой право пересмотреть свой подход к молдо-приднестровскому урегулированию в целом, и к статусу Приднестровья. А Григорий Карасин говорил о возможном достижении ситуации, когда в качестве автономного региона Приднестровье войдет в состав Молдовы. Это некая, как мне кажется, развилка, что все зависит не только от Москвы».
«Сегодня особо воспринимают все действия на постсоветском пространстве исключительно как действия Москвы. Москва захотела и что-то сделала. Но она же это делает не в безвоздушном пространстве — на что-то реагирует, что-то анализирует, что-то учитывает. Поэтому это тоже надо иметь в виду. Если Кишинев, Киев будут проявлять какие-то действия не дружественные, то тогда, наверное, и соответствующий ответ будет Москвы. Я не говорю, что это будет завтра или что действия непременно будут не дружественными. Посмотрим за ситуацией. Многое будет зависеть сейчас и от донбасской динамики, и от того, насколько там стороны к какому-то общему знаменателю смогут или напротив не смогут прийти», — заключил Сергей Маркедонов.
Беседовала Ирина Иорданова
